Франк Тилье - Головокружение

– Мертв? Но… Вы о ком? О Мишеле? У него голова… взорвалась?

Психиатр со вздохом поднялся, открыл папку, достал карандаш и начал что-то записывать.

– Месье Тувье, прежде чем рассказывать вам что бы то ни было, мы хотели бы услышать вашу версию событий. Расскажите подробно, что произошло, с самого начала и до конца. Постарайтесь вспомнить все детали, даже те, что кажутся вам неважными. Мы не торопимся, и вы, пожалуйста, тоже не торопитесь.

Пармантье был прагматиком, а потому нажал на кнопку записывающего устройства. Двое полицейских уселись напротив меня. Я охотно начал рассказывать, мне надо было освободиться от всего этого. Рассказал, как очнулся в подземелье, которое назвал «Истиной», с Мишелем, Поком и Фаридом. С точностью описал всю территорию, и падающие сталактиты, и смертоносный обвал в галерее… И то, как шепчут водяные капли и завывает ветер в расселине. Поведал о трупе с простреленной головой. О том, как погиб одичавший Пок, о том, как умер Фарид… О палатке, о детонации, которая нас объединила, всех троих. О маленьких электронных чипах, спрятанных в браслетах цепей. Я описал наши лишения, голод, холод, ежесекундный страх смерти. Мой рассказ дошел до найденного в ящике топора. Я рассказал им про Макса и спросил, удалось ли им идентифицировать труп, но они хотели, чтобы я продолжал. Слова беспорядочно слетали с моих губ, эпизоды путались. Я то плакал, то смеялся и не мог остановиться. Иногда я кричал так громко, что люди открывали дверь и заглядывали в палату. Пропасть меня не отпускала, она была внутри меня, сжимала мне грудь.

Не знаю, как долго я говорил, но за это время я выпил стаканов пять-шесть воды, а снег успел полностью покрыть крыши домов. Я выложил им все в деталях. Муляж Клэр, вмороженный в лед, сапоги Мишеля из человеческой кожи, мусорный мешок с деньгами на карнизе, историю с моим Желанным Гостем, танцующим пауком. Когда я закончил говорить, я поднял перед собой правую руку:

– Единственное, чего я не понимаю, так это историю с рукой.

– С вашей закованной рукой, которую Мишель собирался отрубить топором?

– Да. Я вижу этому только одно объяснение. Он меня усыпил. А может, не решился отрубить? В общем, попробовал обойтись без этого. И его голова… Голова все-таки взорвалась. Другого объяснения у меня нет.

– Однако у вас на запястье нет никаких следов цепи.

– Правда, там был небольшой зазор, перчатка, и она предохраняла кожу…

Я нахмурился:

– Послушайте, вы знаете то, чего не знаю я. Перестаньте ходить вокруг да около и скажите наконец, что происходит. Где Мишель?

Усатый полицейский наклонился вперед. Он был высокий, с бритой головой и торчащими ушами. Теперь слово взял он:

– Давайте я попробую сказать вам, что происходит, и разъяснить, какова на самом деле реальность, с которой мы столкнулись. Так сказать, реальность объективная. Хотите?

Я кивнул, закусив губы. А он буквально сверлил меня взглядом.

– Туристы обнаружили вас в Фужероле, в лесу, на пешей тропе. В двух шагах от загородного дома вашего друга Патрика Бюнеля. Вы лежали на мерзлой земле в ужасном состоянии, были абсолютно раздеты и прикрыты разостланной волчьей шкурой. Туристы позвонили нам, то есть в полицию, и в скорую помощь. В нескольких метрах от вас, на территории, принадлежащей вашему другу, стоял ваш пикап. Неподалеку там есть трехуровневый блокгауз. Верхний уровень надземный, средний в пяти метрах под землей, и в него ведет винтовая лестница. Есть еще нижний уровень, в девяти метрах под землей. Средний уровень представляет собой просторное помещение, примерно двадцать метров на десять, из которого наверх, в надземный уровень, ведет вентиляционная шахта, а в нижний – колодец с трапом. Вам этот блокгауз знаком, месье Тувье, потому что вы там провели немало времени со своей собакой. Или я ошибаюсь?

Черт возьми, блокгауз! Зачем он со мной об этом заговорил? Я не понимал, куда он клонит. И что мне делать в Меце?

– Да, это было четыре года назад. Я тогда спасал собаку от смерти. Но я с ней был на верхнем этаже и никогда не спускался ниже.

– Четыре года назад, говорите… И вы, конечно, ни разу туда больше не приезжали?

– Нет.

По тому, как скривились его губы, я понял, что ответ его совсем не удовлетворил.

– А что вы думаете о том, чтобы туда наведаться и взглянуть на это место? Может, этот визит освежит вашу память? И вы сможете в менее ирреалистичной манере объяснить нам, как вы смогли до такой степени искромсать свою собаку и тело человека?

– Ирреалистичной? Вы хотите сказать, что не верите мне?

– Поверить вам? К примеру, в то, что человек, уже девятнадцать лет как погибший, явился с того света, чтобы вам отомстить?

Он бросил быстрый взгляд на другого полицейского.

– Поверить в латексный манекен вашей дочери, вмороженный в ледник? Или в сто тысяч евро, сгоревшие на глазах у типа, чьей фамилии вы так и не узнали? Или в фотоаппарат, или в револьвер с двумя сорокапятизарядными барабанами? В электронные чипы, вмонтированные в браслеты от цепей? А может, в тайный код на обратной стороне сережки, который невозможно прочесть из-за… железной маски? Вы начитались приключенческих романов или фантастики. Вы хоть отдаете себе отчет, насколько глупа ваша история?

У меня перехватило дыхание, я шумно сглотнул. Все понятно. Они принимают меня за сумасшедшего.

– Вы должны как можно скорее поговорить с Мишелем, он все объяснит…

Психиатр встал с места и наклонился ко мне:

– Мишель – это тот человек, у которого взорвалась голова? С татуированным орлом на бедре? Это его вы называете Мишелем?

– Нет, нет! Это не Мишель, это тот, кто истязал нас!

– Никакого Мишеля нет, месье Тувье. Он существует только в вашем воображении. Там, где мы вас обнаружили, не было никого, кроме вас, трупа с татуировкой орла и тела вашей собаки. Никаких цепей, никакой железной маски и никакого чипа для электронного замка. Все это из научной фантастики. А на самом деле ничего нет.

– Что вы мне такое рассказываете?

– Правду.

Я отказывался его слушать, он меня намеренно путал. Надо было по возможности сохранять спокойствие и самообладание.

– Мишель Маркиз… Поищите в справочнике. Он живет в Альбервиле, работает на бойне. Не мог же он просто так исчезнуть…

И тут… словно огромная волна хлестнула по молу и рассыпалась тучей брызг.

Конец света…

Я вдруг понял.

Я попытался встать, разинув рот и вытаращив глаза. И вдруг завалился набок и схватился за спинку кровати.

Мне с трудом удалось произнести:

– Макс. Мишель, Макс…

Мне помогли подняться. Тело мое напряглось, внутри все опустилось.

Самая последняя, самая изощренная месть. Быть как можно ближе к западне. Быть в самой западне.