Эбби Тэйлор - Похищенный

Эмма кивнула.

— Ладно, что поделаешь. Полечу на следующем.

— Сегодня вечером самолетов до Бержерака больше нет, — объявила девушка.

Эмме показалось, что она ослышалась. Разумеется, Бержерак не принадлежал к числу крупных коммерческих или туристических центров, но ей и в голову не приходило, что самолеты летают туда настолько редко и сегодня других рейсов больше не будет. И что теперь прикажете делать? Как она сможет выдержать еще одну ночь, которая опять отдаляет ее от Риччи?

Девушка снова склонилась над клавиатурой и защелкала клавишами.

— Есть рейс до Бержерака завтра рано утром, — сообщила она. — В семь пятнадцать. Для вас это не слишком рано?

— Нет. Нет, конечно, не рано! Забронируйте мне место, пожалуйста. Благодарю вас.

Все лучше, чем ничего. Эмма передала девушке свою кредитную карточку, а взамен получила драгоценный билет на самолет. Она вложила его в паспорт и убрала в боковой кармашек рюкзака, аккуратно застегнув его на «молнию». А потом отошла от стойки и огляделась по сторонам. Вокруг нее терминал аэропорта готовился ко сну. И что теперь? Вряд ли она может остаться здесь на ночь. Но и перспектива снова возвращаться через весь город в пустую квартиру ее не прельщала.

В одном из кафе Эмма купила сэндвич и присела в конце пустого ряда кресел. Здесь было тихо и тепло. Должно быть, поблизости располагалась нагревательная установка или что-нибудь в этом роде. К тому времени как она прикончила сэндвич и зашуршала оберткой, комкая ее, к ней так никто и не подошел. И даже не прошел мимо. Эмма встала, чтобы выбросить обертку в ближайшую мусорную корзину. Вдалеке показалась фигура одинокого пассажира, неспешно бродившего по залу ожидания. Эхо шагов по выложенному плиткой полу сопровождало его. Жизнь в аэропорту замирала.

Кто-то оставил сложенную пополам газету «Ивнинг Стэндард» на крышке мусорной корзины. Эмма взяла ее и постелила на сиденье, чтобы не испачкать его туфлями. А потом прилегла, подложив под голову вместо подушки рюкзак. Она немного повертелась, устраиваясь поудобнее, подняла рюкзак повыше и поправила его, чтобы щека оказалась на мягкой части без кнопок и «молний».

Некоторое время она полежала в ожидании, что сейчас к ней подойдет кто-нибудь и скажет, что здесь спать нельзя. Но никто не подошел. Тишину время от времени нарушало приглушенное динг-донг громкоговорителей, объявлявших прибытие и отлет самолетов, за которыми следовало неразборчивое бормотание, свойственное, наверное, всем дикторам на всех широтах. Эти звуки успокаивали и навевали умиротворение. Эмма чувствовала себя вполне комфортно. Ей казалось, что здесь она ближе к Франции, чем к Лондону.

Она закрыла глаза.

На следующее утро Эмма первой поднялась на борт самолета. Позади нее салон заполнялся парочками, семействами и детьми, одетыми в шорты и сандалии, но в джемперах поверх летней одежды, поскольку они все еще находились в Англии. Из иллюминаторов сочился тусклый рассвет. В открытый люк врывался хрустящий, прохладный воздух.

Самолет оторвался от взлетной полосы на пять минут раньше расписания. Эмма постаралась взять себя в руки. На этот раз ее кресло располагалось рядом с проходом. Стюардесса, провозя мимо металлическую тележку с напитками, пару раз больно толкнула ее в плечо. С другой стороны прохода к ней наклонилась женщина и спросила, не может ли Эмма одолжить ей журнал, который бесплатно предлагался пассажирам на борту. Мужчина, сидевший рядом с ней, ставя свой портативный компьютер на откидной столик, неловко раскрыл его, отчего кипа бумаг, лежавших у него на коленях, упала на пол. Эмма наклонилась, чтобы помочь ему поднять их. Если вы сидите у прохода, а не у окна, у вас не остается другого выхода, кроме как принимать самое деятельное участие в том, что происходит вокруг, а не воображать себя крошечной пылинкой, в одиночестве парящей в облаках.

Здесь, в самолете, собрались люди, временно отстраненные от осуществления своих целей и мечтаний.

Среди них находилась и она. И у нее тоже была цель.

Она ничуть не волновалась.

Теперь я знаю, что делаю.

У стойки проката автомобилей в Бержераке она выложила на прилавок свои водительские права и нужную сумму еще до того, как сотрудник компании успел попросить об этом.

Автомобиль оказался почти точной копией того, на каком они с Рейфом ездили в прошлый раз. По привычке Эмма направилась было к пассажирской дверце. Собственно, она даже уселась на сиденье, в недоумении огляделась в поисках руля и только потом вспомнила, что он установлен с другой стороны. Она вылезла из автомобиля и обошла его. Опустившись на сиденье водителя, она поправила зеркала заднего вида и несколько минут привыкала к приборам управления. Она раскрыла карту на нужной странице и нашла на ней извилистую зеленую линию, обозначавшую дорогу в Сен-Бурден. Покончив с подготовительными процедурами, она пристегнулась ремнем безопасности и запустила двигатель.

«Торопись медленно…» — несколько раз мысленно повторила она, выезжая с парковочной площадки и напомнив себе, что здесь нужно держаться другой стороны дороги [20] В Англии и Франции движение лево- и правостороннее, соответственно. . Бержерак показался Эмме более оживленным, чем в прошлый раз. В магазинчиках и на тротуарах она видела значительно больше людей, равно как и машин на улицах и площадях. Быть может, все объяснялось тем, что сегодня был вторник, а не воскресенье. Эмма осторожно лавировала в потоке транспорта, единственная заминка произошла, когда ей нужно было сделать левый поворот. И вскоре она уже катила по дороге на Сен-Бурден.

Погода стояла пасмурная, над полями нависали тяжелые серые облака. Теперь, когда она оказалась здесь, так близко от цели, особняк Хантов, казалось, приближался к ней невыносимо медленно. Она запретила себе думать о том, что его обитатели могли давно выехать оттуда. Антония сказала Рейфу, что они планируют уехать не раньше чем через неделю или около того, но ведь она могла и солгать. Даже с учетом того, что результаты анализа ДНК свидетельствовали в их пользу, Ханты не могли не чувствовать, что земля горит у них под ногами. Они должны были понимать, что так просто Эмма не сдастся. Что она непременно вернется. Ну же, дом, давай покажись! За окнами машины пролетали зеленые и желтые квадраты полей. Шины, глотая километры, шуршали и свистели. В рюкзаке Эммы, лежавшем на сиденье, внезапно зазвонил мобильный телефон.

Не отрывая глаз от дороги впереди, Эмма сунула руку в рюкзак. Сигнал вызова звучал то громче, то тише — это телефон, вибрируя, натыкался на вещи, засунутые в рюкзак. Ей удалось нащупать мобильник до того, как звонки прекратились, и она переложила его в левую руку, чтобы правой вести машину.