Лекси Эллиотт - Француженка по соседству

Лара хитро улыбается.

– Да, что-то такое помнится… Затем разразилась третья мировая война, и мы, все еще голые и мокрые, пытались всех успокоить. – Она хмурит брови: – Правда, я, хоть убей, не помню, о чем вы тогда спорили. – Она изображает полную невинность.

Я резко смотрю на нее, затем на Каро. На щеках последней горят два красных пятна.

Внезапно рядом с моим локтем появляется Том и машет пустой бутылкой из-под шампанского.

– Каро, скажи, больше такой не найдется?

– Да его там несколько ящиков. Сейчас принесу. – Она выхватывает у него из рук бутылку и быстро растворяется в толпе.

Том строго смотрит на нас с Ларой.

– Разве я не говорил вам обеим, чтобы вы хорошо себя вели? – говорит он и снова проводит пятерней по волосам.

– Ты хочешь, чтобы мы хорошо себя вели? – недоверчиво переспрашивает Лара. – Это Каро опасается, как бы мы ничего лишнего не сболтнули полиции. Например, про наркотики… Может, ты и забыл, что она в сумочке Кейт пронесла через таможню наркотики класса «А», а вот я этого точно никогда не забуду. Думаю, и Кейт тоже.

Ничего не могу поделать с улыбкой, которая захватывает бóльшую часть моего лица. Если честно, я не ожидала от Лары такого боевого настроя и в этот момент обожаю ее всем сердцем. Похоже, я ошибалась. Когда дело касается Каро, подозрения возникают даже у Лары.

– Я не забыл, – тихо говорит Том. – Если ты помнишь, я был на нее зол. Но вам нет необходимости вновь щелкать ее по носу. Это было давно, и она извинилась.

– Ага, только на следующий день, – упрямо бормочу я, на время забыв о своем первоначальном намерении быть великодушной по отношению к Каро. – Что касается ее извинений, то им явно не хватало искренности.

Ее так называемое извинение было принято так же, как и принесено, – совершенно холодно и вынужденно.

– Тебе действительно хочется вновь копаться во всей этой истории? – спрашивает Том и в упор смотрит на меня. У меня не получается определить выражение его лица. Но затем его досада испаряется, и он наклоняет голову. Я стою так близко, что мне видны серые крапинки в его глазах. – Да будет тебе, Кейт. Давай не будем ворошить прошлое, – мягко предлагает он.

Я медленно выдыхаю. Он прав. У меня нет ни малейшего желания ворошить воспоминания о том вечере. Но, похоже, те сами крадучись вылезают наружу, без моего согласия. Я извлекаю на свет божий улыбку, чокаюсь с Томом и говорю:

– За настоящее!

– И за Тома, – добавляет Лара. Она тоже чокается с ним и одаривает его улыбкой. – Как здорово, что голос разума снова с нами.

Том качает головой и улыбается ей в ответ, затем обводит взглядом комнату. Толпа гостей заметно поредела. Я смотрю на часы. К моему великому удивлению, уже второй час ночи.

– Пойдемте, – говорит Том, – я развезу вас обеих по домам.

Мы вместе садимся в такси. С точки зрения географии разумнее всего высадить первой меня. Обняв на прощанье их обоих, я выхожу из такси. Машина отъезжает. Я провожаю ее взглядом, а сама мысленно прокручиваю сцену, когда они в чем мать родила принялись разнимать Себа, Каро и меня. Внушительный бюст Лары гипнотически покачивается перед нами, пока Тео не набрасывает ей на плечи полотенце. Он настолько смущен, что его щеки стали пунцовыми, в тон его рыжим волосам. Когда Том выясняет, что произошло, он набрасывается на Каро. Еще ни разу я не видела его таким злым и таким величественным. Удивлена я и тем, что Каро перед лицом его гнева сохраняет столь ледяное спокойствие. Ошарашенная Лара стоит разинув рот. Я же переполнена обидой, яростью и дешевым вином и потому не в состоянии по достоинству оценить эту сцену. В основном – обидой, поскольку Себ считает, что я принимаю все слишком близко к сердцу. Отсутствие поддержки с его стороны сродни удару под дых. У меня в момент отшибает дыхание и дар речи. От неожиданности я теряюсь. И вынуждена посмотреть в глаза правде: между нами все кончено.

Тогда, в разгар ссоры, я почти не замечала Северин; теперь же она полностью завладела моим вниманием. Сидит в сторонке и курит сигарету, равнодушно наблюдая за нами. Докурив, берет свои сандалии и неторопливо идет к себе домой, оставляя за спиной нас и наш хаос. Обливаясь слезами, я, однако, шатаясь, вхожу в спальню, которую, по идее, должна делить с Себом. Еще полгода – да что там! – еще два месяца назад он увязался бы следом за мной. Но, увы, это уже в прошлом…

Я возвращаюсь в настоящее. Сейчас я тоже лягу спать одна. Себ, по идее, сейчас тоже в постели с женой, хотя и в другом часовом поясе. Кто знает, с кем сейчас спит Каро. Тео… Тео мертв. Северин – тоже, хотя что касается меня, то смерть постоянно отпускает ее ко мне в гости. А Том и Лара вместе в такси.

Утро понедельника. Я уже с головой ушла в «эксельные» таблицы, изучая здоровье – вернее, недостаток такового – моей фирмы, когда мне звонит Гордон Фарроу. Обмен любезностями длится недолго, но, по крайней мере, голос его звучит искренне. Порядочный человек. Даже не знай я того, что Том рассказал мне про мать Каро, если Каро – это среднее арифметическое между Гордоном и его бывшей женой, честное слово, у меня нет ни малейшего желания знакомиться с ней.

– Так какие у вас планы, Кейт? – спрашивает Гордон. Теперь мы с ним обращаемся друг к другу по имени. Он имеет в виду, кого я наметила на открывшиеся вакансии в его фирме. Я ждала именно этот вопрос и готовилась к нему. Вот только я не совсем готова отвечать на него по телефону в понедельник утром, а не во время ланча во вторник. Тем не менее я выдаю довольно гладкий ответ, типа «у меня уже есть кандидатуры», и мы еще несколько минут обмениваемся репликами на эту тему.

Пока я говорю, в кабинет входит Пол и, ослабив узел на шелковом галстуке, погружается в кресло за своим рабочим столом. Отпивая принесенный в картонном стаканчике кофе, он слушает мою половину разговора, и его светлые брови – скорее, бесцветные, так как их почти не видно, – ползут вверх.

– «Хафт и Вейл»? – спрашивает он одними губами.

Я киваю, а затем мое внимание полностью перехватывает следующий вопрос Гордона, заданный с такой нарочитой небрежностью, что тотчас становится явно: собственно, ради него он мне и звонил.

– Вы не упомянули Доминика Бернса.

– Только не Доминик, – машинально выпаливаю я. Наверное, я поторопилась. Для начала мне следовало выяснить, что на уме у Гордона. Вдруг он во что бы то ни стало задался целью взять его к себе в фирму… Но, увы, слово не воробей. Я вижу, как Пол едва не подавился своим кофе.

– А почему нет? – недоверчиво спрашивает Гордон. – С его опытом он – лучшая кандидатура. К тому же я слышал, что ему надоело сидеть на одном месте, что он хотел бы возглавить серьезный участок работы, попробовать себя в роли главы отдела по работе с частными клиентами.