Татьяна Русуберг - Джек на Луне [СИ]

Я подтянул сползшие штаны и отер пот со лба, скрывая смущение. Тоже мне – талант! Да любой реальный би-бой меня в первой же баттл размазал бы на молекулы.

- Я это... Погуляю, пойду. Осмотрюсь, - и протиснулся мимо Себастиана в коридор.

- Обед в час, - запоздало крикнул он мне вслед.

По округе я таскался до самого вечера. Сначала лазил вдоль озера, присматривал место, где б искупнуться без риска вылезти на берег в костюме водяного – во многих местах дно было илистое. На другой стороне зазывающе маячил песочком городской пляж, но меня туда не тянуло. Во-первых, плавки я забыл в рюкзаке. А во-вторых, мне больше нравилось тут, среди дикости и безлюдья. Наверное, все обитатели вилл на холме разъехались в отпуска по всяким Таиландам и Сейшелам, поэтому на нашем берегу мне не встретилось никого, кроме жирных уток и юркающих через нагретую солнцем тропу ящериц.

Довольно скоро я наткнулся на подходящее местечко. Берег тут был очищен от камыша, а мостки больше напоминали купальню – деревянная лесенка уходила в темную под сенью ив воду. Мостки явно кому-то принадлежали: скорее всего, тем, кто жил в белом особняке, к которому вела от озера ухоженная лестница с цветами в горшках. Я пристально вгляделся в окна виллы. Жалюзи задвинуты, нигде ни тени движения. Наверняка и эти в отпуске.

А хули? Таблички «Частная собственность» нигде тут не стояло! Я скинул опостылевшие тесные тряпки. Разбежался и с разгона бомбочкой сиганул в воду. Вынырнул в фонтане опадающих брызг и заорал во все горло от блаженства. Вот это кайф! Эх, сюда бы сейчас Мемета с ребятами, мы бы оттянулись в полный рост! Ну ничего, скоро они ко мне приедут, и вот тогда... Доплыв быстрыми саженками до середины озера, я перевернулся на спину и принялся мечтать, погрузившись в бездонное голубое небо. Потом валялся на нагретых солнцем мостках, снова плавал, пытался поймать руками юрких мальков, носился с индейскими воплями по полям, распугивая породистых горбоносых лошадей и мохнатых коров с длинными челками. Короче, праздновал воссоединение с природой.

Мобилу я забыл в комнате, так что о том, что пора домой, вспомнил, только когда брюхо напомнило о себе угрожающим ворчанием. Дорогу к вилле с башенкой я искал часа два. Свернул не туда, и дорожка завела меня в лес, а потом и вовсе кончилась. В общем, вышел я к цели совсем с другой стороны – с паутиной на ушах и весь в пупырышках от крапивы. Тут-то и заметил то, что каким-то чудом просмотрел раньше. От озера к нашему дому вела лестница - совершенно заросшая кустарником и той же вьющейся хренотенью, что покрывала северную сторону виллы.

Отведя в сторону колючую ежевичную ветку, я полез вверх, чувствуя себя то ли первопроходцем в джунглях Амазонки, то ли рыцарем, штурмующим терновую чащу у башни Спящей Красавицы. Заплесневелые ступеньки скользили под ногами, разломанные перила не давали опоры, кеды то и дело цеплялись за перекрученные побеги-лианы. Под ногой у меня хрустнуло, подалось, и хлобысь! Я провалился почти по колено через трухлявую древесину. Ёпт! Острые щепки располосовали парижские штаны в вермишель. То-то мать обрадуется.

Когда я ввалился в гостиную через стеклянные двери, она оказалась пуста, хотя длинный стол у камина был накрыт на троих. Сняв грязные кеды, я пошел на поиски живой души – или жратвы. Первой нашлась мама. Она вошла в кухню и от испуга чуть из туфель не выпрыгнула:

- Господи, Женька! Где ты шлялся?! Ты вообще знаешь, сколько времени? Я уже в полицию собиралась звонить, да Себастиан отговорил. Все убеждал меня, что ты сам придешь, как нагуляешься. Это, конечно, хорошо, но о моих нервах ты подумал?

- Да заблудился я, - сообщил я, оглядывая зеркальную поверхность плиты в поисках кастрюль. Что они, невидимые тут, что ли? Ведь пахнет же откуда-то хавчиком, но вот откуда?

- Где, интересно? В ближайшем свинарнике? – ма дернула покрытую зелеными пятнами футболку. – Ты что это, нарочно? И брюки теперь только выкинуть!

Я посмотрел на бахрому, в которую превратилась правая штанина.

- Ну, у тебя же это так хорошо получается.

Мать задохнулась, на щеках вспыхнули красные пятна. Спас меня Себастиан:

- О, Джек, - улыбнулся он при виде меня и обнял шумно дышащую ма за плечи. – Ты как раз к ужину. Хорошо погулял?

- Угу, - кивнул я, заглядывая в духовку, которую только что обнаружил за черным стеклом. – Накупался классно. Вода теплая, как парное молоко.

Я засмотрелся на посудину с румяной курицей, поэтому слова отчима прозвучали неожиданно резко:

- А где ты купался? На нашем берегу это запрещено. Это опасно!

Я удивленно выпрямился:

- Да чего опасного-то? Озеро прозрачное и даже не очень глубокое.

Но Себастиан уперся рогом:

- Купание разрешено только на городском пляже. На этой стороне не чистят дно, тут рыбаки и их снасти. Прошу тебя, обещай, что будешь ходить в Брюруп. Или хочешь, съездим в бассейн? Там горки, сауна, массаж. Тебе понравится.

Положила конец дискуссии ма:

- Жень, слушай, что человек говорит. Пляж, так пляж. Чего ты тут по кустам клещей собирать будешь? А теперь дуй переодеваться и руки мыть. К столу ты у меня в таком виде не сядешь!

Я быстро влез в черные штаны и футболку – единственные нормальные тряпки, нашедшиеся в парижском рюкзаке. Навестил ванную – с джакузи и душем в стеклянной кабинке. На пути назад не удержался и взбежал по лестнице на пролет вверх – почему-то на цыпочках. Меня с самого начала тянуло в башню, но так уж вышло, что посмотреть ее я еще не успел.

Блин, вот непруха! Дверь, ведущая с тесной площадки, оказалась наглухо запертой. Я попробовал заглянуть в замочную скважину, но там было темно, будто кто-то забил дырку бумагой или жвачкой залепил. Тут я заметил, что лестница здесь не кончается. Стальной винтовой трап вел еще выше, под самую крышу. Вот бы здорово было посмотреть с такой высоты на окрестности! Но меня ждал новый облом – снова заперто. Я подергал без особой надежды облупленную ручку двери и пошел вниз. Интересно, что Себастиан там хранит? Трупы убитых жен? Или порно-журналы? Вот прикольно будет, если спрошу его об этом!

Но случилось так, что за столом мне стало совершенно не до башни. Я увлеченно хомячил куриную ножку, когда мой взгляд наткнулся на руку отчима, гуляющую по бедру ма. Столешница была стеклянная, как и многие другие вещи в этом доме, казалось, состоящем из прозрачных поверхностей и зеркал. Кусок застрял у меня в горе, а хрустящая остренькая кожица вдруг показалась безвкусной и сухой, как старая подошва.

Я кашлянул, чтобы привлечь внимание:

- Э-э, мам, а у нас есть гостевая комната?

- Есть, - она осторожно подвинула ногу. Себастиан позволил своей руке соскользнуть вниз. – Даже две. А зачем тебе?