Дик Фрэнсис - Сокрушительный удар [litres]

– Оставайся дома и свари нам кофе, – твердо сказал я. Мы посмотрели друг на друга. Оба мы знали, что, если он пойдет прогуляться, прогулка закончится в пабе.

– Ладно! – бросил Криспин. – Тиран проклятый!

Я приготовил ленч – бифштекс с жареными помидорами. Криспин заметил, что этим следовало бы заняться Софи, а Софи ответила, что никогда не следует хозяйничать на чужой кухне. Они недружелюбно смотрели друг на друга. Каждый явно желал, чтобы другого здесь не было. «Не самый приятный воскресный ленч», – подумал я. А когда мы сели пить кофе, позвонил Вик.

– Мой знакомый с тобой встретится, – сказал он. – Но только на пять минут, как ты и просил.

– Где? – спросил я.

– Здесь. У меня дома. В шесть вечера.

– Я приеду, – ответил я.

– Ты отменишь эти анализы? – спросил Вик. В его решительном голосе звучала тревога.

– Отменю, – сказал я. – Но только после встречи.

Я вернулся на кухню. Софи курила. Криспин смотрел на чашку с кофе с таким видом, точно это был его злейший враг. Когда мы бывали дома вдвоем, Криспин довольно часто брал на себя труд сложить тарелки в посудомойку, но я знал, что сейчас, при Софи, он этого делать не будет. Он считал само собой разумеющимся, что, когда в доме есть женщина, всю домашнюю работу должна делать она, даже если это гостья. Ну а Софи не видела причины заниматься грязной работой, которую она терпеть не может, только потому, что она принадлежит к женскому полу. Мой брат и девушка, которая никогда не будет моей женой… Я смотрел на них с печальной улыбкой.

Во второй половине дня позвонили Питер и Сью и сказали, что решили заночевать у родителей Сью и потому не смогут отвезти Софи домой. Не смогу ли я отвезти ее сам?

Я сказал Софи, что у меня назначена встреча неподалеку от Эпсома.

– Нормально, – сказала она. – Я подожду в машине, пока ты управишься с делами, а потом поедем ко мне.

Мне что-то стало не по себе.

– Я еду к Вику Винсенту, – предупредил я.

– Он что, может быть так же опасен, как Файндейл?

Я улыбнулся.

– Нет.

– Не забывай, я очень пригодилась тебе тогда, в Аскоте.

– Никогда не забуду!

– Ну и все.

И мы поехали вместе.

Криспин проводил нас до машины.

– Надеюсь, ты не застрянешь до утра, – проворчал он.

– Даже если и застряну, с тобой все будет в порядке.

Он угрюмо посмотрел на меня.

– Блин, ты же знаешь, что нет!

– Тебе стоит только захотеть, – твердо сказал я.

– А пошел ты на…, Джонас!

Я завел машину и выехал со двора. Криспин стоял и смотрел нам вслед. Я, как обычно, испытывал грызущее чувство вины из-за того, что снова оставил его бороться с собой в одиночку. И, как обычно, сказал себе, что, если он действительно хочет бросить пить, он должен справляться с собой сам, даже в мое отсутствие. Разве я сторож брату моему?

Мы подъехали к Эпсому. Я нарочно выехал заранее. Вик назначил встречу в шесть, но я решил, что предварительная разведка не помешает. Этот его приятель, кто бы он ни был, уже доставил мне массу неприятностей, и мне как-то не верилось, что впредь между нами будет мир, дружба, жвачка…

Я остановился в пятидесяти ярдах от поворота к дому Вика на заросшей травой обочине, так, что дверца, у которой сидела Софи, оказалась вплотную к зеленой изгороди. Выключил фары и обернулся к ней.

– Когда я уйду, запри дверцу изнутри, – сказал я. – И не выходи из машины.

– Джонас… Значит, Вик все же может быть опасен?

– Не Вик. Но он может быть не один… Я не знаю. Во всяком случае, мне будет куда спокойнее, если я буду знать, что ты в безопасности.

– Но…

– Никаких «но»! – Я чмокнул ее в губы. – Я вернусь где-нибудь через полчаса. Если в половине седьмого меня еще не будет, гони в Эпсом и зови полицию.

– Мне все это не нравится.

– Закутайся в плед, а то замерзнешь.

Я вылез из машины и проследил, чтобы она заперла дверцу. Махнул рукой. Улыбнулся так, словно иду в цирк. И ушел.

Ночь была не такой уж темной. Ночи редко бывают совсем непроглядными. Мои глаза вскоре привыкли к темноте, и я бесшумно прошел в ворота. Я шел не по дорожке, а рядом, по траве. Я специально надел черный свитер, темные брюки и черные ботинки на резиновой подошве. Я достал из кармана темные перчатки и надел их. Волосы у меня тоже темные, так что, если спрятать лицо, в темноте меня не увидят.

Перед домом Вика стояли две машины, обе незнакомые. «Форд-Кортина» и «Ягуар-XJ-12».

Я обошел вокруг дома к бассейну, надеясь, что Вик, как и я, обычно принимает посетителей в кабинете. Почти во всем доме было темно, и только окно кабинета Вика светилось. «Один-ноль», – подумал я.

Я осторожно обошел пруд и прокрался в тени темного карниза вдоль комнат для гостей, прижимаясь к стене. Ровная гладь воды в бассейне блестела в слабом свете, падавшем с неба. Ни ветерка, ни звука – только временами шум мотора с дороги. Я осторожно подобрался ближе.

Окно Вика было занавешено плотным бежевым тюлем, который свисал складками. Я обнаружил, что сквозь него можно что-то разглядеть, только если подойти вплотную, а так, издалека, ничего видно не было. Кроме того, вполне возможно, что, если подойти вплотную, изнутри тебя тоже будет видно. Крайне неудобно для шпионов.

Я подполз к самому окну по-пластунски, чувствуя себя полным идиотом. Окно кончалось дюймах в восемнадцати от земли.

Вик расхаживал по комнате и что-то говорил. Я рискнул поднять глаза на уровень подоконника, но почти ничего не увидел. Край стола, стоявшего у окна, и кусок флорентийского зеркала. Я прополз чуть дальше и снова поднял голову. Угол книжного шкафа и ножка стула. Еще дальше. Снова книжный шкаф и Вик, проходящий мимо.

Когда он приближался к окну, его голос слышался достаточно отчетливо. Я опустил голову и принялся вслушиваться в бессвязные отрывки фраз.

«…Полиграф и Нестегг… чертова бомба…»

«…Какая разница, как он узнал? А как ты сам узнал?..»

«…Мордобой все равно бы не сработал… Я тебе говорил… сожженная конюшня зацепила его куда сильнее…»

«…Нельзя давить на жену и детей, которых нету…»

«…От братца толку мало… пьянь беспробудная…»

Я прополз чуть дальше и снова заглянул в окно. Опять мебель.

Я не видел того, с кем говорил Вик, и не слышал ответных реплик – только отдаленное гудение, словно рокот большого барабана, на котором играют пианиссимо. Я наконец понял, что собеседник Вика сидит у стены с баром, так что в окно я его не увижу, пока он не встанет. Ну, ничего. Скоро я увижусь с ним лицом к лицу. А пока что надо узнать как можно больше. Может быть, удастся услышать что-нибудь, что пригодится в предстоящей беседе…

– …Я просто не вижу другого выхода, – сказал Вик.

Барабан коротко прогудел что-то в ответ.

Вик внезапно подошел к самому окну. Я спрятал лицо и насторожил уши.