Джонатан Келлерман - Жертвы

– Здравствуйте. Пожалуйста, входите, – пригласил он мягким, слегка дребезжащим голосом.

Личный кабинет Коэна оказался просторной комнатой с отделанными французским дубом стенами и толстым темно-красным ковром. Если Грант Феллингер предлагал посетителям жесткие стулья, то Эрл Коэн выказывал гостям большее уважение, свидетельством чего служили мягкие кожаные клубные кресла.

Письменный стол старого адвоката вполне мог быть изъят с чердака Белого дома – резной великан, выполненный в георгианском стиле [9] Британский стиль первой трети XIX в. , оказавшийся слишком большим для Овального кабинета. На латунной тележке стояли хрустальные кувшины с серебряными эмблемами – Джин, Виски и Бренди – на серебряных цепочках. Вид из окон на Роксбери-драйв блокировали дубовые жалюзи и перехваченные шнуром парчовые портьеры, которые вполне могли быть сшиты из обюссонских [10] Обюссон – французский город, где много столетий назад возник гобеленный промысел, причисленный в наши дни к нематериальному культурному достоянию человечества. гобеленов.

Мягкий свет изливался из синей с золотом, покрытой узором из стрекоз люстры, возможно, настоящей, от «Тиффани».

Рядом с гарвардским дипломом самого Коэна разместилась внушительная коллекция сертификатов и фотографий хозяина кабинета с сенаторами и губернаторами, начиная с Рейгана, а также многочисленные снимки блондинки, которая могла быть актрисой в те время, когда и Рейган снимался в кино. Светловолосую девочку с чертами матери представляла расположенная в хронологическом порядке серия фотографий. На одной из них Коэн вручал дочери диплом; оба красовались в малиновых мантиях и шапочках.

– Садитесь, пожалуйста, – проскрежетал адвокат, с видимым дискомфортом опускаясь в кресло. Шрам на его шее отливал глянцем, характерным для давно зарубцевавшихся тканей.

Из стоявшего рядом с письменным набором хумидора [11] Сигарный ящик. Коэн взял три сигары «Кларо».

– Курите?

– Нет, спасибо.

– Тогда и я не буду. Может быть, продлю жизнь еще на пять минут… – Он посмотрел на Майло. – Я с вами разговаривал.

– Да, сэр.

– А вы…

– Алекс Делавэр.

– Знакомая фамилия. Необычная. Американский индеец?

– Предположительно, отчасти.

– Есть психолог с таким именем, занимается опекунством.

– Это я.

Коэн наградил меня долгим, оценивающим взглядом.

– Мир тесен. Вас рекомендовали мне как человека, который не позволяет всякого рода дельцам себя дурачить. К счастью, тот вопрос решен, и мне не пришлось проверять эту гипотезу.

– Повезло.

– О да. Когда я только начинал, хватался за каждого подвернувшегося клиента. Какое уродство, какая злоба… В шестьдесят пять, вместо того чтобы уйти на покой, я решил браться лишь за те дела, где высокая степень враждебности представлялась маловероятной. – Он негромко, будто сдул пылинку, рассмеялся. – Другие сваливал на дочь. Она молода, ее сердечно-сосудистая система выдержит.

– С Кори риск был невелик.

– Переходим к делу, да? – Старик повернулся к Майло. – Позвольте осведомиться, чем вызвано присутствие здесь психолога?

– Мы иногда консультируемся с доктором Делавэром.

– Детская психология здесь ни при чем. Девочки Кори уже не дети. Одна вполне совершеннолетняя.

– Мы приглашаем доктора Делавэра, если случай необычен.

– Понятно… Вообще-то нет.

Майло промолчал.

– О’кей, не будем заниматься пустяками. Вы пришли узнать о бедняжке Урсуле. Не моя клиентка, но тем не менее женщина очень симпатичная. Любезная, обходительная. По части манер британцы определенного класса выше нас на две головы.

– Вы представляете ее мужа…

– И все же говорю о ней приятное? Это мой пунктик. Я считаю себя арбитром, третейским судьей, а не воином, и с этой точки зрения Кори мне подходили. Время от времени у них возникали разногласия, но речь шла об их устранении, а не о том, чтобы пустить кровь. – Он моргнул. – Неудачно выразился. Ой-вей [12] Ужасно ( идиш ). , ужасно. Как вы узнали обо мне?

– Миз Кори убили на автостоянке здания, где помещается офис ее адвоката.

– Феллингера? И он направил вас ко мне?

– Мы спросили, он назвал вас, мистер Коэн.

– Дайте угадаю – Грант представил дело так, что мы с ним лучшие друзья и вот-вот готовы собрать вещи и отправиться вместе в круиз.

– Он высоко ценит вас, сэр.

– Послушайте. – Коэн отклонился назад и сложил руки на пряжке ремня. – Не хочу показаться грубым, но правда в том, что я терплю Гранта, поскольку он проявлял терпимость.

– В течение пяти лет.

– Вы заблуждаетесь, лейтенант. Да, Кори инициировали развод пять лет назад и завершили его два года спустя, но самые серьезные переговоры прошли в первый год. Так что о постоянной пятилетней тяжбе речи нет.

– Вы подключались по мере необходимости.

– Занимались тем, что называется тонкой настройкой. И да, я могу принимать Гранта только небольшими дозами. Откровенно говоря, определяющим фактором было то, что Урсула – его клиент. Такая чудесная женщина… Можно спросить, как ее убили?

– Застрелили.

– Вей из мир [13] Какое горе ( идиш ). . На парковочной стоянке? Грабеж?

– Непохоже.

– Тогда что?

– Это мы и пытаемся выяснить, мистер Коэн.

– Застрелили… Ужасно. Трудно представить, что Урсулы нет. Она была такая живая, энергичная… Творческая. Да, в бизнесе именно она была креативной силой.

– Расскажите нам об этой тонкой настройке, сэр.

– В этом отношении я жестко ограничен рамками конфиденциальности. В отличие от Феллингера мой клиент жив. – Коэн покатал сигару между ладонями. Такая же привычка была и у Майло, только он курил другой сорт.

– Позвольте спросить, лейтенант. Что рассказал вам Грант о своей работе для Урсулы?

– Кори развелись, но продолжали сотрудничать на вполне дружеской основе. Время от времени у них возникали разногласия по финансовым вопросам, главным образом относительно стоимости «Уррич Лтд.».

Старик молчал.

– Вы согласны с его видением ситуации, мистер Коэн?

– Вы же не слышите моих возражений, лейтенант.

– Ситуация, должно быть, довольно странная, сэр.

– Что в ней странного?

– Бывшие супруги продолжают деловые отношения.

– Такое случается чаще, чем вы думаете, – сказал Коэн.

– С положительными последствиями?

Адвокат задержал сигару между указательными пальцами.

– Нет. Обычно нет. В идеальном мире бизнес можно разделить по справедливости, и тогда партнеры добровольно преследуют собственный интерес. Иногда у меня такое получается. Если те самые интересы независимы.

– У Кори интересы тесно переплетены. Они нужны друг другу.