Стюарт Тёртон - Семь смертей Эвелины Хардкасл

Пригнувшись, он выходит в коридор, унося с собой свечу.

– После Эдварда Дэнса у вас еще четыре перевоплощения, включая остаток дня дворецкого и Дональда Дэвиса. Будьте осторожны, мистер Слоун. Лакей не остановится, пока не убьет всех, а вам нельзя терять ни одного.

С этими словами он закрывает дверь.

День шестой (продолжение)

Годы, прожитые Дэнсом, наваливаются на меня тысячей гирь.

У меня за спиной Майкл беседует со Стэнуином, Сатклифф и Петтигрю раскатисто хохочут, сжимая в руках бокалы.

Надо мной склоняется Ребекка с серебряным подносом, на котором стоит последний бокал бренди.

– Ребекка, – ласково говорю я и хочу протянуть руку, коснуться щеки жены.

– Сэр, я Люси, Люси Харпер, – озабоченно говорит горничная. – Простите, я не хотела вас будить. Я испугалась, что вы упадете.

Я моргаю, отгоняю воспоминание о покойной супруге Дэнса, мысленно укоряю себя за глупую ошибку, раздраженный тем, что меня застали в момент постыдного проявления чувств. К счастью, я не забыл, с какой добротой Люси ухаживала за дворецким, поэтому сдерживаюсь.

– Бренди, сэр? – предлагает горничная. – Хоть согреетесь немного.

Неподалеку Мадлен Обэр, камеристка Эвелины, складывает в корзину для пикника грязную посуду и бутылки бренди, принесенные из Блэкхита. Я не заметил прихода служанок, а сейчас они уже собираются уходить, так что, судя по всему, спал я долго.

– Спасибо, я и без бренди нетвердо стою на ногах, – отказываюсь я.

Она косится на Теда Стэнуина, который хватает Майкла за плечо. Ее опасения вполне понятны, если вспомнить, как грубо Стэнуин обошелся с ней за обедом.

– Не волнуйтесь, Люси, я сам ему отнесу. – Я встаю, беру бокал с подноса. – Так или иначе я должен с ним поговорить.

– Спасибо, сэр, – улыбается она и уходит.

Я направляюсь к Стэнуину и Майклу. Они прекращают разговор, но напряженное молчание громче всяких слов.

– Майкл, прошу прощения, мне надо побеседовать с мистером Стэнуином наедине, – говорю я.

– Да-да, конечно. – Майкл коротко кланяется.

Протягиваю Стэнуину бренди, игнорирую подозрительный взгляд.

– Ради чего это вы вдруг соизволили до меня снизойти, Дэнс? – Стэнуин смотрит на меня, как боксер на ринге.

– Полагаю, мы можем быть полезны друг другу.

– Я всегда рад обзавестись новыми друзьями.

– Расскажите, пожалуйста, что вы видели в день убийства Томаса Хардкасла.

– Зачем вам эта древняя история?

– Ее интереснее услышать от непосредственного свидетеля событий.

Мадлен и Люси уносят корзину для пикника, Стэнуин смотрит им вслед. Я чувствую, что он пытается меня отвлечь, потому что Дэнс его чем-то задевает.

– Что ж, – ворчит он, переводя взгляд на меня. – Я был егерем в Блэкхите. Каждое утро делал обход, подошел к озеру, а там Карвер и еще какой-то тип убивают мальчика. Ножом. Лица сообщника я не видел, он был ко мне спиной. Я в него выстрелил, но он сбежал в лес, пока я дрался с Карвером.

– И за это лорд и леди Хардкасл подарили вам плантацию?

– Ну да. Хотя я у них ничего не просил.

– Альф Миллер, конюх, говорит, что в то утро, за несколько минут до нападения, Карвер встречался с Хеленой Хардкасл. А вы что скажете?

– Что Альф – пьяница и обманщик, – тут же отвечает Стэнуин.

Он сам непревзойденный лжец, и, как только ему становится известно, что именно я хочу узнать, он больше не выказывает ни смущения, ни замешательства. Теперь, когда все преимущества на его стороне, он держит себя с большей уверенностью.

Я его недооценил.

Думал, что смогу припугнуть его, как конюха и доктора Дикки, но Стэнуин нервничал не из страха, а оттого, что среди всех известных ему ответов обнаружил один-единственный вопрос.

– Мистер Дэнс, а скажите-ка, кто мать вашего сына? – шепчет он мне на ухо. – Я точно знаю, что это не ваша драгоценная покойная супруга. У меня есть кое-какие соображения на этот счет, но вы избавите меня от лишних расходов, если сами назовете ее имя. А за эту услугу я готов снизить размер ваших ежемесячных взносов.

У меня кровь стынет в жилах. Постыдная тайна скрыта в душе Дэнса, она – его позор и его слабость, и теперь она у Стэнуина в кулаке.

Ответить я не могу.

Стэнуин отступает на шаг, небрежно выплескивает бренди в кусты.

– Если желаете заключить со мной выгодный обмен, то в следующий раз найдите что-нибудь…

У меня за спиной гремит выстрел.

В лицо летят брызги. Стэнуин отшатывается всем телом и падает на землю. В ушах звенит. Я притрагиваюсь к щеке, кровь пятнает пальцы.

Кровь Стэнуина.

Раздаются крики и испуганные восклицания.

На миг все замирают, а потом поднимается суматоха.

Майкл и Клиффорд Харрингтон подбегают к Стэнуину, зовут доктора Дикки, но ясно, что шантажист убит. Грудь разворочена, злоба улетучилась. Раскрытый глаз укоризненно глядит на меня. Хочу объяснить, что я не виноват, что это не моих рук дело. Почему-то это становится очень важным.

«Это от потрясения».

Из кустов выходит Даниель. Над дулом его ружья вьется дымок. Даниель разглядывает труп невозмутимо, будто и не совершал никакого преступления.

– Кольридж, что вы наделали?! – восклицает Майкл, безуспешно пытаясь нащупать пульс у Стэнуина.

– Сдержал обещание, данное вашему отцу, – заявляет Даниель. – Тед Стэнуин больше никого не будет шантажировать.

– Вы его убили! – Майкл потрясенно смотрит на него.

– Да, – отвечает Даниель, не отводя глаз. – Убил. – Он достает из кармана шелковый носовой платок, протягивает мне. – Утрите кровь, старина.

Я рассеянно беру платок, благодарю. Все как в тумане, я ошеломлен, не могу поверить в происходящее. Вытерев с лица кровь Стэнуина, я недоуменно разглядываю алые пятна на платке, будто ожидаю объяснений. Я только что разговаривал со Стэнуином, а теперь он убит, и я не понимаю, как смерть может быть такой… мгновенной. Должно ведь быть нечто большее – погоня, страх, какое-то предупреждение. Нельзя же просто умереть. Это похоже на мошенничество: уже и так много заплачено, а требуют еще больше.

– Все пропало, – ноет Сатклифф, привалившись к дереву. – Стэнуин предупреждал, что в случае его смерти все наши секреты получат огласку.

– Вас сейчас больше всего это заботит? – набрасывается на него Харрингтон. – Мы же все только что стали свидетелями того, как Кольридж убил человека!

– Человека, которого все мы ненавидели, – напоминает Сатклифф. – Признайтесь, ведь вы о том же подумали! И не надо притворяться. При жизни Стэнуин нас обирал, а его смерть нас уничтожит.

– Ничего подобного, – говорит Даниель, вскидывая ружье на плечо.

Он единственный, кто совершенно спокоен. Его поведение ничуть не меняется. Все происходящее его как будто не волнует.