Джон Коннолли - Белая дорога

— Не уверен, что они действительно так уж опасны, — заметил я.

Он скептически взглянул на меня. Сэм был первым, кто согласился на предложение о покупке дома и участка, и сейчас остатки его пожитков были загружены во вместительный грузовик, готовый отправиться в Виргинию. Мои руки были в пыли от коробок, которые я помогал ему носить из дома.

— Ты когда-нибудь видел этот фильм, «Почтальон звонит дважды»? — поинтересовался он.

— Нет, но слышал что фильм поганый.

— Да это просто сперма кита! Кевина Костнера надо было раздеть догола, вымазать в меду и посадить в муравейник за этот фильм, но дело не в этом. Ты знаешь, о чем этот «Почтальон»?

— О почтальоне?

— О вооруженном почтальоне, — уточнил Сэм, — вернее, о толпе вооруженных почтальонов. В общем, я готов поспорить с тобой на пятьдесят баксов, что, если тебе разрешат просмотреть журналы регистрации в пунктах видеопроката по всей Америке, знаешь, что ты обнаружишь?

— Порнуху?

— Ну, не совсем, — смутился Сэм. — Ты обнаружишь, что единственные, кто берет этот фильм больше одного раза, — другие почтальоны. Я клянусь! Проверь записи. Для этих парней это как призыв вооружаться. Я имел в виду, там такая Америка, в которой работники почты — единственные герои, они там всех просто урывают, кто им на дух не нравится. Они просто дрочат все вместе, наверно, на особо приглянувшихся эпизодах.

Я незаметно отступил от него, но Сэм наставил на меня палец:

— Запомни мои слова: «Почтальон» для почтовиков то же самое, что Мэрилин Мэнсон для об долбанных старшеклассников. Вот пойдут убивать направо-налево — припомнишь слова старины Сэма.

Да, этот старина Сэм был явно не в себе. Я так и не смог понять, серьезно он говорил или нет. Я представил себе Сэма, затаившегося у себя на ферме в Виргинии в ожидании конца света, устроенного почтальонами. Он пожал мне руку и направился к грузовику. Его жена и дети уехали раньше, и ему не терпелось оказаться наедине с дорогой. Он помедлил минутку, прежде чем захлопнуть дверцу машины и подмигнул:

— Не дай чокнутым ублюдкам добраться до тебя, Паркер.

— Раньше им это не удавалось.

На мгновение улыбка исчезла с его лица, и скрытый смысл слов пробился сквозь шутку:

— Это не значит, что они прекратят свои попытки.

— Знаю.

Он кивнул.

— Будешь когда-нибудь в Виргинии...

— Может, и занесет.

Он обнял меня на прощание и уехал; его выставленный напоследок средний палец красноречиво приветствовал место будущего пристанища почтового ведомства.

Рейчел появилась на крыльце и позвала меня, помахивая телефонной трубкой. Я поднял руку в знак того, что услышал. В лучах заходящего солнца и при виде ее я снова ощутил, как что-то у меня в животе сжалось. Мои чувства всколыхнулись, перемешались так, что в данную минуту невозможно было различить какое-то отдельное. Это была и любовь — в этом я был абсолютно уверен, — и благодарность, и желание, и страх: страх за нас, страх, что я могу каким-то образом подвести ее, накликать на нее беду, оттолкнуть ее от себя; страх за нашего будущего ребенка, страх за уже потерянного ребенка, чувство страха, многократно испытанное мною во сне — моя малышка ускользает, исчезает в темноте вместе со своей матерью, их кончина полна боли и мучений; и страх за Рейчел, что мне почему-то не удастся защитить ее, что, когда я повернусь спиной или отвлекусь, с ней случится что-то ужасное, и ее тоже вырвет из моей жизни.

И тогда я умру, потому что я не выдержу эту боль еще раз.

— Это Эллиот Нортон, — сообщила она, прикрыв трубку ладонью, — сказал, что старый твой друг.

Я кивнул и, взяв трубку, погладил Рейчел по попке. Она игриво подергала меня за ухо. Ну, мне хотелось бы думать, что игриво. Я смотрел ей вслед, пока она не скрылась в доме. Она по-прежнему дважды в неделю ездила в Бостон, где вела семинары по психологии, и сейчас большую часть подготовки проводила в маленьком кабинете, который мы устроили ей в одной из свободных спален: она подолгу сидела за работой, обычно положив левую руку на живот. Направляясь в кухню, она посмотрела на меня через плечо и соблазнительно качнула бедрами.

— Шлюшка, — промурлыкал я. Она показала мне язык и скрылась в дверях.

— Прости? — послышался в трубке голос Эллиота. Его южный акцент стал более заметным по сравнению с тем, как я помнил.

— Я сказал «шлюшка». Юристов я обычно приветствую по-другому. Для них я использую слова «проститутка» или «пиявка», если хочу избавиться от сексуального оттенка.

— Угу. Исключения бывают?

— Как правило, нет. Я встретил тут целый выводок твоих приятелей в глубине своего сада сегодня утром.

— Даже спрашивать не хочу кого. Как поживаешь, Чарли?

— Все хорошо. Давно не виделись, Эллиот.

Эллиот Нортон был помощником прокурора в отделе убийств окружной прокуратуры Бруклина, когда я служил там детективом. Мы довольно хорошо ладили и в профессиональных, и в личных отношениях, когда наши дороги пересекались, а потом он женился и переехал в Южную Каролину, где сейчас у него была юридическая практика в Чарлстоне. Я по-прежнему получал от него поздравительные открытки на Рождество. В прошлом году в сентябре мы обедали с ним в Бостоне, где у него были дела по продаже недвижимости в Белых горах, а до этого несколько лет назад я останавливался у него дома, когда мы с моей первой женой, едва поженившись, были проездом в Южной Каролине. Ему было сейчас ближе к сорока, он рано поседел, развелся с женой — женщиной по имени Элис, которая была настолько хороша собой, что и в дождливый день могла наделать переполох и остановить движение на дороге. Я не знал подробностей их развода, хотя, по моим прикидкам, Эллиот относился к такому типу мужчин, которые при случае не прочь выбиться из супружеской колеи. Когда мы с ним ужинали в прибрежном ресторанчике, при виде появляющихся в дверях девушек в открытых сарафанчиках его глаза чуть на лоб не вылезали, совсем как в мультиках.

— Да, мы, южане, народ замкнутый, все в себе, — затянул он с подчеркнутой медлительностью. — Да к тому же у нас, как бы и дел хватает.

— Это хорошо, когда есть хобби.

— Это точно. Ты все еще занимаешься частным сыском?

Как-то наша болтовня слишком неожиданно закончилась, мелькнуло у меня в мыслях.

— В некотором смысле.

— Ты сейчас как, в рабочем настроении?

— Зависит от того, что предлагают.

— У меня клиент под судом. Я бы не отказался от помощи.

— От Мэна до Южной Каролины порядочное расстояние.

— Поэтому я и звоню. Это такое дело, которое местных сыщиков не очень-то интересует.

— Почему?

— Потому что дело дрянь.

— И насколько?

— Девятнадцатилетний парень обвиняется в изнасиловании своей подружки, а также в нанесении тяжких телесных повреждений, результатом которых стала ее смерть. Арестованного зовут Атис Джонс. Он черный. Его подружка белая и из богатой семьи.