Илья Деревянко - Бойцы

– Не-е-ет! Не надо-о-о! Отпустите! – заголосил Кознов.

Ничего не ответив, черные грубо схватили душу Валерия и поволокли в бездну...

– Не по-рыцарски, конечно, – прошептал Нечаев, глядя на мертвое тело Кознова. – Я бы предпочел честный поединок, но ведь ты не хотел играть по правилам. Эх Валера, Валера! Ну почему ты стал таким?

Иван утер рукавом неожиданно набежавшие на глаза слезы. Затем подтащил труп к люстре. Укреплена добротно, выдержит! Он заранее проверил ее надежность. Нечаев поднял тело на нужную высоту, привязал конец веревки к основанию люстры, поставил ноги убитого на стул, мысленно похвалил себя (рассчитано с точностью до миллиметра) и, подняв правую ногу на уровень ступней мертвеца, с силой толкнул стул. Теперь можно уходить. Майор сам повесился на люстре, так же, как Костя Митин. В комнате ни следов борьбы, ни отпечатков пальцев. Ажур! Опять эти проклятые слезы! Ладно, хватит сантиментов. Нечаев вышел из квартиры и осторожно прикрыл за собой дверь. Негромко щелкнул замок. Он прислушался. Ни звука. Жильцы дома крепко спали. Иван спустился вниз по лестнице, сел в машину и погнал ее в сторону Петербурга. Отъехав немного от Москвы, он затормозил, снял осточертевший парик, накладную бороду и резиновые перчатки, отнес их в глубь лесополосы, спрыснул бензином и сжег. Затоптав пепел, Нечаев вернулся обратно.

Прибыв в Петербург и оставив машину на платной стоянке, он первым же рейсом вылетел на юг, в гости к Коле, старому сослуживцу по Афганистану. Коля надежный друг и в случае надобности обязательно подтвердит, что Иван находился тут с тех самых пор, когда якобы отбыл на отдых...

Нежась под лучами южного солнца, не палящего, как летом, а ласкового, осеннего, Нечаев неторопливо размышлял о дальнейшем. Впереди предстояло много работы, ведь фирмы «Гиппократ» и «Бригантина», хотя и лишившиеся хозяина, по-прежнему продолжали свою поганую деятельность...

Кошку ученые называют «домашний доктор» или «энергетический костер». Когда хозяину плохо, она пристраивается к больному месту и, отдавая часть своей жизненной энергии, облегчает боль.

Раз, два, три, четыре, пять... – японский счет, команды и различного рода ритуалы широко применялись почти во всех школах карате.

Тренера (буквальный перевод – учителя).

Удар ребром стопы.

Поменялись, в данном контексте поменяли ногу.

Шаповалов и Касьянов представляли собой исключение, но Касьянов – прирожденный боец, мастер спорта по боксу и просто на редкость крепкий мужик, а Шаповалов основную подготовку получил в школе Шитокан и лишь потом перебрался в Сэн-э.

В полуконтактном бою запрещено наносить удары по лицу и ниже пояса (по лицу можно только обозначать), лишь в корпус (от пупка до верха груди) можно бить до нокаута.

Прекратить, в данном контексте – закончить упражнение.

Это не сатирическая выдумка автора. Примерно такую «проповедь» я сам слышал в одной из секций школы Сэн-э в конце 70-х – начале 80-х годов.

Байка, безусловно, красивая, но любой христианин сразу поймет ее полную нелепость.

Встать.

На кулаках (искаженный японский).

Помощник тренера.

Традиционное для сэнэйцев воздание знаков уважения школе, учителю и залу.

Киу-ка-шинкай – более серьезная школа. Правда, они неважно работают руками.

В школе Сэн-э всего четыре пояса: белый, красный, коричневый, черный. Чтобы получить белый пояс, нужно выдержать определенный экзамен, заключающийся в демонстрации техники нанесения ударов. Решающее значение придавалось красоте исполнения. Получивший белый пояс имел право пришить на кимоно эмблему школы Сэн-э, не получивший в большинстве случаев отчислялся из секции.

В данном контексте – жертва.

Для христианина самоубийство – тягчайший, непростительный грех. В крайнем случае, если уж совсем невмоготу, он может пойти на уловку, как, например, М.Ю. Лермонтов, который специально спровоцировал дуэль с Мартыновым, и, хотя, будучи прекрасным стрелком, мог уложить противника с одного выстрела, спокойно ждал, пока его прикончат. Правда, Бога не обманешь.

Многие приговоры, по крайней мере во Франции, особенно когда преступника приговаривали к колесованию или сожжению, действительно смягчались секретным пунктом, согласно которому палач перед началом казни незаметно для окружающих ломал жертве шею (см. Сансон Г. Записки палача, т. 1. М., 1993, с. 273). Подобная практика часто применялась и при повешении.

Разговаривать на блатном жаргоне.

Как правило, окоченение тела продолжается от шестнадцати до двадцати четырех часов.

На милицейском жаргоне – нераскрытого преступления.

Начало слежки.

Оторваться от слежки.

Подслушивающими устройствами.

На прослушивании.

Мелкий воришка.

Замести следы.

Подобные препараты действительно существуют и применяются в практике спецслужб многих стран.

Точнее, в артерию, питающую мозжечок. Такой удар средней силы надолго вырубает человека, а сильный убивает.

Это один из приемов УНИБОСа. Смерть наступает мгновенно в результате полного прекращения поступления крови в головной мозг.

Махорка, смешанная с кайенским перцем. Часто используется диверсантами, поскольку отбивает нюх у собак и сбивает их со следа. Кроме того, небольшая щепотка «индийской смеси», брошенная в лицо, моментально выводит человека из строя.