Блейк Пирс - Если бы она знала

Этот вариант был однозначно предпочтительней нездорового увлечения воспоминаниями о днях на службе, подправленного одинокими поездками на стрельбище.

«Вот, что я могу сделать, – сказала Кейт. – Когда я вышла на пенсию, то утратила всю власть. Да, мне звонят и спрашивают совета по тому или иному делу, но у меня нет права что-либо решать. Более того, это расследование находится вне моей юрисдикции, даже если бы я до сих пор работала на Бюро. Однако я сделаю пару звонков старым знакомым, чтобы убедиться, что полиция отпустила бывшего парня на веских основаниях. Честно сказать, Деб, это всё, что я могу сделать».

Она увидела благодарность во взгляде Деб и Джима. Деб снова её обняла, но на этот раз дала волю слезам: «Спасибо».

«Мне не сложно, – сказала Кейт, – но я не могу ничего обещать».

«Мы понимаем, – сказал Джим, – но также знаем, что сейчас за нашим делом следит профессионал».

Кейт было неуютно от мысли, что они видели в ней госслужащего, который им помогал, или считали, что полиция им не поможет. Опять-таки, она понимала, что всему виной было горе, которое ослепляло их в поиске ответов. Она решила, что пусть пока всё идёт, как идёт.

Она подумала о том, какой уставшей чувствовала себя перед тем, как уйти в отставку – это была не физическая усталость, а эмоциональное опустошение. Она всегда любила свою работу, но как часто, заканчивая расследование, говорила про себя: «Боже, как я устала от этого дерьма…»

В последние годы эта фраза проскальзывала всё чаще.

Но сейчас речь шла не о ней.

Она прижала подругу к себе, думая о том, что как бы люди ни пытались оставить позади прошлое – будь то старые отношения или работа, – оно всегда каким-то образом следовало по пятам.

Кейт не теряла времени. Она вернулась домой и секунду сидела за столом в маленьком кабинете. Она посмотрела из окна кабинета на скромный задний дворик. Солнце проникало в комнату через окно, оставляя прямоугольник света на деревянных половицах. Пол, как и всё остальное в доме, построенном в 1920-е, был потёрт и поцарапан. Живя в районе Каритаун в Ричмонде, Кейт часто чувствовала себя здесь неуместно. Каритаун был модным районом, и она понимала, что в ближайшем будущем ей придётся отсюда уехать. У неё было достаточно денег, чтобы купить дом там, где она пожелает, но сама мысль о переезде лишала её всяких сил.

Наверное, пенсия давалась ей так тяжело именно из-за отсутствия мотивации. Не говоря уже о нежелании отказываться от воспоминаний о тридцатилетней карьере в Бюро. Когда эти две вещи случались вместе, Кейт чувствовала себя поникшей и потерянной.

Но теперь была просьба Деб и Джима Мидов. Да, просьба была некорректной, но Кейт не видела ничего дурного в том, чтобы сделать пару звонков. Если они ничего не дадут, то она, по крайней мере, сможет позвонить Деб и сказать, что сделала всё, что смогла.

Первым она позвонила заместителю комиссара полиции штата Вирджиния, мужчине по имени Кларенс Грин. Она тесно работала с ним в ходе нескольких расследований в течение последних десяти лет, и они питали друг к другу взаимное уважение. Кейт надеялась, что последний год не навредил их отношениям. Отлично зная, что в кабинете Кларенса никогда не застать, она не стала звонить в офис и набрала номер сотового.

Когда Кейт уже собиралась положить трубку, то услышала знакомый голос. На секунду ей показалось, что она никогда не уходила с работы.

«Агент Уайз, – сказал Кларенс, – как, чёрт возьми, ты поживаешь?»

«Хорошо, – ответила она. – А ты?»

«Как всегда, хотя должен признать… Я думал, что уже никогда не увижу твой номер на дисплее телефона».

«Именно поэтому я и звоню, – сказала Кейт. – Мне неудобно беспокоить тебя по такому поводу после почти года молчания, но моя подруга только что потеряла дочь. Я дала ей слово, что проверю, как идёт расследование».

«И что ты хочешь от меня?» – спросил Кларенс.

«Главным подозреваемым был бывший парень дочери. Похоже, его арестовали, а потом отпустили через три часа. Как ты понимаешь, родители хотят знать почему».

«А, – ответил Кларенс. – Послушай,… Уайз, я не могу вот так запросто поделиться с тобой этой информацией. И ты должна сама это понимать».

«Я не пытаюсь вмешиваться в ход расследования, – сказала Кейт. – Мне лишь интересно, почему родителям не объяснили реальную причину, по которой подозреваемого отпустили. Она потеряла дочь и ищет ответы…»

«И вновь я должен тебя остановить, – сказал Кларенс. – Как ты знаешь, я довольно часто вынужден иметь дело с разбитыми горем матерями, отцами и вдовами. Если ты лично знакома с одной из них, это не значит, что я могу нарушить протокол или пойти навстречу твоей просьбе».

«Мы с тобой достаточно времени проработали бок о бок, чтобы ты понимал, что я руководствуюсь только лучшими побуждениями».

«Не сомневаюсь, но последнее, чего мне хочется, это видеть, как ушедший на покой агент ФБР пронюхивает информацию о текущем расследовании, пусть даже не пытаясь в него вмешиваться. Ты же должна это понимать, верно?»

Самое неприятное в этом было то, что она была с ним согласна , но должна была сделать последнюю попытку: «Считай это личным одолжением».

«Ну конечно, – с лёгким снисхождением сказал Кларенс, – только мой ответ «нет», агент Уайз. А теперь, если ты позволишь, мне нужно идти в суд для разговора с одной из горюющих вдов, о которых мы только что говорили. Прости, что не смог помочь».

Он положил трубку, не попрощавшись. Кейт осталась сидеть на стуле и смотреть на медленно ползущий квадрат света на полу. Она стала думать над следующим шагом, отметив про себя, что заместитель комиссара только что сказал, что идёт в суд. Она рассудила, что было бы разумно посчитать отказ в помощи с его стороны собственным поражением, но его нежелание помочь лишь придало ей сил пытаться дальше.

«Мне всегда говорили, что я была упрямым агентом , – подумала она, поднимаясь из-за стола. – Приятно видеть, что некоторые вещи не меняются».

Полчаса спустя Кейт парковала машину в подземном гараже, примыкающем к Третьему участку полиции. Исходя из того, где произошло убийство Джули Мид – в замужестве Джули Хикс, – Кейт решила, что сможет получить нужную информацию именно здесь. Единственной проблемой было то, что кроме заместителя комиссара Грина она не знала никого из местных офицеров, не говоря уже о служащих Третьего участка.

Она уверенно вошла в приёмную. Кейт знала, что наблюдательный офицер сразу бы отметит пару интересных деталей в её облике. Во-первых, при ней не было оружия. У неё было разрешение на скрытое ношение оружия, но, принимая во внимание цель визита, присутствие пистолета могло лишь навредить, если бы её поймали даже на незначительном обмане.