Василий Кузьменко - Мы серые ангелы — 3

— Папа, мне мама сказала, что ужин уже на столе.

— Хорошо, Соня можно тебя на минуточку, — с улыбкой позвал Прохор.

Дочка подошла к нему, села на диван и со вздохом произнесла:

— Я полна внимания, сударь!

Прохор уже знал, что такую манеру разговаривать ей сейчас прививала Алиса, которая в настоящий момент читала роман «Анна Каренина», поэтому улыбнувшись, он спросил:

— Сударыня вы не могли бы мне объяснить происхождение этой визитки?

Соня посмотрела на визитку и опять со вздохом ответила:

— Сударь, мне неловко об этом говорить, я попросту спёрла её с журнального столика, когда мы заходили к тому дяденьке, но таких бумажек там было полно!

— А что ещё сударыня вы помните?

— Я помню цифры, которые мне во сне сказала какая-то тётенька!

— Какая тётенька?

— Не знаю, мне снился огонь, и эта тётенька.

Внезапно Соня подошла к Прохору, взяла визитку, повертела её в руках и сказала:

— Если вы сударь дадите мне ручку, то я напишу эти цифры.

Прохор, не мешкая дал дочери ручку, и та, сев на диван, старательно написала с обратной стороны девять цифр. Отдав визитку, Соня манерно спросила:

— Так что мне передать вашей жене, сударь?

Прохор положил визитку на стол и, улыбаясь, ответил:

— Передайте моей жене сударыня, что я…, что я вас всех очень, очень люблю!

С этими словами Прохор подхватил на руки дочку и понёс её на кухню. Соня заливисто засмеялась и стала вырываться со словами:

— Ну, папка, хватит щекотаться!

Следующие несколько недель Прохор пребывал в хорошем расположении духа. После того, как Соня написала промокод на визитке, ему почти сразу удалось написать синопсис будущей книги и составить примерный план романа. На работе его хвалили за содержательные статьи по социальным проблемам города. Вечерами вся семья собиралась за столом и дружно обсуждала новости. В центре внимания почти всегда была Соня, которой очень понравилась старинная манера общения и теперь она всех называла сударями и сударынями. Алиса продолжала читать роман «Анна Каренина» и в её поведении начали проявляться манеры девушки подростка, которая настойчиво пыталась постичь огромный мир человеческой любви. Видимо поэтому, она стала всё чаще секретничать с Ларисой. Возможно, именно эти беседы с дочкой о любви разжигали в Ларисе то пламя, которое позже не давало им уснуть в своей спальне. В общем, всё было хорошо. Однажды утром, собираясь на работу, Прохор увидел, что надпись на визитке ВАЛЬТЕР ЛИБЕРТ стала пульсировать. Он взял в руки визитку и разглядел ещё текст: «Сегодня в полдень, ул. Пестеля, дом 2А». Прохор сразу сообразил, что это был Храм святого великомученика и целителя Пантелеймона! Прохор улыбнулся, значит, он всё правильно делал. Возле двери его, как обычно ждала Лариса с пакетиком, в котором были бутерброды.

— Ты чего такой довольный? — спросила она с улыбкой.

— Просто мне хорошо, я люблю тебя!

— И люблю тебя, милый, — шепнула Лариса между поцелуями.

В редакции Прохор немного отвлёкся, но всё же изнывал в ожидании назначенного часа. Минут за сорок до указанного времени Прохор вышел из редакции и направился в сторону Пантелеймоновской церкви. Идти было недалеко, поэтому Прохор просто прогуливался по Кирочной улице среди старинных домов и особняков, которых в этой части города было великое множество. Как обычно в это время на улице во все стороны спешил по своим делам разношерстный народ. Дворники сражались с осенней листвой. Пройдя мимо улицы Восстания и проспекта Чернышевского, Прохор решил немного срезать и свернул на переулок Радищева. Через несколько десятков шагов его взору открылся Спасо-Преображенский собор. В первоначальном варианте он был построен повелением императрицы Елизаветы Петровны на месте штаба гренадерской роты лейб-гвардейского Преображенского полка, в память о восшествии императрицы на престол с помощью солдат и офицеров этого полка в середине восемнадцатого века. Однако в 1825 году собор сгорел и был вновь восстановлен в 1829 году уже в нынешнем виде. Обойдя по кругу Преображенской площади жёлто-белое пятикупольное сооружение храма, Прохор вышел на улицу Пестеля. Далее перейдя Литейный проспект, он продолжил движение к Пантелеймоновской церкви. Прохор любил разгадывать в одежде и лицах прохожих их профессии, мысли, мечты. Эти наблюдения всегда давали ему пищу для размышления. Именно в прохожих он порой находил внешний облик своих будущих героев. Была ещё одна особенность, на которую уже давно обратил внимание Прохор, если идти и слегка от души, хотя бы одними глазами улыбаться, то многие прохожие будут вам отвечать такими же улыбками и эти улыбки будут настоящие, а не нарисованные, которые обычно носят в офисах. Именно так сейчас и происходило. Ловя улыбки прохожих, Прохор подошёл к церкви. Немного полюбовавшись его белыми тосканскими пилястрами на красном фоне и прочитав надпись, гласившую, что «Сей храм был воздвигнут в царствование императора Петра Великого в 1727 году во благодарение Богу за дарованные нам морские победы над шведами в День Святого Великомученика Пантелеймона 27 июля при Гангуте в 1714 году и при Грингаме в 1720 году», Прохор немного нервно выкурил сигаретку и вошёл в церковь…

Прохор начал просыпаться от того, что затекла правая рука. Это голова Лариса лежала на ней, уткнувшись своим носиком в его плечо. Прохор открыл глаза и сразу раздался многоголосый хохот:

— Проснулись голубки! — услышал Прохор по-английски.

Прохор и Лариса сели на своей постели из хвойных лап. Лариса, едва проснувшись, ничего не понимала и жалась к мужу, прикрываясь толстым мексиканским пледом. Рядом с ними слегка дымил потухший костёр, а прямо перед собой они увидели четырёх всадников в одежде ковбоев. Двое из них были неграми, а двое других были похожи на индейцев.

— We are Russian! — громко произнёс Прохор.

— Русские? — переспросил один из индейцев и хохот сразу прекратился.

— Yes, Russians, we are a bit lost! — ответил Прохор, понимая, что он достаточно хорошо владеет английским языком.

Все ковбои сразу заулыбались и спрыгнув с лошадей подошли к костру.

— Русские отличные ребята, мы любим русских, откуда и куда путь держите? — спросил всё тот же индеец, видимо старший из них, присев возле костра.

— Джон, ну чего ты пристал к людям, видишь, у них есть браслеты, значит они чистые, так что твои обязанности помощника шерифа на этом заканчиваются, — произнёс один из негров с ослепительно белозубой улыбкой.

— Нет, Том, я обязан доставить их к шерифу!

— Ты же знаешь, шериф сейчас на охоте.

— Тогда пусть их проверит Агнесса, таков порядок, — произнёс Джон, и улыбаясь уже обратился к Ларисе, — не бойтесь нас леди, мы общественные помощники полиции штата Канзас, округа Батлер, сами понимаете время сейчас такое.