Дэн Симмонс - Террор

Прочим командам теперь надлежало держаться ближе друг к другу, чтобы видеть фонари соседних лодок в сгущающемся мраке.

Около девяти вечера все действительно услышали крики и вопли людей из головной команды Ходжсона, но те не провалились под лед. Они снова нашли открытую воду на расстоянии более мили к юго-западу от места, где Литтл обнаружил полынью в среду.

Остальные команды послали вперед людей с фонарями и стали двигаться по предположительно тонкому льду с опаской, но лед оставался прочным и толщиной более фута до самого невесть откуда взявшегося прохода.

Полоса черной воды имела ширину всего около тридцати футов, но тянулась далеко вперед, теряясь в тумане.

– Лейтенант Ходжсон, — распорядился Крозье, — освободите в своем вельботе место для шестерых гребцов. Пока оставьте лишний груз на льду. Потом командование вельботом примет лейтенант Литтл — мистер Рейд, вы пойдете с лейтенантом Литтлом, — и вы будете следовать по каналу два часа, коли такое возможно. Парус не поднимайте, лейтенант. Идите только на веслах, но заставьте людей грести энергично. Через два часа — коли канал не кончится раньше — поворачивайте назад и возвращайтесь к нам с вашим мнением, имеет ли смысл спускать лодки на воду. Четыре часа вашего отсутствия мы потратим на разгрузку и разборку саней и подготовку лодок к плаванию.

– Есть, сэр, — откликнулся Литтл и принялся отрывисто отдавать приказы остальным.

Пеглару показалось, что молодой Ходжсон готов расплакаться. Он хорошо представлял, как тяжело быть офицером всего двадцати с лишним лет и сознавать, что твоя карьера уже закончилась. «Это станет парню хорошим уроком», — подумал Пеглар. Он прослужил не один десяток лет во флоте, где людей вешали за участие в мятеже и жестоко пороли за одну мысль о мятеже, и Гарри Пеглар никогда не считал несправедливым ни данное правило, ни данное наказание.

К нему подошел Крозье.

— Гарри, вы достаточно хорошо себя чувствуете, чтобы отправиться с лейтенантом Литтлом? Мне бы хотелось, чтобы вы сидели на руле. Мистер Рейд и лейтенант Литтл будут находиться на носу.

— О да, капитан. Я чувствую себя прекрасно.

Пеглар был потрясен тем, что капитану Крозье показалось, будто он выглядит или притворяется больным. «Разве я как-нибудь симулировал?» От одного такого предположения ему стало еще хуже прежнего.

— Мне нужен надежный рулевой и третье мнение относительно наших шансов с этим каналом, — прошептал Крозье. — И мне нужен по меньшей мере один человек, умеющий плавать.

Пеглар улыбнулся, хотя у него похолодело в животе при одной мысли о погружении в черную ледяную воду. Температура воздуха сейчас была ниже нуля, и вода, сильно насыщенная солью, тоже имела минусовую температуру.

Крозье похлопал Пеглара по плечу и отошел, чтобы переговорить со следующим «добровольцем». Фор-марсовому старшине было совершенно ясно, что капитан тщательно отбирает надежных людей для этого разведывательного плавания, а других, равно надежных и бдительных — таких, как лейтенант Дево, второй помощник Роберт Томас, помощник боцмана и приверженец строгой дисциплины с «Террора» Том Джонсон, а также всех морских пехотинцев, — хочет оставить с собой.

Через тридцать минут они подготовили вельбот к спуску на воду.

Это была странно снаряженная экспедиция-в-экспедиции. Они взяли с собой сумку с небольшим количеством соленой свинины и галетами, а также несколько бутылок воды на случай, если заблудятся или задержатся долее назначенного срока по какой-нибудь иной причине. Каждому из девяти мужчин выдали по ледорубу или кирке. Если они натолкнутся на маленький айсберг, нависающий над каналом и препятствующий дальнейшему движению, или ледяную корку на воде, они попытаются прорубить путь. Пеглар знал, что, если их остановит широкая полоса более толстого льда, они потащат вельбот волоком до следующего участка открытой воды, коли смогут. Он надеялся, что у него осталось еще достаточно сил, чтобы наравне с другими тащить, толкать и тянуть тяжелую лодку сотню ярдов или больше.

Боцман Джонсон вручил лейтенанту Литтлу двустволку и сумку патронов, которые последний положил на носу вельбота.

На случай, если они по какой-либо причине застрянут там, среди оставшегося на борту снаряжения, знал Пеглар, имелась палатка вдвое больше обычной и брезентовое полотнище, служившее палаточным полом. В лодке оставались также три трехместных спальных мешка. Но они не собирались заблудиться.

Мужчины забрались в вельбот и расселись по местам в клубящемся тумане. Прошлой зимой Крозье и другие офицеры и старшины обсуждали, следует ли приказать мистеру Хани — и мистеру Уиксу, впоследствии погибшему на «Эребусе» в марте — нарастить борта лодок. Тогда маленькие суденышки были бы лучше подготовлены для плавания в открытом море. Но в конечном счете они решили оставить высоту планширей прежней, чтобы успешнее справиться с трудностями речного плавания. Для этой же цели Крозье приказал укоротить все весла, чтобы было легче грести на реке.

Оставшаяся на борту добрая тонна продовольствия и снаряжения мешала расположиться удобно. Шести матросам на веслах пришлось поставить ноги на брезентовые мешки, подняв колени до уровня подбородка, в каковой нелепой позе им предстояло грести, а рулевой Пеглар обнаружил, что сидит не на кормовой банке, а на перевязанном веревками тюке, но все кое-как примостились, и еще осталось место для лейтенанта Литтла и мистера Рейда, которые устроились на носу со своими длинными баграми.

Пятидесяти мужчинам не терпелось поскорее спустить лодку на воду. Согласный хор голосов грянул «раз-два-три!» и «раз-два, взяли!» — и тяжелый вельбот тронулся с места, проскользил по льду, наклонился вперед, погрузив нос на два фута в черную воду, гребцы оттолкнулись веслами от льда, а мистер Рейд и лейтенант Литтл покрепче ухватились за планшири. Мужчины на льду еще раз поднатужились, весла наконец окунулись в воду, и в следующий миг они уже плыли прочь в тумане — первая лодка с «Эребуса» или «Террора», спущенная на воду за два года и почти одиннадцать месяцев.

Позади них раздался дружный вопль ликования, за которым последовало более традиционное троекратное «гип-гип-ура!».

Пеглар вывел лодку на середину узкого канала — имевшего здесь ширину не более двадцати футов, которой едва хватало для укороченных весел, — и к тому времени, когда он бросил через плечо взгляд назад, все оставшиеся на льду мужчины уже скрылись в тумане.

Следующие два часа походили на сон. Пеглару случалось и прежде водить маленькие лодки по проходам во льдах — осенью сорок пятого года они неделю с лишним обшаривали загроможденные айсбергами заливы и бухты, прежде чем нашли хорошее место стоянки для двух кораблей у острова Бичи, и Пеглар на протяжении многих дней командовал одним из маленьких суденышек, — но теперь все было совсем иначе. Канал оставался узким — не более тридцати футов в ширину, — а порой сужался до такой степени, что за невозможностью грести они отталкивались веслами от льда, о который терлись бортами, и вдобавок постоянно поворачивал то вправо, то влево, но не настолько круто, чтобы лодка не могла вписаться в поворот. Нагромождения ледяных глыб мешали обзору в одну и другую сторону, и туман продолжал сгущаться вокруг, изредка чуть рассеиваясь, а потом сгущаясь еще плотнее. Все звуки казались приглушенными и одновременно более громкими, и это действовало на нервы; мужчины невольно понижали голос до шепота, когда возникала необходимость сказать что-то.