Эрика О'Роурке - Диссонанс

Я взяла протянутый мне Монти металлический крючок. Адди сразу выхватила его у меня, воскликнув:

– Нет, это противозаконно!

– Противозаконно? – с недоумением переспросил Монти. – Ты о каком законе говоришь? Под чьей юрисдикцией мы сейчас находимся, Аддисон?

– Совета, – с трудом выдавила моя сестра.

– Вот именно. Любое преступление, совершенное во благо Главного Мира, преступлением не является. Тебя ведь этому учили? А как иначе они оправдали бы то, что делают?

Голос Монти слегка дрогнул, но его руки продолжали уверенно орудовать отмычками. Через минуту дверь распахнулась.

– Пошли внутрь, – сказал Монти.

Я помогла ему встать на ноги, ощутив, насколько тонким и хрупким было его запястье под моими пальцами. При всем своем упрямстве и любви ко всевозможным розыгрышам Монти был уже стар. Я же иногда забывала об этом – как и о том, какую цену платили Путешественники за использование своего дара.

– Мы не можем торчать тут целый день, – произнес он. – К тому же скоро мне снова понадобится перекусить.

Главное здание школы имело прямоугольную форму. Дверь, через которую мы в него проникли, находилась недалеко от угла. Расположенные за ней два коридора пересекались друг с другом в виде буквы L. Каждое слово Монти отзывалось гулким эхом. Все двери в коридорах были снабжены замками.

Я чувствовала пощипывание в кончиках пальцев – так у меня частенько бывало перед и во время Путешествия. Я решила, что на сей раз ощущение было вызвано предвкушением чего-то нового – при всем том, что в школу я ходила каждый день.

В моей настоящей школе первой комнатой по коридору был кабинет географии. Здесь же ею оказался класс для занятий немецким языком. Доска исписана спряжениями немецких глаголов, на окне красовался флаг Германии. Стены увешаны картами, а на учительском столе возвышалась гора тетрадок с домашними заданиями. Ничего интересного я не заметила – за исключением того, что ручка двери отказалась повернуться под моей рукой, и мне пришлось просить Монти о помощи. Он вскрыл замок намного быстрее, чем Адди опомнилась, и она не успела даже пикнуть.

– Значит, так, – заявила сестра, придя в себя и взяв деда за руку. – Мы идем домой. Прямо сейчас. Должен же среди нас быть хоть один разумный человек. Вот я им и буду.

Монти на удивление легко освободился от ее захвата.

– Эй, ты меня ни с кем не спутала, Аддисон? Вот что я скажу, девочки. Мы не уйдем отсюда до тех пор, пока вы не получите кое-какие полезные практические навыки. Не нужно ждать от Совета, что он будет учить вас тому, что вам необходимо знать и уметь. Он учит вас тому, что ему нужно, чтобы вы умели и знали. А это совершенно разные вещи.

Я торжествующе взглянула на Адди, но Монти тут же дал мне понять, что у меня не так уж много оснований для радости:

– Инстинкт, интуиция – это все, конечно, хорошо. Но если ты хочешь кого-нибудь перехитрить, надо постоянно тренироваться. – Монти хлопнул в ладоши, окинул взглядом коридор и выдохнул: – Ну что ж, начнем.

Урок, который дал нам Монти, продолжался гораздо больше времени, чем мы ожидали. Мы добрались домой уже после наступления темноты – уставшие и с головной болью от воздействия самых разных, зачастую крайне неприятных звуковых частот. Родителей, однако, дома все еще не было. Адди на всякий случай проверила голосовую почту. Я же написала Элиоту эсэмэс-сообщение, чтобы выяснить, вернулся ли он с занятий.

– Мама с папой вернутся поздно, – объявила Адди. – В холодильнике стоит кастрюля с едой.

– А яблочного пирога нет? – уныло осведомился Монти.

– Ничего, мама что-нибудь испечет завтра, – успокоила его Адди.

Она достала из холодильника большую глубокую тарелку, полную самодельной шоколадной массы с орехами. Взяв ее, Монти, недовольно пробурчал что-то себе под нос и побрел в свою комнату. Когда мы с Адди покончили с едой, сестра громко вздохнула и предложила:

– Какао хочешь?

– Только если с молочной пенкой, – ответила я и, присев на корточки, достала из кухонного шкафа большую белую банку.

Адди налила молоко в соусницу. По глазам было видно, что ее терзает какая-то навязчивая мысль. Наконец она не выдержала:

– Мы должны рассказать обо всем маме.

– О чем? О том, что сегодня целый день Пропутешествовали, создавая переходы и проникая из одного отраженного мира в другой? Да она же с ума сойдет.

– Скорее всего.

– Ты любишь говорить, что параллельные миры нереальны. Так что же нам в таком случае грозит? И потом, если родители подумают, что мы не в состоянии контролировать Монти, они сдадут его в дом престарелых.

Дождавшись, пока молоко закипит, Адди добавила в него какао, затем сахар и стала помешивать ложкой содержимое соусницы. Когда над ее краями стал появляться пар, она произнесла:

– Это ведь не первый раз, когда он учит тебя каким-то не вполне законным вещам?

– Это не незаконные вещи. Просто это… ну, скажем, своеобразные технические приемы. Ты ведь помнишь, как я стащила бумажник у Саймона?

– Ты в самом деле считаешь, что эти техники могут быть полезны?

Монти использовал свои трюки больше для забавы. Для него это был своеобразный способ самоутверждения, даже если за ним никто не наблюдал. Но я достаточно часто применяла его приемы и хорошо знала, что они могут быть очень действенными – тем более что люди, как правило, ничего подобного не ожидали.

– Да, считаю. Есть много полезных вещей, их можно добавить к традиционному инструментарию, – сказала я, думая о кожаном футляре, полном отмычек, который был спрятан у меня в рюкзаке. Монти передал мне его в тот момент, когда Адди на что-то отвлеклась. – Ими не обязательно пользоваться, но всегда приятно чувствовать, что у тебя есть какие-то дополнительные возможности.

Адди наполнила чашки, и молочная пенка в моей поднялась над краем, грозя пролиться на блюдце.

– И все-таки мне кажется, что это… неправильно.

– Эти вещи, по сути, ничем не отличаются от отвертки. Все зависит от того, как ты их используешь.

Умение Монти вскрывать замки казалось мне мелочью по сравнению с его способностью настройки эха. Никогда прежде никто не говорил мне, что он, оказывается, обладает умением корректировать параллельные миры. Если бы я тоже это умела, вероятно, мне удалось бы предотвратить разрушение в Парковом Мире, спасти Саймона, Игги и остальных. Мысли, бродившие у меня в голове, были настолько тягостными, что я невольно отодвинула от себя чашку с какао.

– Наверное, – негромко промолвила Адди, глядя в свою чашку.

Внезапно кто-то постучал в дверь. Адди подняла на меня глаза:

– Это что, Элиот?

Элиот обычно входил через черный ход – и никогда не стучал. Я вдруг подумала, что это Саймон, но это было невозможно. Стук повторился. Открыв дверь, я отшатнулась, словно у видела на пороге гремучую змею.