Джон Гришэм - Округ Форд

Мак редко чувствовал себя по-настоящему востребованным. На самом деле он был нужен только жене и двум дочерям, причем ему часто казалось, что они вполне могли бы быть счастливы и без него. А уж городок в целом при всей своей потребности в юристах вообще прекрасно бы без него обошелся. Мак давно понял: закрой он вдруг свою контору, никто бы этого просто не заметил, ни один городской клиент не остался бы без юридической помощи. А все его коллеги тайно потирали бы руки от радости, поскольку одним конкурентом стало бы меньше. Да и в суде через месяц вряд ли кто-то о нем вспомнил бы. Это печалило его на протяжении многих лет, но по-настоящему огорчало не настоящее или прошлое, а будущее. Перспектива проснуться однажды, вспомнить, что тебе уже стукнуло шестьдесят и что надо снова тащиться в контору – ту же самую, это без сомнения – и заполнять там формуляры по разводам с обоюдного согласия, регистрировать банкротства людей, которые едва могли наскрести на скромную оплату его трудов… Да, этого было достаточно, чтобы испортить настроение на весь день. Достаточно, чтобы Мак постоянно чувствовал себя несчастным человеком.

Он хотел вырваться из этого замкнутого круга. Вырваться, пока еще относительно молод.

Адвокат по фамилии Уилкинс прошел мимо по тротуару, даже не взглянув на вывеску конторы Мака. Уилкинс, этот полный болван, работал в двух шагах от него. Несколько лет назад, сидя за выпивкой с тремя адвокатами, одним из которых был Уилкинс, Мак вдруг разоткровенничался и наболтал лишнего. Посвятил коллег в некоторые детали придуманного им грандиозного плана, как довести дело о бензопилах до судебного разбирательства и с блеском выиграть его. План, как и следовало ожидать, не привел ровным счетом ни к чему. Когда Маку не удалось убедить хотя бы одного из компетентных судебных юристов штата подписаться на эту авантюру, дело о бензопилах стало протухать. И этот чертов Уилкинс никогда не упускал случая подловить Мака и в присутствии коллег язвительно бросить: «Эй, Мак, как продвигается судебное рассмотрение с этими твоими бензопилами?» Или: «Эй, Мак, так ты что, так и не закрыл эти твои дела с бензопилами?» Правда, со временем даже Уилкинс забыл о деле и перестал его поддразнивать.

«Эй, Уилкинс, старина, хочешь взглянуть на соглашение, которое я только что заключил? Полмиллиона баксов на стол, из них двести тысяч я кладу в свой карман. Это как минимум, а может, и больше. Эй, Уилкинс, да самому тебе не заработать таких денег и за пять лет!»

Но Мак понимал: Уилкинс никогда не узнает об этом. Никто не узнает, и это вполне его устраивало.

Фреда скоро придет – как обычно, шумно ворвется в офис. И Мак поспешил к столу, набрал нью-йоркский номер, оставленный Марти Розенбергом. Когда ответила его секретарша, повесил трубку и улыбнулся. Посмотрел свое расписание на сегодня – сплошной мрак, под стать погоде. Один новый развод на 14.30, еще один, уже в процессе, – на 16.30. Список минимум из пятнадцати телефонных звонков, которые следовало сделать, но не хотелось. Папки с еще одним тухлым делом о поддельной доверенности пылились в забвении. Он схватил пальто и выскользнул через заднюю дверь.

Ездил Мак на маленьком «БМВ» с пробегом сто шестьдесят тысяч миль. Срок договора об аренде на машину истекал через пять месяцев, и он уже начал задумываться о том, на чем ездить дальше. Поскольку в среде юристов, пусть даже их дела шли из рук вон плохо, было принято ездить на автомобилях представительского класса, он уже начал поиски нового, но делал это осторожно. Жена в любом случае не одобрит, какую бы машину он ни выбрал, а ссориться с ней как раз сейчас не хотелось.

Его излюбленный дневной маршрут пролегал до универсама «Паркерс кантри». Находился он в восьми милях к югу от города, в небольшом поселке, где Мака никто не знал. Он купил пластиковую упаковку из шести ярко-зеленых бутылок – импортное пиво, хорошее, вполне достойное, чтобы отметить удачный день, – и продолжил путь к югу по узким боковым дорогам, где практически не было движения. Мак ехал и слушал, как Джимми Баффет поет о плавании под парусом, о том, как пьет ром и ведет жизнь, о которой Мак когда-то мечтал. Летом, перед тем как поступить в юридический колледж, он провел две недели на Гавайях, где занимался дайвингом. То было первое его путешествие, и он мечтал повторить его. Шли годы, и он полностью погрузился в рутину, связанную с работой; брак приносил все меньше радости, и он все чаще слушал Баффета. Он бы и сам мог вести такую беззаботную жизнь – ходить по морям на паруснике. Он был готов к этому.

Голос Марти до сих пор звучал в ушах. Мак мог повторить весь разговор с ним, слово в слово. И он говорил сам с собой, а потом начал подпевать Баффету.

Это его звездный час, его шанс, возможность начать жизнь заново. Мак мысленно повторял, что это не сон, что деньги уже почти у него в кармане. Он подсчитывал прибыль, потом пересчитывал ее снова и снова.

Пошел снег, крупные хлопья падали на землю и тут же таяли. Даже призрачная возможность, что выпадет дюйм или два снега, будоражила город, и он знал, что, как только на землю начали опускаться редкие снежинки, детишки в школах с надеждой бросились к окнам – а вдруг отменят занятия, распустят всех по домам, играть? Наверное, жена звонит сейчас в контору с просьбой забрать девочек. После третьей банки он заснул.

Он пропустил встречу, назначенную на 14.30, и это его ничуть не волновало. Пропустил и еще одну – на 16.30. Оставив одну банку на обратную дорогу, примерно в четверть шестого вошел через заднюю дверь в офис и мгновенно столкнулся лицом к лицу с взволнованной секретаршей.

– Где ты был?! – воскликнула Фреда.

– Да так, решил прокатиться, – ответил он. Снял пальто, повесил в холле. Она прошла за ним в кабинет, уперев руки в бока, – ну в точности как жена. – Ты сорвал две встречи – с Мейденами и Гарнерами, и они далеко не в восторге. И еще от тебя разит как от пивзавода!

– Но ведь пиво и делают на пивзаводе, разве не так?

– Полагаю, что да. Короче, ты только что прошляпил гонорар в тысячу долларов!

– И что с того? – Он упал в кресло, сбив со стола несколько папок.

– Как это «что с того»? Нам позарез нужны деньги. Не в том ты положении, чтобы отталкивать клиентов. В прошлом месяце едва свели концы с концами с накладными расходами, в этом месяце дела идут еще хуже. – Голос пронзительный, визгливый, скандальный – видно, злоба накапливалась в ней несколько часов. – У меня на столе целая куча счетов. А в банке – ни цента. А в другом банке ждут не дождутся, когда ты начнешь выплачивать по кредиту, который решил взять неизвестно для чего.

– Ты сколько уже здесь работаешь, а, Фреда?

– Пять лет.

– Достаточно долго. Так что собирай вещи и проваливай. Быстро!