Ди Карт - Трегуна

— Ты о чем сейчас? — удивился Алекс и сел рядом с парнем.

— Неужели ты думаешь, что я столько времени провел здесь из-за проекта?

— А как же еще? Не понимаю…

Вместо ответа Макс приблизился к Алексу и с прикрытыми глазами потянулся к его губам. Алекс резко отпрянул, встал с кровати, потом замер и испуганно посмотрел на Макса.

— Знаешь, — затараторил Алекс, — я думаю о том, чтобы на летних каникулах со своим младшим братом съездить с нашей группой в кемпинг. Вообще, многие мои друзья уезжают к бабушкам… Но вот моя бабушка только обрадуется, если я к ней не приеду…

— Ты такой смешной, — горько улыбнулся Макс, оставшись сидеть на кровати. — А знаешь, пока мы работали над проектом, я постоянно ждал, заметишь ли ты, что я специально вношу в него ошибки и удаляю часть того, что уже сделано, чтобы иметь хоть какой-то предлог прийти к тебе.

Алекс глубоко выдохнул и, уставившись в пол, покачал головой.

— А чего ты хотел? — у Макса из глаз потекли слезы, но на лице была улыбка. — Появился весь такой высокий, умный, в этих очках… Я когда тебя еще на первом курсе впервые увидел, ночь не спал — ты не выходил у меня из головы! Наблюдал за тобой постоянно — как ты двигаешься, что надеваешь, как ведешь себя. Лишь бы малейшую деталь заприметить! Малейший намек, который подсказал бы мне — «да» или «нет». Ни пить не мог, ни есть, ни гулять! Даже курить не хотелось. Закрываю глаза — а передо мной стоит твой образ, твое милое лицо в этих круглых очках, которые дороже мне, чем любая моя вещь.

У Алекса от волнения кровь прилила к лицу, он оперся на спинку стоящего напротив стола кресла, потому что не чувствовал своих ног.

— Но не мог же я к тебе подойти и спросить, понимаешь? — посмотрел на него Макс, и в его глазах, все еще полных слез, мелькнула претензия. — Это был кошмар. А главное, мы даже ни разу с тобой не общались! Подумаешь, «привет — привет»! Вот с чего это у меня к тебе? Кто мне объяснит? А однажды я шел с учебы через аллею и увидел, как ты сидишь на скамейке один. И вокруг почти никого, только голуби у кромки фонтана. Ты ничего не делал — просто сидел, мечтательно смотрел куда-то. Ты был в пальто… Шерстяной красный шарф, и на тебе мои любимые очки в круглой оправе, а волосы немного растрепаны от холодного ветра, и руки в карманах. А ты сидишь, думаешь о чем-то, будто на скамейке лишь твоя оболочка, а сам ты в каком-то другом мире. И едва заметно улыбаешься. Каких усилий мне стоило тогда не подбежать к тебе и не обнять! Когда я в тот день пришел домой, то закрылся у себя, сел за стол, взял чистый лист бумаги, карандаш и стал рисовать тебя, сидящего на скамейке. Рисунок за рисунком, лишь бы воспроизводить тебя снова и снова, лишь бы видеть, как ты на моих глазах рождаешься из-под графитового стержня, с каждым штрихом обретая форму и словно оживая. И в эти моменты ты был моим — я мог делать с тобой все, что захочу! Мог нежно провестипальцем по твоим плечам, физически чувствуя фактуру шерсти, из которой сделано твое пальто… Мог коснуться твоего носа и почувствовать, как он поморщился… Это было удовольствие и страдание. И только одно давало мне надежду — я никогда, ни разу не видел тебя с девушкой.

— Макс, я…

— И когда профессор сказал, что проект мне надо будет делать с тобой, я пришел домой и напился — может, от радости, а может, от горя, ведь я хорошо понимал, что чем плотнее стану с тобой общаться, тем сильнее буду разрушаться изнутри. Это, даже не знаю, словно испытывать сильнейшую жажду, но при этом таскать с собой всюду бутылку чистой вкусной воды… Алекс, я люблю тебя. Я не влюблен, и это не симпатия. Я люблю тебя очень сильно.

Алекс даже не заметил, как оказался на кафедре, где ему предстояло завершить работу над подготовкой методических рекомендаций для студентов по поручению профессора, а заодно доработать наброски для своей будущей диссертации. Открыв нужный файл, он стал искать то место, куда собирался вставить блок-схему, но из головы так и не выходили воспоминания о студенческих временах и о Максе. Несколько позже, после того признания Макса в чувствах к Алексу, они сидели и долго разговаривали по душам. Алекс был удивлен тем, что Макс оказался геем, ведь у Алекса не было даже мысли об этом. Макс казался обычным парнем, каких много у них в медицинской школе. Ну совершенно ничем не выделялся на фоне других.

— И как давно ты про себя понял? — спросил его Алекс, когда они сидели на скамейке в той самой аллее, где первокурсник Макс осознал свои чувства к Алексу.

— Лет в тринадцать, — ответил парень, глубоко затягиваясь ментоловой сигаретой.

— Ты понял, что тебя не возбуждают девочки?

— Да как сказать… Они меня никогда не возбуждали, как, впрочем, и мальчики. Но когда во мне стало просыпаться сексуальное влечение, оно было именно к парням и только к ним. Я даже когда первый раз… ну… понял, да?

— Да, — улыбнулся Алекс.

— …то я представлял парня. Не девушку. Я вообще девушку ни разу не представлял.

— И с девушкой у тебя не было никогда?

— Ни разу. Даже не целовался. И не собираюсь.

— А с парнем?

— Один раз было, чисто попробовать. Нормальный парень такой, постарше меня, опытный.

— А родители твои не знают?

— Чтобы прям на сто процентов — не знают. Но догадываются, думаю. Девушек не вожу, поэтому, наверное, подозревают.

— У меня та же фигня, — вздохнул Алекс, а потом улыбнулся: — Родители такие интересные, конечно! Как будто быть геем — это все равно что получить редкое генетическое заболевание или там стать алкоголиком!

— Тебя напрямую не спрашивали?

— Никогда. Хотя папа двусмысленно намекает. Очень двусмысленно. Иногда настолько двусмысленно, что сам не могу понять, может, я просто себе все это надумываю насчет него.

— А меня спрашивала мама.

— Ты признался?

— Шутишь? Нет, конечно. Ей незачем знать. По крайней мере — пока. Потом расскажу ей, когда стану от нее полностью независимым. Да она нормально отнесется, шоком-то это для нее точно не будет. И твои родители нормально бы отнеслись.

В кабинет кафедры зашел профессор и прервал воспоминания своего ассистента.

— Добрый вечер, Алекс.

— Добрый вечер, профессор Гранге!

— Как успехи?

— Мне осталось совсем чуть-чуть. А еще, если позволите, я бы хотел показать вам структуру своей диссертации. Потом.

— С интересом ознакомлюсь. Предметная область?

— Если в общем, то зубочелюстные аномалии.

— Хм. Что ж, на эту тему написано немало, поэтому очень надеюсь, что вы дадите какую-то новизну. И в таком случае с еще большим интересом ознакомлюсь с вашими набросками. Пришлите мне на почту то, что есть сейчас.

Взгляд профессора упал на лежащий на столе Алекса блокнот, из которого торчали два билета.