Александр Авгур - Дом скорби

Полиция в поиске убийцы сбилась с ног. Привлекли спеца из Москвы, он был ближе всех к раскрытию дела, но так до истины и не добрался. Возможно, спец был херовый. А может, как в поговорке: «Летела ракета, упала в болото. Какая зарплата, такая работа». Ясен конь, ему скоро все настоиграло, и он уехал назад, к себе в златоглавую. Перед отъездом он сказал Андрею Певцову: «Надо ждать нового убийства. Сам видишь, зацепок мало. Не понятно, в какую сторону продвигать расследование и на что тратить силы и ресурсы».

А потом прирезали и меня. Диана посчитала, что я о чем-то догадываюсь, а ее братец приревновал, так что в любом случае дышать мне оставалось не долго.

Диана закончила рассказ.

Михалок хотел выключить запись видео на телефоне, но не смог. Зарядка кончилась. Телефон вырубился неизвестно когда. Может, секунду назад, может, полчаса. Но теперь это не имело никакого значения. Файл не сохранился.

— Записи нет? — спросила Опарина.

— Записи нет, — ответил Михалок.

— Ничего, — сказал я. — Мы найдем другой способ ее наказать. Может, у нас и нет материального доказательства, зато у нас есть знание правды.

— «В чем сила, брат?» — решила пошутить Опарина легендарной фразой из фильма.

В ответ я подыграл ей:

— «Сила — в правде. Кто прав, тот и сильней!»

Модные люди — как люди с увечьями, ты на них смотришь исподтишка, стесняясь, чтобы они не заметили.

Именно таким был новый хозяин моей квартиры — Вадим Золотарев. Он сумел урвать легендарную жилплощадь аж за три с половиной миллиона рублей.

— Вот долбанавт, — сказала София Опарина, впервые его увидев.

— Голубец какой-то, — добавила Есения Старикова.

Этот молодой пижон мне тоже с первого взгляда не понравился. Я пару раз пересекался с ним на мероприятиях родственников и знакомых. Вадим добывал деньги на жизнь, работая тамадой, или, как сейчас модно говорить, — свадебным ведущим. И фамилия его была не настоящая. Ведущие и организаторы торжеств придумывают себе такие пафосные фамилии, чтобы сразу было понятно — этот человек проведет твое мероприятие «дорого и богато». Самые популярные фамилии у таких персонажей — Золотарев, Серебряков, Красавцев. А вот что они пишут в социальных сетях о своих, не просто праздниках, а «торжествах», обязательно много раз повторяя слово «прекрасно»:

«В эту субботу свою любовь и радость я подарил двум прекрасным молодым людям! Я безумно рад за семейную пару, которой я провел суперскую свадьбу! Свадьба пролетела на одном дыхании — динамично, весело и зажигательно, с сюрпризами и творческими подарками! Всего и не расскажешь! Но я безумно рад, что на свете есть такие прекрасные любящие сердца! Усталый, но довольный, я зарядился морем позитива! Спасибо Вам! Люблю и ценю Вас безмерно!»

На самом деле быть тамадой — это просто работа, и никто там ничем не заряжается. Всем насрать. Прошла свадьба, и все. Все эти высокие слова лишь для рекламы, чтоб насадить на крючок новых заказчиков. Никто же не видел, как пишут в социальных сетях о своей работе сантехники. Я улыбнулся, представив эти строки:

«В этот четверг свою работу, любовь и радость я подарил двум прекрасным молодым людям! Я безумно рад, что смог почистить их унитаз от засора! Уборка их прекрасных фекалий прошла на одном дыхании — динамично, весело и зажигательно, с сюрпризами в виде больших лепешек и подарками в виде кое-чего жиденького! Всего и не расскажешь! Но я безумно рад, что на свете есть такие прекрасные любящие сердца! Усталый, но довольный, я зарядился морем позитива и ароматом этих прекрасных людей! Спасибо Вам! Люблю и ценю Вас безмерно!»

Одно радовало: Вадим Золотарев купил мою квартиру лишь для понта, и появлялся в ней не особо часто. Я бы не смог долго терпеть его «потрясающую» физиономию.

Тетя Люба умерла в солнечный январский денек.

Ну, та, моя соседка, которая, когда меня порешили, стащила продукты из моего холодильника. Я это почувствовал — увидел странный синий свет. Пришел к ней в квартиру, смотрю: лежит на полу в луже мочи. Глаза в потолок, лицо скривила, в руке — пульт от телика. Наверно, что-то с сердцем. А вокруг нее — ослепительный синий свет, который манил меня, как глупого мотылька. И я поддался. Сам не зная как, я залез в ее тело и ощутил прилив сил. Тетя Люба пошевелилась — точнее, я пошевелился, надев чужую мертвую плоть как одежду. Я посмотрел глазами тети Любы на потолок, поднял руку и, взглянув на ладонь, пошевелил ею.

— Очешуеть! — сказала тетя Люба моим голосом. — Я снова жив! Похер как — я снова жив!

Дверь в квартиру открылась. Забежала Алина, туповатая дочь мертвой женщины, за ней зашли врач и медбрат скорой.

— Вот она! — плакала Алина. — Мне кажется, моя мама умерла. Посмотрите, пожалуйста.

Мне пришла бредовая идея, и я решил слегка пошутить. В кишечнике тети Любы оставалось немного газа, я напрягся… и мертвая женщина пернула.

— Ой, — испугалась Алина, — что это?

— Не волнуйтесь, — ответил медбрат, — так бывает.

Внезапно мертвая женщина повернула голову в сторону живых и подняла руку, показывая средний палец.

— Да вы издеваетесь! — завопил медбрат. — Какого хрена вы нас вызвали?

— Она, правда, была мертва, — со слезами визжала Алина вслед уходящим работникам скорой помощи. — Она мертва! Правда! Я не вру...

И тут синий свет, исходящий от тела тети Любы, начал гаснуть. А после совсем исчез. И я потерял контроль над телом. Меня выбросило из моей новой «одежды», которую я успел поносить совсем не долго.

Я так обрадовался своей новой способности, что не помню, как добрался до своей квартиры. Мне не терпелось все рассказать своим друзьям по несчастью. У нас появилась надежда отомстить.

— Диана Кискина и ее братец должны умереть, — сказал я своим мертвым приятелям. — И я знаю, как это сделать.

* * *

Но радоваться было рано. Трупов, горящих синим огнем, было не густо.

Через пару дней я нашел алкаша, замерзшего в сугробе. Примерив его тело, я смог лишь встать и пройти пару шагов. А потом огонь погас, и алкаш снова упал в сугроб.

Еще через неделю через три дома, в одной из квартир я нашел дедушку. На вид ему было лет сто. Он умер легко, просто уснув. Я вселился в него, с трудом встал на ноги и понял, что мне нужно сильное, молодое тело, которое способно добежать до Дианы, пока горит синий огонь, чтобы совершить задуманное мной.

Один раз мне это почти удалось. Неподалеку пьяный пиздюк, которого я знал в лицо, на тачке богатых родителей сбил девушку. Череп бедняжки вмялся, и кожа на лбу лопнула, а ее убийца пытался завести машину и, наверно, скрыться, но у него это не получалось. Потом он достал телефон и позвонил папе, плакал и умолял отца ему помочь. Я схватил тело мертвой девушки, поставил ее на ноги и побежал, хромая, в сторону своего дома, чтобы убить Диану. Но боль моей души, моей энергии заставила меня остановиться. Я жаждал мести, без сомнения, но в это мгновение мести не за себя, а за девушку, остаточная энергия которой молила меня об этом. На полпути я развернулся и побежал назад к машине, из которой уже вышел малолетний убийца, с кем-то болтая по телефону. По разговору было понятно, что общается он со знакомым полицейским, и объясняет ему свою версию происшедшего, изредка улыбаясь. И когда я, рукой девушки, вогнал в его шею осколок стекла, улыбка мертвой печатью застыла на его наглой физиономии. Кровь фонтаном брызнула из артерии и убийца вместе с жертвой упали возле машины. А я просто пошел домой.