Эбби Тэйлор - Похищенный

— Нет.

— Очень хорошо, — продолжала Линдси. — Я звоню, чтобы сказать, что зайду после обеда, если вы не возражаете. Я хотела бы обсудить кое-что.

— Я ухожу, — сообщила Эмма.

— Куда?

Похоже, Линдси удивилась.

— Я захвачу с собой мобильный телефон.

Эмме хотелось как можно быстрее закончить разговор. Однако она не могла просто бросить трубку, чтобы Линдси чего-нибудь не заподозрила.

— Понятно, — отозвалась Линдси. — Собственно, я хотела поговорить о том, как вы относитесь к тому, чтобы выступить по телевидению. Дать пресс-конференцию. Звучит устрашающе, я понимаю, но у вас появится шанс непосредственно обратиться к людям, похитившим Риччи. А также к тем, кто может знать их, или к тем, кто живет с ними по соседству…

— Звучит заманчиво, — перебила ее Эмма. — Дайте знать, когда у вас появится что-либо конкретное.

Закончив разговор, она схватила со стола рюкзак и бросила взгляд на часы. Пятнадцать минут первого. Заперев дверь, она, не дожидаясь лифта, побежала вниз по лестнице.

Хаммерсмит предстал в своем обычном, сером и холодном, облике, когда она поспешно миновала больницу Чаринг-Кросс и спустилась по эстакаде в подземный переход, ведущий на Хаммерсмит-Бродвей. Выйдя на другой стороне, она направилась к старомодной станции метро на углу, которая, со своим синим значком подземки и часами в викторианском стиле, выглядела совершенно неуместно среди двухэтажных автобусов и путепроводов. Эмма остановилась у светофора в ожидании, пока загорится зеленый, и нетерпеливо забарабанила пальцами по металлическим перилам ограждения. Добравшись до станции, она почувствовала, что вспотела. Едва она оказалась на платформе, как прибыла электричка.

Станция метро «Ливерпуль Стэйшн», с выкрашенными в белый цвет стенами и высокими потолками, была битком забита пассажирами. Невозможно было и шагу ступить, чтобы не натолкнуться на группу подростков-туристов в дутых куртках и с сумасшедшими прическами, нагруженных огромными рюкзаками и непрерывно болтающих на своем, непонятном для прочих, молодежном жаргоне. Эмма, остановившись у скамьи, чтобы оглядеться в поисках Рейфа, неожиданно получила сильный удар по щиколотке. Оглянувшись, она увидела толстого мужчину с двойным подбородком, который катил чемодан на колесиках и недовольно цокал языком, досадуя на ее неуклюжесть.

Она увидела Рейфа рядом с большим электронным табло. Он был одет в синий дождевик и внимательно изучал расписание. Пока она смотрела на него, он откинул голову и сделал большой глоток воды из бутылки. Черный рюкзак, раздутый сильнее обычного, он держал за лямки в опущенной руке. Закончив пить, он принялся вытирать губы тыльной стороной ладони и тут заметил Эмму. Он приподнял бутылку в знак приветствия и улыбнулся. В ответ Эмма сердито поджала губы. Было нечто странное и даже неприличное в том, что они встречались вот так, вне ее квартиры.

— Поезд до аэропорта отправляется через пять минут, — сказал Рейф, когда Эмма подошла.

— Билеты у меня.

— Тогда пойдемте.

И они принялись протискиваться сквозь толпу, причем Эмма старалась не выпустить из виду синий дождевик Рейфа. Из громкоговорителей то и дело сыпались объявления:

— Осторожно, на платформу номер три прибывает поезд. Просьба…

Едва они успели войти, как раздался свисток, возвещающий об отправлении.

— Как раз вовремя, — сказал Рейф, опуская рюкзак на пол.

— Возможно, это хороший знак! — Эмма попыталась улыбнуться в ответ.

В поезде было полно пассажиров, и им пришлось стоять. У дверей появилась женщина лет тридцати и подсадила в вагон маленького мальчика. Она держала малыша за руку, а сама оставалась на платформе, продолжая разговор с кем-то по ту сторону турникета. Судя по виду, мальчику исполнилось годика два, не больше. У него были мягкие вьющиеся волосики и румяные щечки. Похоже, поезд привел его в полный восторг. Глазки его возбужденно блестели, и он вертел головой из стороны в сторону, пытаясь рассмотреть все сразу. Вдруг он замер, явно заприметив нечто чрезвычайно интересное в глубине вагона, — со своего места Эмма не видела, что это такое. А женщина на платформе все никак не могла наговориться. Малыш стиснул зубы и принялся вырывать руку. Спустя мгновение он был свободен и припустил по проходу вглубь вагона, моментально затерявшись среди леса ног. Эмма быстро взглянула на женщину. А та, похоже, ничего не замечала.

— Совершенно определенно, — громким голосом говорила она своей подруге. — В общем, как только мне позвонит Барбара, я…

Пиип-пиип-пиип. Прозвучал сигнал, предупреждающий о том, что двери вагона вот-вот закроются. У Эммы учащенно забилось сердце. Она сделала шаг вперед. В самый последний миг, как раз перед тем как двери закрылись, женщина обернулась, поправила на плече ремешок соломенной хозяйственной сумки и вошла в вагон.

— Джеймс! — окликнула она. — Джеймс!

В проходе, как чертик из табакерки, появился маленький мальчик — высунул кругленькое, розовощекое личико из-за инвалидной коляски.

— Ах, вот ты где, дорогой! — пропела женщина. — Разве мамочка не говорила, что ты не должен убегать от нее?

Эмма устало привалилась к поручню. Женщина и мальчик, негромко разговаривая, пошли по проходу в глубь вагона.

Перед тем как отправиться, поезд дернулся, отчего пассажиры, стоявшие в проходе, покачнулись, наступая друг другу на ноги. Впрочем, в подобной скученности имелись и свои плюсы: это означало, что во время поездки Эмме не придется разговаривать с Рейфом. Ей нужно было время, чтобы спокойно обдумать происходящее. Когда за окнами вагона платформа стала уплывать назад, Эмма вдруг поймала себя на том, что затаила дыхание. Что делать, если Линдси что-то заподозрила и решила проследить, куда она направляется? А что, если полиция установила «жучков» на ее телефоне? Что будет, если поезд сейчас остановится и в вагон войдет детектив Хилл, а потом объявит ей, что по какой-то причине она не имеет права покидать пределы страны?

Но поезд не остановился. Он все так же шел вперед, громыхая на стыках пригородов Северного Лондона. Толпа пассажиров спрессовалась, и Рейф оказался прижатым к Эмме вплотную. Костяшки его пальцев побелели от напряжения, когда он вцепился в поручень у нее над головой, вены на тыльной стороне ладони вздулись. Он выпрямился, сохраняя равновесие и не давая напирающей толпе раздавить ее.

В аэропорту Эмму преследовала одна-единственная мысль.

Совсем недавно Риччи был здесь .

Прежде ей не пришлось оказаться именно в этом терминале, и сын опередил ее. Ее маленький мальчик побывал здесь до нее и увидел то, чего она еще не видела. Эмма оглядывалась по сторонам, пытаясь смотреть на окружающее его глазами. Может, вот эту дверь, через которую они только что прошли, она видела на пленке? А за этой стойкой, возможно, прошли регистрацию фальшивые родители Риччи? А вот три девушки в темно-синей форме… Не одна ли из них видела Риччи в тот день, а потом, вспомнив, позвонила в полицию? Проснулся ли он во время полета или так и проспал всю дорогу? Как ему понравился самолет? Не расплакался ли он? Или, наоборот, пришел в восторг? Или испугался?