Павел Любецкий - Несущие смерть

— Я люблю тебя, — прошептал Дима, удобнее устраивая голову на Наде, что, безусловно, ей нравилось. — Что бы я делал без тебя!

— Я с тобой, Малыш. Слышишь? Никогда не оставлю, буду рядом где бы ты ни был. Мы вместе пройдём через все испытания. Я люблю тебя…

Двери здания здравоохранения распахнулись. Антон вбежал внутрь, держа Сашу на руках, ведя за собой толпу пострадавших. Лицо его было напуганным, уставшим. Он не знал, чего ожидать дальше, ведь произошедшее в загсе, не поддавалось никакому описанию. Многие родственники с обеих сторон погибли при взрывах, кто-то убежал, опасаясь повторения, другие же лежали на тротуарах с осколочными ранениями от разлетевшихся в щепки авто и ждали помощи, но её мог оказать далеко не каждый. Самое значимое событие семьи превратилось в катастрофу, последствия которой ещё предстояло выяснить, ведь по событиям последних месяцев жизни Димы можно с уверенностью сказать, что просто не будет.

— Врача, срочно! — во всё горло закричал он. Стоявшая в приёмном отделении светловолосая женщина тут же набрала необходимый телефон, вызвав человека в белом халате.

— Что произошло? — спросила подоспевшая женщина — врач, взяв себе одного из пострадавших.

— Он неважно себя чувствовал с момента, когда я увидел его сегодня утром, — объяснял Антон, наблюдая за тем, как Сашу принялись осматривать. Проверив оба зрачка на предмет реагирования на свет, она взяла молоточек, определяя реакцию конечностей пациента, лежавшего без движений, — а потом он вспотел и потерял сознание. Скажите, что с ним? Он выживет? — задал вопрос Антон, не вспоминания о недавних взрывах.

— Почему не вызвали скорую? — спросила она, направив каталку в смотровую палату.

— Мы находились у загса, неподалёку…

Все время, пока Антон нёс на себе Сашу, он не прекращал бредить. Порой, он говорил странные вещи, которые могли быть вызваны галлюцинациями, спутанностью сознания. Он считал, что находится в перевёрнутой машине, сверху капала кровь друга, которого выбросило через лобовое стекло. Всё это повторялось, но Антон не знал, чем это было: страшным воспоминанием, о котором он никому и никогда не говорил, либо странной фантазией, куда окунуло сознание с головой. В любом случае, пока юноша находился в полуобморочном состоянии, ему был не важен смысл исходивших слов. Спортсмен лишь надеялся на хороший исход событий.

Не прошло и минуты, как Саша забился в судорожных припадках, после чего медсестра и санитары с трудом смогли удержать его, пока врач не вколола противосудорожный препарат, после чего, всё быстро нормализовалось.

— Это отравление, — предположила женщина после осмотра. — Скорее всего, мышьяк.

— Что? — удивился Антон.

— Скажите, он мог сам отравить себя?

— Нет, конечно, нет, — тут же опроверг спортсмен. — Ему ни к чему травить себя этой заразой. Я не знаю, даже, где он с мышьяком мог столкнуться, — не понимал он.

— Хорошо, тогда это может быть нарочное отравление, — предположила врач. — Нужно немедленно промыть желудок. Полный анализ крови, мочи, рентгенограмма брюшной полости, в особенности печени, — говорила она рядом стоявшей медсестре, осматривая волосы и ногти и попытках понять длительность воздействие мышьяка. — Активированный уголь не эффективен, слабительные противопоказаны, — бормотала женщина, обдумывая дальнейшее лечение. — Сначала стабилизируем его сердечно-сосудистую систему, на лицо ярко — выраженная гипотония, а потом вколем димеркапрол. Как только состояние нормализуется, отправим в инфекционное отделение.

— Значит, с ним всё будет хорошо? — понадеялся Антон.

— Да, — обнадёжила врач. — Вы привезли его вовремя. Как только придут результаты обследования, можно будет понять, верное ли моё предварительное заключение, но милицию, скорее всего, придётся вызвать.

— Спасибо вам, — поблагодарил он, немного расслабившись.

— Не стоит, — сказала женщина, увозя больного для промывания, оставляя Антона в приёмном покое ожидать новостей не только о Саше, но и от Димы.

С момента прочтения письма он исчез, при этом, избив до полусмерти водителя, приехавшего к загсу без невесты. Малышкин во что бы то ни стало, хотел узнать, куда подевалась Надя, но как бы он не старался чесать кулаки о лицо мужчины, ничего не прояснилось. Единственное, что водитель знал, так это то, что какой-то парень в чёрном костюме сказал, что невеста поедет на другой машине и попросил привести от неё розовый конверт, попавший в руки Димы.

— Ну же, ответь, — продолжал набирать его Антон, но телефон переключился на голосовую почту. Перед глазами до сих пор мелькал образ бледного Малышкина, почти десять минут абсолютно не шевелившегося. Он сидел на обочине и смотрел, как рядом кричали люди, горели машины, бегали прохожие. Он ни на что не реагировал, полностью погрузившись в себя. Антон пытался поговорить, хотел узнать содержимое письма, пытался заставить его подняться и помочь гостям, в том числе и Саше, но ничего не вышло, пока Дима сам не вскочил с места и не подбежал к автомобилю, всё ещё стоявшему у лестницы. Если бы отец не оттащил его, возможно, в порыве ярости, горя и полной неразберихи, ещё один человек мог погибнуть, прибавившись к числу тех, кто оказался не в том месте и не в то время.

Зазвонил телефон, и Антон тут же поднял трубку.

— Ало!

— Антон, это папа Димы, — сказал голос на том конце провода.

— Владимир Анатольевич, вы знаете, где Дима? — быстро спросил он.

— Да, — не совсем радостно прозвучало в ответ.

— Где он?

— В милиции.

— Где? Что он там делает?

— Как я понял из разговора сержанта, с которым Дима первым познакомился, он вёл себя неадекватно: кричал, просил найти Надю, а потом, не получив того чего хотел, набросился на него, и других ребят, кто пытался разнять драку.

— По крайней мере, мы нашли его, — отыскал в ситуации что-то хорошее Антон.

— Да уж, — не сильно обрадовался мужчина.

— Вы уже говорили с ними о пропаже Наде и взрывах?

— Говорил, но толку от этого… Сказали, проведут расследование, нас всех допросят, а сейчас им нечего сказать, кроме того, что могут выдвинуть обвинение против Димы за оскорбление и всё такое.

— Ясно.

— А как там Саша и остальные? — интересовался Владимир Анатольевич, не зная судьбы родственников.

— Сашу отравили мышьяком, но пообещали, что всё будет хорошо, а на счёт остальных не знаю. Я до Димы пытался дозвониться.

— Думаешь, это связано с тем письмом? — вспомнил о нём мужчина, не забыв состояние сына в момент прочтения.

— Наверняка, — уверенно ответил Антон.

— Ладно, — после недолгого молчания, вновь заговорил Владимир, — как только будут новости, я сообщу. Идёт?