Джефф Эбботт - Большой куш

Дэвид вышел в холл. Там стояла Люси Гилберт вместе с какой-то женщиной. Наверное, ее адвокат, решил Дэвид. Люси бросила на него взгляд, показавшийся ему хищным взглядом голодной барракуды, которая пропустила завтрак, обед и ужин одновременно.

Уита нигде не было. Это удивило Дэвида. Он был уверен, что Мозли обязательно явится, чтобы шумно выпускать пар из ушей. Но, возможно, это даже к лучшему, мелькнуло в голове Пауэра. Он одарил Люси Гилберт своей самой доброжелательной улыбкой и подумал: «Если ты, сучка, сделаешь хоть малейший неверный шаг, но при этом все же имеешь отношение к этим убийствам, ты — моя».

— Мисс Гилберт? Спасибо, что пришли. У меня есть к вам несколько вопросов относительно показаний, которые вы давали полиции. Пройдите, пожалуйста, сюда…

Старшая племянница Пэтча Гилберта, Сюзан, жила в роскошном районе Кастауэй Ки, [9] Castaway Key (англ.) — дословно: «риф потерпевших кораблекрушение». состоявшем из ряда улиц и частных причалов, где было мало людей, родившихся и выросших в Порт-Лео. Фасад ее дома выходил на бухту Святого Лео, жизнь в которой этим летним днем просто кипела. По волнам скользили парусные шлюпки, словно взбесившиеся пчелы, носились водные мотоциклы, у берега бороздила волны прогулочная лодка, забитая до отказа отдыхающими, которые приехали сюда на уик-энд; с палуб доносилась жуткая танцевальная музыка восьмидесятых годов.

Название Кастауэй Ки не слишком подходило этому району. Многие дома здесь стоили четверть миллиона долларов и больше. Уит подозревал, что, если бы кто-то вздумал нарядиться, как Робинзон Крузо, и в таком виде прогулялся по улицам этого рифа потерпевших кораблекрушение, от названий которых веяло дорогим отдыхом и курортами, — например Хилтон-Хэд-роуд [10] Хилтон-Хэд — остров у побережья Южной Каролины, круглогодичный курорт. или Козумель-уей, [11] Козумель — курортный остров у побережья Мексики. — его, в конечном счете, привели бы к нему, судье, и обвинили в бродяжничестве.

Белый современный дом Сюзан Гилберт сиял огромными окнами, через каждое из которых вполне можно было бы заехать на автомобиле. На клумбах вдоль подъездной дорожки к дому росли изящные пальмы и разросшиеся бугенвиллеи. Номер дома был выложен ярко окрашенными мексиканскими изразцами. Сюзан, художница, была скорее человеком жизнерадостным, чем скептически настроенным. Или, возможно, Сюзан плохо вела хозяйство, а особняк этот был как раз симптомом намечавшихся в ее жизни финансовых трудностей.

Когда Уит парковался, у него зазвонил мобильный телефон.

— Судья Мозли слушает.

— Судья, привет. Это Линда Берд. Я жена Джимми Берда. Думаю, вы знаете, кто он такой.

— Я знаю, что мы собирались поговорить с ним, мэм.

— В общем, я только что беседовала с этим придурком, Дэвидом Пауэром. Я не хочу с ним больше общаться, а шериф сказал, что, возможно, мне лучше побеседовать с вами. Вот я и звоню вам, — сказала она и, помедлив, продолжила: — Этот помощник шерифа меня раздражает.

— Понятно, мэм.

— Новый Орлеан. Я думаю, что если Джимми действительно сбежал, он отправился именно туда. В прошлом месяце я пару раз слышала, как он, разговаривая поздно ночью по телефону, называл имя Алекс. Я думала, что это кто-то из его друзей-собутыльников. Они любят держаться вместе и постоянно звонят друг другу. Как подростки какие-то, ей-богу.

— Ясно.

— А потом принесли счет за телефон. В квитанции было три разговора с Новым Орлеаном, хотя мы там никого не знаем, и все звонки — поздно ночью. Счета оплачивать приходится мне, поскольку я работаю. Я спросила у него, кому он звонил, а он ответил, что это какая-то ошибка. Но врать Джимми не умеет, поэтому я уверена, что он солгал. — Линда помолчала. — Потом я подумала, что, может быть, Алекс — это девушка. Честно говоря, я не могу понять, как он мог завести себе подружку в Новом Орлеане. — Она вздохнула. — А вам я говорю об этом потому, что Дэвиду Пауэру я ничего рассказывать не буду, это точно. Дать вам номер, по которому он звонил?

— Да, мэм, конечно, обязательно.

Она продиктовала телефон, и Уит поспешил записать его.

— А Дэвиду Пауэру передайте, чтобы он, блин, когда мы с ним встретимся в следующий раз, вел себя со мной поучтивее, а иначе я напишу на него жалобу. У меня сейчас есть не только свой адвокат — тот, который занимается моим разводом, — но и неистребимое желание писать разные заявления.

— Я чувствую, что вы настроены решительно, миссис Берд. Спасибо.

— В прошлом году вы назначили залог за освобождение моего брата, — сказала она. — В сумме, которая была нам под силу. Мы, естественно, оценили это. В следующий раз я буду голосовать за вас.

Уит поблагодарил ее и, внимательно посмотрев на телефонный номер, чуть не рассмеялся.

Когда он поднимался по лестнице, парадная дверь открылась и в проеме показалась Сюзан Гилберт. На ней были черные джинсы, черная футболка, черные сандалии. «Какой идиотизм, — подумал Уит, оценивая траурный наряд художницы, — по такой-то жаре…» Сюзан, весьма привлекательная женщина, обладала какой-то скульптурной красотой и была лет на пять-шесть старше Люси. Точеные черты ее лица казались почти совершенными, словно над ними поработал скульптор.

Сюзан поприветствовала Уита коротким объятием, настолько быстрым, что у него мелькнула мысль о том, что она могла бы и не беспокоиться. Ему показалось, будто ей хотелось каким-то образом привести его в порядок в укор Люси: то ли причесать растрепанные светлые волосы, то ли надеть на него более подобающий ситуации костюм. Он заметил, как она неодобрительно окинула взглядом его одежду: выцветшую спортивную рубашку, мятые брюки цвета хаки, сандалии.

— Держишься? — с искренним участием спросил он.

— С трудом, — ответила она бесстрастным голосом.

Уит прошел за ней в холл с высоким потолком, а затем в гостиную. Мебель в доме была современной и дорогой: модные линии, импортное тисовое дерево, обивка из бежевой и черной кожи. На полу — ковер светло-кремового цвета, несколько смелого для дома, который расположен на берегу моря. Все стены увешены абстрактными картинами, написанными в одной, достаточно грубой манере, где глазу трудно было зацепиться за какую-то форму или деталь. Неистовое буйство красок должно было шокировать зрителя. В общем, Джексон Поллок [12] Поллок, Джексон (1912–1956) — знаменитый американский художник-модернист. без тормозов и ограничений. Внезапно Уит почувствовал, что картины эти очень слабенькие и за претензией на талант прячется обычное убожество. Они ему не понравились с первого взгляда.

Он прошел за Сюзан в безукоризненно чистую, сияющую сталью кухню. У кухонной стойки с гранитной столешницей стоял мужчина и пил из бутылки пиво «Дос Эквис». Казалось, что при ходьбе его руки могут касаться пола. Крупный, с толстой шеей и бритой головой, он был одет в черную футболку и потертый джинсовый комбинезон. Один из его бицепсов величиной с дыню опоясывала татуировка в виде переплетающихся узоров.