Илья Деревянко - Казенный дом

– Не ожидал, иуда?! Думал, я уже на том свете?!! – надвигаясь на него, прорычал владелец «Лорелеи».

Тут, наконец, коммерческий директор опомнился, вихрем взлетел по лестнице на площадку второго этажа и пискляво заголосил:

– Витя! Вася! Ко мне! На помощь!!!

Из примыкающего к холлу помещения выбежали два здоровяка в камуфляжах (судя по всему, охранники) и, подобно натасканным служебным псам, бросились на неугодных хозяину посетителей. Отстранив товарища, Михаил быстро шагнул вперед и молниеносно всадил кулак в солнечное сплетение первого.

– Ур-кхе-хе-хр, – захрипел тот, складываясь пополам. Второй оказался более искушен в области рукопашного боя. Подставкой колена заблокировав удар ноги в пах, он отскочил назад, сорвал с пояса нунчаки [4] и, вертя их над головой, двинулся в наступление. Губы бугая растянулись в злорадной усмешке. Горящие торжеством глаза предвкушали близкую победу. Однако, на свою беду, он даже не подозревал, с кем связался. Ничуть не испугавшись грозного свиста нунчаков, спецназовец стремительно кувыркнулся вперед, ударом обеих ступней в корпус сбил противника с ног, пружинисто вскочил и пинком отшвырнул нунчаки подальше в угол. Охранник остался лежать, корчась от боли.

– Ты лучше не дергайся, мил человек, и не пытайся никуда звонить, – показав «Лёвочке» пистолет с глушителем, ласково посоветовал Кузнецов. – Драпать тоже не пробуй. Пуля догонит! А спустись-ка ты вниз, встань к стеночке, положи руки за голову и паинькой жди дальнейших указаний!

Лязгая зубами, Бродский подчинился.

– Молодец, – похвалил его майор, умело связал поверженных Витю с Васей их собственными брючными ремнями и вновь обратился к дрожащему как осиновый лист коммерческому директору: – А теперь, дорогуша, пойдем в комнату. О делах наших скорбных покалякаем. Надеюсь, ты один дома? Без семьи?

Бродский судорожно кивнул.

– Прекрасно. Шевели копытами, козлик!..

Беседа происходила в том самом помещении, откуда выбежали охранники и где, похоже, они обитали. Обстановка здесь была спартанской. Окна без занавесок, голые крашеные стены, дощатый пол. Из мебели – две продавленные койки, две тумбочки с харчами, вешалка для одежды да дешевенький телевизор. Вот и весь интерьер. Кузнецов сидел на одной койке, Федотов на другой, а господин Бродский, с расквашенным носом, съежился на полу. (Николай, не удержавшись от искушения, двинул «Лёвочке» кулаком в «пятак».)

– Я абсолютно не виноват! Я не хотел! Честное благородное слово! Меня заставили! Обещали кожу содрать!!! Мамой клянусь!!! Грозили живьем в асфальт закатать!!! Честное, благородное... – роняя кровавые сопли, взахлеб оправдывался коммерческий директор.

– Ближе к делу, засранец! – вновь продемонстрировал пистолет спецназовец.

Покосившись на сей грозный предмет, Бродский содрогнулся всем телом, с треском испортил воздух, икнул... Затем кое-как собрался с духом и, ежесекундно всхлипывая, начал подробную «исповедь».

Вкратце звучала она так: «Лёвочку» завербовал Шепелевич три недели назад. По утверждениям Бродского – исключительно угрозами. Обязанности новоявленного агента «Казенного дома» поначалу заключались лишь в передаче в малашихинскую мэрию различного рода конфиденциальной информации из «Лорелеи». В том числе той, в «сливе» которой Федотов подозревал Облепихина. Однако вчера Бродскому позвонил от имени Самолюбова некий Терентий Богданович, оставил свой номер телефона и приказал незамедлительно сообщать о любых отъездах главы фирмы из города, ежели таковые последуют. Что «Лёвочка» добросовестно и выполнил, когда Николай обратился к нему за помощью...

– Давай сюда этот номер! – брезгливо выслушав сбивчивый рассказ коммерческого директора, рыкнул майор. Подсеменив к Михаилу на четвереньках, Бродский дрожащей рукой протянул скомканную, влажную бумажку.

– Семьсот девяносто шесть, семьдесят семь, тринадцать, – вслух прочел Кузнецов. – Мобильник, – после короткой паузы разочарованно добавил он и взял товарища под локоть: – Пошли, Коля!..

– Не верю ни единому слову этой гадины! – очутившись на воздухе, эмоционально выпалил Федотов. – Брешет, собака шелудивая!!!

– Нет, не брешет. По крайней мере, не во всем, – покачал головой спецназовец. – Меня специально обучали психологии проведения допросов и... короче, не важно! Просто подведу итоги. Насчет целей вербовки он говорил истинную правду. Насчет методов – полуправду. Ему наверняка не только угрожали, но и «пряником» поманили. А вот по поводу недавних действий «Лёвочки»... Гм! Тут господин Бродский здорово вилял хвостом. Он не «проинформировал об отъезде из города», а, как я сказал еще там, на дороге, прилежно разъяснил Кнышу, где удобнее всего напасть на машину. В общем, грамотно и, подчеркиваю, сознательно(!) заманил тебя в ловушку. Видимо, Бродскому по каким-то причинам очень выгодна твоя смерть!.. Да погоди, не кипятись! – крепким обхватом за плечи остановил Кузнецов Федотова, бешено рванувшегося обратно к дому. – Не стоит руки марать! Да и незачем. «Лёвочка» отныне не опасен. Образно выражаясь – змея без зубов. Не стоит, повторяю, в крови пачкаться. Господь и без нас покарает иуду!!!

– Да, действительно, – расслабившись, пробормотал Николай. – Ты прав, Миша. На все сто!!! Но из фирмы я паскуду вышибу! Пинком под зад!

– Надо сперва твою семью спрятать, – напомнил спецназовец.

– Поехали к Славке Облепихину, – поморщив лоб в недолгом раздумье, принял решение Федотов. – Боже милостивый! До чего мне стыдно за свои чудовищные, необоснованные подозрения!!!

– Далеко ехать? – деловито осведомился Михаил.

– Не особо. Минут сорок на машине...

– Отлично. Тогда в путь!..

Примерно час спустя.

Ярослав Облепихин, высокий, цветущий бородач, на вид лет сорока, встретил гостей с искренним радушием и, узнав о бедах, преследующих Федотова, охотно согласился приютить его семью. Жена Ярослава, жизнерадостная толстушка Лена, сразу занялась пребывающей в растрепанных чувствах Ольгой и в считаные минуты как бы «заразила» Федотову своим неиссякаемым оптимизмом. Та утерла слезы, заулыбалась, потухшие глаза ожили, на помертвелых за сутки щеках появился слабый румянец. Глядя на мать, дети тоже заметно повеселели.

Перво-наперво Облепихин накормил гостей вкусным обедом. Затем мужчины, прихватив кипящий самовар, удалились на застекленную зимнюю веранду и устроились в плетеных креслах возле круглого, застеленного узорчатой клеенкой стола.

– В крутой переплет ты попал, Коля, – сочувственно произнес Ярослав, разливая по чашкам душистый чай с травами. – Буквально не знаю, чем тебе помочь! Я, право...

– Ты уже помог! – с улыбкой перебил его Кузнецов. – Остальное – мои заботы! Хотя... постой! Тебе случайно не доводилось слышать о некоем Терентии Богдановиче Кныше? Где-то поблизости водится. Понимаешь, Слава, именно этот тип непосредственно организовал все нападения на семью Николая!