Илья Деревянко - Гости из преисподней

– Сознаешься или как?! – внезапно остановившись, гаркнул начальник следственной части.

– В чем? – нервно встрепенулся подозреваемый и в ту же секунду получил хлесткую пощечину.

– За-а что-о?! – выдавил он.

– Здесь вопросы задаю я! – процедил майор, наградив парня второй затрещиной, на сей раз по уху. – Колись по-быстрому, сучонок.

Бардаков всхлипнул.

– Пыжов сдал тебя с потрохами! – вспомнив упомянутую «отцом» фамилию, блефанул Кожинов. – Получишь на полную катушку как инициатор и организатор кражи!

– Я-я-я?! – опешил подозреваемый. Лицо его посерело, покрылось мелкими каплями пота. Глаза приобрели затравленное выражение.

– Ну да, ты! – поняв, что угодил в точку, хищно замурчал начальник следственной части. – Жаль мне тебя. Честно, жаль! Минимум лет пять отсидишь, а Пыжов отделается условным наказанием! Ведь ты его силком заставил, бил, угрожал...

– Нет! – вскричал парень. – Все было не так!

– А как? – вкрадчиво осведомился Кожинов. Окончательно сломавшийся Бардаков начал подробный рассказ...

– Ну вот! – сияя самодовольной улыбкой, заявил начальник следственной части, демонстрируя Кабанову собственноручно написанные показания Бардакова. – Меньше часа ушло. Плевое дело.

– Вы гений! – подобострастно прошептал следователь, закатив глаза в верноподданическом умилении. – Вы...

– Заткнись! – зло отрезал Кожинов. – Поздно спохватился!

– Что поздно? – не врубился Кабанов.

– Сам знаешь. Впрочем, речь сейчас не об этом. Ты, Вадим, не справляешься с возложенными на тебя обязанностями. Проще говоря – профессионально непригоден... – Евгений Дмитриевич выдержал драматическую паузу.

Следователь взопрел от страха. Мясистое лицо покраснело, руки затряслись. Внимательно наблюдающий за ним майор прищурился от удовольствия.

– Короче, тебе стоит подумать о перемене места работы, – с наигранным сожалением добавил он.

– Евгений Дмитриевич! Не губите! – панически взвизгнул Кабанов.

Кожинов сделал вид, будто колеблется.

Опальный подчиненный уставился на него с робкой надеждой.

– Нет, – спустя минуту молвил начальник следственной части. – Ничего не выйдет. Иди!

– Но, Ев-ге-е-ений Дми-и-и... – заблеял полностью деморализованный следователь.

– Вон! – рявкнул Кожинов и, когда дверь за Кабановым закрылась, сатанински расхохотался...

Майор вернулся домой в прекрасном расположении духа. День прошел лучше некуда. И Чуев сдох, и «висячку» раскрыл, и стукачу отомстил, а Бахусову ловко подшестерил. (Докладывая шефу о бестолковости злополучного следователя, Евгений Дмитриевич якобы ненароком противопоставил тому «подающую надежды молодую практикантку» Елену Овечкину и посетовал, что она пока не числится в штате. Похотливый хрыч остался доволен.) И все благодаря «покойному отцу». Почему он раньше ничего не знал о спиритизме?! Скольких напастей можно было бы избежать!

Наспех поужинав, Кожинов позвонил Сухотину.

– Да-а-а? – вяло отозвался Роман.

– Это я! Евгений!

– Кто-о? И-ик!

– Евгений, Кожинов! – нетерпеливо повторил майор. – Ты чем занимаешься?!

– И-ик! Угадай с-с трех раз!

– Бухаешь! – догадался Евгений Дмитриевич.

– П-правильно! И-ик! – тяжело ворочая языком, подтвердил художник.

– Жаль! А я хотел духа вызвать!

– Б-без п-проблем. З-заходи!

– Но... – неуверенно начал Кожинов.

В ответ послышались короткие гудки. Майор укоризненно покачал головой, затем оделся и вышел из квартиры...

Сухотин открыл дверь лишь после седьмого звонка. Выглядел он далеко не лучшим образом. Лицо распухло, борода и волосы свалялись в сальный колтун, заплывшие глаза превратились в узкие щелочки, дыхание с хлюпаньем вырывалось из чахлой груди. В руках художник держал початую бутылку водки.

– С-со в-вчерашнего д-дня остановиться... и-ик... н-не могу, – глупо ухмыльнулся Роман. – Т-ворческий т-тупик. У ин-н-нтелект-т-льных л-лич-ч-ностей б-быв-в-ет!

– Где Эльвира? – спросил Евгений Дмитриевич.

– А ч-черт ее знает! – равнодушно ответил Сухотин. – Н-на хрен она т-тебе с-сдал-лась?

– Ну как же! – возмутился Кожинов. – Я хотел с духом пообщаться! И ты, между прочим, обещал! Выходит, продинамил, пьяный кретин?!

– П-поок-курат-тнее с выраж-жениями! – насупился художник. – Н-неч-чего ос-скорблять пор-ряд-дочных ль-дей!

Майор титаническим усилием сдержал вспышку злобы.

– Извини, – стиснув кулаки, выдавил он.

– Д-другое д-дело, – удовлетворенно кивнул Роман. – Ч-что же кас-с-с-ется Эль-льки. Н-не б-беспокойся. Об-бой-д-д-демся б-без ней-й-й-е!

– Как? – удивился Евгений Дмитриевич.

– З-з-запрос-сто! Я т-т-то-же к-кой чего ум-ме-е-е-ею!

Художник отхлебнул водки прямо из горлышка, громко рыгнул и приглашающе махнул рукой:

– П-п-шли!..

Все было как на вчерашнем сеансе: стол, темнота, свечи... Отсутствовала только спиритическая цепь. Кожинов сидел за столом один, а Сухотин, с грехом пополам завершив необходимые приготовления, выпил еще водки, свалился на пол и утробно захрапел. Тем не менее «дух отца» не заставил себя долго ждать, причем на сей раз он общался с майором напрямую, без помощи тарелки. Когда художник отрубился, а взбешенный Кожинов хотел уже убираться восвояси, в воздухе внезапно появился белесый расплывчатый силуэт. Евгений Дмитриевич ощутил холодное прикосновение к щеке и услышал хриплый шепот:

– Здорово, засранец!

– Папа?! – подпрыгнул на стуле майор.

– Ага. Что рожу-то вытянул? Или не рад?!

– Рад, – пробормотал Кожинов. – Но медиум, тарелка...

– Ах вот оно что! – усмехнулся «отец». – Это, милый мой, все не обязательно. Спрашивай! У нас мало времени!

– Кого назначат преемником Чуева?! – выпалил майор. Данный вопрос мучил его с самого утра.

– Бахусов колеблется между двумя кандидатурами: твоей и Генки Литвиненко, – немного помедлив, сообщил дух. – Однако у Литвиненко больше шансов. Он сумел убедить начальника в своей безграничной преданности, переходящей в обожание. Вылизал ему задницу до блеска. А на всех потенциальных конкурентов, в том числе и на тебя, собрал уйму компромата. Правда, Литвиненко не пускал его в ход. Пока...

Евгений Дмитриевич почувствовал щемящую пустоту в желудке. «Обскакал, сукин сын, – тоскливо подумал он. – Подсуетился, гнида хитрожопая! Ненавижу!»

– Шеф еще не принял окончательного решения, – как бы между прочим заметил «отец». – И даже когда примет – до утверждения в должности пройдет некоторое время. Так что не вешай нос, засранец! Но учти – под лежачий камень вода не течет.

– В смысле? – насторожился Кожинов.

– Я считал тебя умнее! – презрительно фыркнул дух. – Ладно. Так и быть, поясню. Нужно избавиться от гада.