Дэн Симмонс - Террор

Макдональд принес на совещание одну из рекламных листовок Голднера с перечнем подлежащих поставке продуктов (Фицджеймс сразу ее узнал), и при виде ее у меня потекли слюнки: семь сортов баранины, приготовленная четырнадцатью разными способами телятина, тринадцать сортов говядины, четыре разновидности мяса молодого барашка. В списке значились зайчатина, куропатка, крольчатина (в луковом соусе или приправленная карри), фазан и с полдюжины других разновидностей дичи. Если Служба географических исследований желала запастись морепродуктами, Голднер брался поставить консервированных лобстеров, треску, мясо вест-индской черепахи, лососину и копченую селедку. Для праздничного обеда рекламная листовка Голднера предлагала — всего за пятнадцать пенни — фаршированного трюфелями фазана, телячий язык под соусом-пикант и говядину по-фламандски.

— На самом деле, — сказал доктор Макдональд, — обычно мы получали соленую конину в лошадиных бочках.

Я уже достаточно много времени провел в море, чтобы понять смысл выражения: матросы, которым постоянно давали конину под видом говядины, в конце концов стали называть бочки для провизии «лошадиными». Впрочем, они довольно охотно ели соленую конину.

– Голднер обманул нас гораздо сильнее, — продолжал Макдональд, обращаясь к трясущемуся от ярости капитану Крозье и сердито кивающему командору Фицджеймсу. — Он подсунул нам дешевые продукты в банках с этикетками от значительно более дорогих — обычную тушеную говядину под видом тушеных ромштексов, например. Первая стоит по прейскуранту девять пенни банка, но он запросил четырнадцать, поменяв этикетку.

– О господи, — взорвался Крозье, — да каждый поставщик выкидывает такие номера с Адмиралтейством. Обманывать флот заведено еще со времен Адама. Это не объясняет, почему у нас вдруг подошли к концу запасы провианта.

– Да, капитан, — продолжал Макдональд. — Дело в обработке продуктов и в запайке банок.

– В чем? — переспросил ирландец, явно стараясь держать себя в руках.

Лицо Крозье под потрепанной фуражкой пошло красными и белыми пятнами.

– В обработке и в запайке, — повторил Алекс. — Что касается обработки, то мистер Голднер похвалялся патентованным процессом, при котором он добавляет большое количество нитрата соды — хлористого кальция — в громадные чаны кипящей воды, чтобы повысить температуру обработки… главным образом для увеличения скорости процесса.

– И что здесь такого? — осведомился Крозье. — Банки были просрочены. Требовалось что-нибудь сделать, чтобы у Голднера в заднице загорелся факел. Его патентованный процесс ускорил события.

– Да, капитан, — сказал доктор Макдональд, — но огонь факела, горевшего в заднице Голднера, явно был горячее, чем огонь, на котором торопливо обрабатывали мясо, овощи и прочие продукты перед консервированием. Многие медики полагают, что при правильной обработке продуктов уничтожаются вредная флора, способная вызвать болезнь, но я самолично наблюдал за голднеровским процессом обработки, и он просто не обрабатывал мясо, овощи и супы достаточно долгое время.

– Так почему же вы не доложили об этом полномочным представителям Службы географических исследований? — раздраженно спросил Крозье.

– Он докладывал, — устало сказал капитан Фицджеймс. — И я тоже. Но единственным человеком, прислушавшимся к нам, был инспектор дептфордского продовольственного склада, а он не имел права голоса при принятии окончательного решения.

– То есть вы говорите, что половина наших продуктов испортилась за три года по причине некачественной обработки? — Лицо Крозье по-прежнему расцвечивали красные и белые пятна.

– Да, — сказал Алекс Макдональд, — но равным образом следует винить, нам кажется, некачественную запайку.

– Запайку банок? — спросил Фицджеймс.

В своих сомнениях относительно Голднера он явно не доходил до сей технической детали.

– Да, командор, — сказал фельдшер с «Террора». — Консервирование продуктов в жестяных банках является новшеством — поразительным изобретением нашего века, — но за последние несколько лет употребления в пищу консервов мы узнали достаточно, чтобы прийти к заключению: правильная запайка швов на цилиндрических банках решительно необходима для предотвращения порчи содержимого.

– И люди Голднера некачественно запаяли эти швы? — спросил Крозье голосом, напоминающим тихое угрожающее рычание.

– Да, примерно на шестидесяти процентах банок, обследованных нами, — сказал Макдональд. — Вследствие небрежной запайки швы получились негерметичными. А негерметичность швов, похоже, стала причиной ускоренного гниения наших консервированных овощей, говядины, телятины, супов и прочих продуктов.

– Но как такое возможно? — спросил капитан Крозье. Он тряс своей крупной головой, словно человек, оглушенный ударом. — Мы вышли в полярные воды вскоре после отплытия кораблей из Англии. Я думал, здесь достаточно холодно, чтобы любые продукты сохранились до самого Судного дня.

— Судя по всему, вы ошибались, — сказал Макдональд. — Многие банки, оставшиеся от поставленных Голднером двадцати девяти тысяч, полопались. Другие уже раздулись от газов, образовавшихся в результате гнилостного процесса внутри. Вероятно, некие вредоносные пары просочились в банки еще в Англии. Возможно, некие микроскопические организмы, пока неизвестные медицине и науке, проникли в банки во время транспортировки или даже на консервной фабрике Голднера.

Крозье нахмурился еще сильнее.

— Микроскопические организмы? Давайте обойдемся здесь без фантастических домыслов, мистер Макдональд.

Ассистент судового врача лишь пожал плечами.

— Возможно, это звучит фантастически, капитан. Но вы, в отличие от меня, не провели сотни часов, напряженно глядя в окуляр микроскопа. Мы еще плохо понимаем, что представляют собой означенные организмы, но уверяю вас, если бы вы увидели, сколь великое множество оных присутствует в простой капле питьевой воды, вы бы сразу посмотрели на вещи трезво.

Лицо Крозье, к этому моменту принявшее более или менее нормальную окраску, вновь побагровело при замечании, возможно, содержавшем намек на далеко не трезвое состояние, в каком капитан частенько находился.

— Ладно. Часть продуктов испортилась, — отрывисто сказал он. — Как мы можем убедиться, что все остальные продукты пригодны в пищу?

Я прочистил горло.

— Как вы знаете, капитан, летний рацион людей состоял из фунта с четвертью соленого мяса в день, порции овощей в виде всего одной пинты бобов, плюс трех четвертей фунтов ячменя в неделю. Но они получали дневную норму лепешек и галет. С наступлением зимы, в целях экономии угля, ежедневный расход муки был сокращен на двадцать пять процентов за счет отказа от выпечки хлеба. Если бы мы просто начали подвергать оставшиеся консервированные продукты более длительной термической обработке и возобновили выпечку хлеба, мы бы не только предотвратили опасность отравления испорченными продуктами, но также предупредили бы распространение цинги.