Линетт Нони - Шепот [litres]

В этот раз мы заходим намного дальше обычного. Плитка здесь все такая же черно-белая, а свет по-прежнему ослепляет, но воздух намного теплее. А еще… Это очень сложно объяснить, ведь это скорее ощущение, а не нечто конкретное, но здесь все не кажется таким стерильным и строгим.

Мы проходим мимо десятков дверей. На некоторых есть таблички, но я не читаю, что там написано. Опустив голову, неподвижно смотрю на свои голые ступни. Поднимаю взгляд, только когда мы достигаем конца коридора и останавливаемся перед очередной дверью. Она ничем не отличается от остальных – простая белая дверь. Таблички на ней никакой нет. И я понятия не имею, куда она ведет и что за ней находится.

Не выпуская мою руку, которая уже онемела от его хватки, охранник подступает к панели у входа и подносит к сенсорному экрану свой пропуск. Потом он наклоняется, чтобы просканировать сетчатку глаза, а затем прижимает к экрану палец – для укола на образец крови. Я настораживаюсь еще сильнее. За все время, которое я провела в «Ленгарде», меня ни разу не приводили в место с такими строгими мерами безопасности.

Раздается короткое бип , и дверь бесшумно отъезжает в сторону. Я уже и не думаю опускать голову, потому что во мне проснулось любопытство. Но в итоге мы просто выходим в точно такой же коридор – с черно-белой плиткой и неприметными дверями. Мне хочется спросить, где мы находимся, к чему такая секретность и что вообще такого особенного в этом коридоре. Он выглядит так же, как и все остальные, но должна же быть причина, по которой на входе в него установили такой уровень охраны. В «Ленгарде» хранится немало секретов – об этом я уже знаю.

Я никогда не видела, чтобы по коридорам ходили люди, не считая охраны. Все остальные, если они вообще есть, сидят под замком. Как и я.

– Шагай.

Охранник, который держит мою руку, толкает меня вперед. Похоже, я все это время стояла как вкопанная. Он толкает меня слишком грубо, и я спотыкаюсь от неожиданности, но быстро восстанавливаю шаг и послушно иду вперед.

Мы проходим примерно половину коридора, и вдруг происходит нечто неожиданное. Дверь в нескольких футах от нас распахивается, и наружу вырывается звук, который я не слышала два с половиной года.

Смех.

Охранник рывком заставляет меня остановиться, потому что в коридор внезапно выбегают дети – двое хохочущих златовласых мальчишек. Один сжимает в руках тряпичную куклу и машет ею над головой. За ними стрелой вылетает маленькая девочка с мелкими темными кудряшками. Она кричит со слезами в голосе:

– Отдай, Итан! Айзек, скажи, чтоб отдал! Это мое!

– А ты отбери, Эбби! – дразнит мальчишка и специально поднимает куклу повыше, когда девочка подпрыгивает.

– Ей же больно! – кричит Эбби и прыгает на мальчишку, пытаясь дотянуться до куклы. Когда другой мальчик отталкивает ее, она издает пронзительный вопль:

– МАМА!

Я стою на месте и не могу оторвать от них взгляда. Они так малы. Так беззаботны. Я очень давно не видела, чтобы люди общались так… естественно.

– Эбби, господи, что случилось?

Из этой же двери спешно выходит женщина, на ходу вытирая руки кухонным полотенцем. Она обводит взглядом сцену и упирает руки в бока.

– Итан, Айзек, вам что, нечем заняться? Обязательно воровать у сестры игрушки? Быстро отдайте куклу и извинитесь.

Мальчики не торопятся слушаться. Женщина подступает ближе и повторяет, но уже тише:

– Отдайте. Живо .

Айзек тут же извиняется, Итан тоже бормочет что-то и возвращает куклу. Малышка Эбби обхватывает куклу ручонками, подбегает к матери и прячется за ее ногами.

– Дети, быстро в дом! – командует женщина. – Вы же знаете, что в коридорах играть нельзя. О чем вы вообще думали?

Она отворачивается, чтобы загнать ребятишек обратно в комнату, и тут они наконец замечают меня. Детям просто интересно, кто я такая, но реакция их матери намного серьезнее. Мне знакомо это выражение. Чистый, неподдельный страх.

Она буквально заталкивает детей внутрь и захлопывает за собой дверь. У меня же такое чувство, будто мой бесцветный, мрачный мир на секунду озарила радуга. Когда я увидела людей – обычных, нормальных людей, – во мне что-то вспыхнуло, какая-то искра. Воспоминания. Чувства. Отзвук давным-давно позабытой жизни. И вот она снова ускользнула от меня, скрылась за очередной дверью.

– Пошли, – ворчит охранник, сжимающий мою руку.

И все, как будто и не было всей этой красоты.

Мы идем еще несколько минут, пока не упираемся в очередной конец коридора, но на этот раз видим открытую дверь. Второй охранник стучится, затем командует: «Заходим!» – и манит нас за собой.

Мы заходим в какой-то кабинет. Никаких украшений на стенах, никаких дипломов в рамках или фотографий. Даже книжного шкафа нет. Комната очень функциональная, но совершенно безликая. В центре на самом видном месте стоит гигантский стол из красного дерева, но даже на нем не хватает привычного для таких столов беспорядка. Никаких раскиданных бумаг, раскатившихся во все стороны ручек, даже кофейной кружки нет. Единственное, что нарушает безмятежную древесную гладь, – это сенсорный планшет, источающий мягкий свет.

Меня охватывают мрачные предчувствия. Я отворачиваюсь от планшета и тут же встречаюсь взглядом с человеком, который сидит за столом.

– Джейн Доу.

Голос у него такой же холодный, как и волосы, слегка тронутые сединой. Оценивающий взгляд скользит по моей растрепанной прическе и голым ногам. Он слегка наклоняет голову, и у него на скулах вздуваются желваки. Он ждет от меня ответной реакции. Но я не знаю, был ли это вопрос или утверждение. Так или иначе, я не вижу смысла отвечать ему. Он ведь ошибается. И в то же время нет.

Он смотрит на меня в пульсирующей тишине. Я не отвожу взгляда, хотя и хочется. Что-то подсказывает мне: это очень важно – выдержать его взгляд.

В конце концов он кивает и поворачивается к моим охранникам:

– Отпустите ее. И оставьте нас.

Охранник, который держит меня за руку, ужасно удивлен. Он сомневается.

– Но, сэр…

– Это приказ.

Хватка тут же ослабевает. Второй охранник снимает с меня наручники.

Я прижимаю руки к груди и потираю запястья. Охранники отступают назад и закрывают за собой дверь. Только после этого пепельный человек поднимается и медленно подходит ко мне.

Он выше, чем я думала, и, несмотря на цвет волос, морщинок на его лице почти нет, а значит, он намного моложе, чем мне показалось вначале. На нем безупречный деловой костюм, под пиджаком виднеется сапфирового цвета рубашка, застегнутая под самый подбородок. Галстука на нем нет, но все равно странно, что он не носит стандартную униформу «Ленгарда». Я не единственный человек здесь, который обязан соблюдать строгий дресскод. Одежда у тех сотрудников, с которыми я обычно пересекаюсь, четко разграничена по цвету в соответствии с их должностями. Охранники носят серое. Врачи, ученые и прочие специалисты носят девственно-белое. Тренеры по физической подготовке – коричнево-бежевое. В этих стенах не живут яркие краски и приятные оттенки. Но эта сапфировая рубашка… она просто завораживает меня.