Джефф Эбботт - Большой куш

Он кивнул. «Сейчас все выглядит так, как будто мы по-прежнему женаты», — с грустью подумала она. Дэвид знает, что делать в критической ситуации, но, пытаясь докопаться до сути дела, сталкивается с трудностями и легко дает сбить себя со следа.

— Стоуни Вон. Да, ты права, — кивнув, согласился Дэвид и отошел, чтобы налить им обоим воды со льдом. Он принес ей стакан, и, хотя пить ей не хотелось — жидкость поступала сейчас через капельницу, — она все равно отхлебнула немного своими распухшими губами.

— Мне нужно от тебя больше информации, если мы собираемся искать твоего… бойфренда. — Последнее слово он словно выплюнул.

— Дэвид, — мягко произнесла она, — если это тебя так расстраивает, почему ты не дашь мне пообщаться с другим следователем?

— Ничего меня не расстраивает.

Она промолчала. Пусть будет так.

Он сидел на краю кровати с блокнотом на коленях, но не открывал его.

— Что ты еще хотел бы узнать?

— Хм…

— Дело в том, что у меня совсем не осталось сил, Дэвид. Я действительно очень и очень устала. Мне нужно немного поспать.

— Конечно. — Он встал. — Конечно. Я скоро вернусь. Отдыхай. — Неловко наклонившись, он поцеловал ее в лоб, торопливо и целомудренно.

Когда он выходил из палаты, Клаудия смотрела ему вслед.

Завтра. Уже завтра она выйдет из этой больницы. Она отметится на работе и подключится к поискам Бена и Стоуни. Она знала, что агенты ФБР плотно займутся домом Стоуни и будут искать «Юпитер» вдоль всего техасского побережья залива.

Может быть, Бен еще жив. Если это так, она обязательно найдет его. Если нет — тогда она найдет ублюдков, которые его убили.

С этими мыслями Клаудия провалилась в тяжелый сон.

У самой бухты, в небольшом старом доме, построенном из тяжелой древесины кипариса, вот уже почти семьдесят лет жила пожилая пара. Когда в дверь к ним постучали, они почти спали, задремав во время довольно скучного фильма, который показывали по кабельному телевидению. Старая женщина от неожиданности и испуга едва не подпрыгнула, проверив затем, не слетели ли бигуди у нее с головы. Ее супруг выбрался из глубокого кресла и пошел открывать.

На верхней ступеньке стоял молодой человек. С него текла вода, от него пахло морем, он весь дрожал, нос и скулы распухли от удара и превратились в сплошной кровоподтек, словно он попал в автокатастрофу; с запястья свисала пара сломанных наручников. Один из пальцев, явно выбитый, был багрового цвета.

— Не могли бы вы… Не могли бы вы вызвать полицию? — запинаясь, произнес он. — Пожалуйста, меня зовут Бен Вон. Я был похищен какими-то сумасшедшими. Я думаю, что эти люди убили мою девушку.

В пятницу вечером Алекс Блэк вернулся в свой номер, который снимал в мотеле. Уставший и измученный, он хотел только одного: срочно помыться в душе. Он стоял под горячими струями минут двадцать, пока льющаяся на него вода не стала холоднее. Он ожесточенно тер мочалкой свою кожу, так что все тело начало гореть. Затем он вытерся жестким полотенцем, надел шорты и футболку.

Зазвонил его мобильный. Он поднял трубку и посмотрел, от кого был этот звонок. Из Южной Флориды звонил отец. По крайней мере, не этот тупой придурок Стоуни: сегодня вечером Алекс уже не смог бы больше выносить его.

— Алло?

— Эй, сынок, как ты там? — Из-за рака голос Большого Берта был сухим, но звучал оптимистично, как и всегда.

— Ты что, снова сегодня бегал за девочками? — шутливым тоном спросил Алекс. — Звонишь мне, чтобы сделать передышку? — Это была их старая игра, когда они оба делали вид, что их активная и полная романтики жизнь по-прежнему бьет ключом. Внезапно к его горлу подкатил комок.

— Я-то не прочь побегать за ними, но они в последнее время бегают быстрее меня. — После паузы отец тихо произнес: — Сынок, мне хотелось бы поскорее тебя увидеть.

— Возможно, через несколько дней, — ответил Алекс. — Я обязательно приеду.

— Тебя удерживают эти раскопки?

— Клиент очень привередливый, но теперь уже все в порядке.

Из горла отца вырвалось какое-то клокотанье.

— Нашли что-нибудь интересное?

— Ну, не такое интересное, как золото, — отшутился Алекс, пытаясь подбодрить старика.

— И все-таки, что именно? — настаивал Большой Берт.

— Глиняные черепки, кости, наконечники стрел.

— Значит, ничего серьезного, что могло бы не пускать тебя к старому отцу.

Его тон не понравился Алексу. Ему показалось, что отец чего-то недоговаривает, ходит вокруг да около.

— Папа, ты себя хорошо чувствуешь?

Отец мягко отрыгнул, и Алекс решил, что один из друзей Большого Берта снова пронес в больницу для безнадежно больных пиво.

— Смотри, чтобы тебя не выгнали из «Всех Святых» за пьянку.

— Это я от пепси, — пояснил отец. — Спасибо, что предупредил.

— Я рад, что ты чувствуешь себя нормально, — сказал Алекс.

— Я этого никогда не говорил.

— Ладно, папа. Я должен идти. Мне завтра очень рано вставать.

— Хорошо. Назови эти глиняные черепки своим именем.

— Договорились. Я скоро приеду. Обещаю.

— Не затягивай с этим.

Господи, что все это должно значить?

— Папа, тебе что, хуже?

— Я просто хочу тебя поскорее увидеть. До свидания, сынок. Я люблю тебя.

— И я тебя тоже. — Алексу не хотелось думать о том, что его отец медленно угасает на больничной койке, что рак, который он слишком долго игнорировал, постепенно разъедает его тело.

Большой Берт работал на лодке и нырял в поисках сокровищ, оставшихся на затонувших испанских кораблях. Но все заканчивалось тем, что флоридские бюрократы в очередной раз вырывали добычу прямо у него из рук. Эти чиновники, отделываясь пустыми обещаниями, возводили препоны, опираясь на законы о предметах старины. «Вот, купи себе мороженое, — говаривал Большой Берт маленькому Алексу, протягивая ему испанский песо 1690 года или дублон 1712-го. — Побалуй себя двойной порцией». Смешно, конечно, но тогда правительство штата изымало большую часть обнаруженного золота; вокруг лодки Берта постоянно сновали агенты внутренней налоговой службы, а нахальные конкуренты старались ставить свои суда там, где он погружался в поисках старинного золота и серебра. В результате сокровища неминуемо загребались тысячами рук, гораздо более проворных, чем руки Большого Берта, здоровье которого медленно подтачивалось из-за огромных нагрузок на организм и постоянных, ставших хроническими неудач.

Алекс был уверен, что его жизненный путь лучше, но он не хотел обсуждать это с отцом. Пусть думает, что его сын по-прежнему ковыряется в земле в поисках черепков, бусинок и всякой чепухи. Большую часть клада он продаст очень быстро. Он поедет в этот хоспис — какое замечательное и бодрое название для места, где умирают люди, — заберет Большого Берта и улетит с ним в Коста-Рику. Он даст отцу возможность умереть возле изумительного голубого моря под ярким великодушным солнцем. Пусть он умрет счастливым.