Арнольд Беннет - Отель «Гранд Вавилон»

— Помимо того, что я получу от вас, у меня во вложениях — полмиллиона.

— Следовательно, вы почти миллионер?

Феликс Вавилон кивнул.

— Поздравляю вас, мой дорогой сэр, — сказал Рэксоул тоном, каким судья обращается к только что принятому в коллегию адвокату. — Девятьсот тысяч фунтов, переведенные во франки… В Швейцарии это должно звучать очень мило.

— Ну, разумеется, для вас, мистер Рэксоул, подобная сумма мала. А теперь нельзя ли узнать о вашем собственном состоянии? — Феликс Вавилон явно подражал свободной манере своего собеседника.

— Не знаю. Думаю, что мое состояние — миллионов пять или около того, — сказал Рэксоул искренне, показывая своим тоном, что с радостью дал бы точные сведения, будь это в его силах.

— И много у вас забот, мистер Рэксоул?

— Все еще немало. Я и в Лондон приехал с дочерью отдохнуть, чтобы на время от них избавиться.

— Это ваш способ расслабляться — покупать отели?

Рэксоул пожал плечами.

— По крайней мере какая-то перемена по сравнению с железными дорогами, — засмеялся он.

— Ах, дорогой друг, вы еще плохо представляете, что купили.

— О-о-о, ну это-то я знаю, — возразил Рэксоул. — Я купил лучший в мире отель.

— Что правда, то правда, — признал Вавилон, задумчиво глядя на антикварный персидский ковер. — Во всяком случае, ничего подобного моему отелю нет. Но вы пожалеете о своей покупке, мистер Рэксоул. Это, разумеется, не мое дело, но я не могу ничем вам помочь, повторяя, что вы пожалеете о покупке.

— Никогда не пожалею.

— Вы начнете жалеть очень скоро — возможно, сегодняшней ночью.

— Почему вы так считаете?

— Потому что «Гранд Вавилон» есть «Гранд Вавилон». Вы думаете, раз вы контролируете железные дороги, металлургические комбинаты или пароходные линии, то, стало быть, вы сможете контролировать и что бы то ни было. Однако нет. Только не «Гранд Вавилон». Что касается «Гранд Вавилона», то есть нечто… — Он воздел руки.

— Служащие, конечно, грабят вас.

— Разумеется. Я полагаю, что теряю на этом сотню фунтов в неделю. Но я имел в виду совсем другое. Это гости. Гости слишком… слишком различные. Высокие послы, великие финансисты, большие аристократы — все люди, что передвигаются по свету, собираются под мою крышу. Лондон — это центр всего мира, а мой отель — ваш отель — это центр Лондона. Однажды здесь в одно и то же время останавливались король и вдовствующая императрица. Представляете?

— Великая честь, мистер Вавилон. Но в чем заключаются трудности?

— Мистер Рэксоул, — последовал мрачный ответ, — где ваша проницательность — та проницательность, которая принесла вам богатство, которое вы сами не можете сосчитать? А вы не думаете, что под крышей, под которой ютятся все правители, все сильные мира сего, должны также ютиться и бесчисленные и безымянные интриганы, прожектеры, злодеи и шпионы? Все это ясно как день и темно как ночь. Мистер Рэксоул, я никогда не знаю, кто меня окружает. Я никогда не знаю, что произойдет в следующую минуту. Только иногда я улавливаю какие-то проблески, какие-то намеки на странные дела и странные тайны. Вы упомянули о моих служителях. Почти все они — опытные работники, умелые, знающие. Но кто они помимо этого? Я знаю, к примеру, что четвертый помощник моего шеф-повара, возможно, служит агентом одного европейского правительства. Я знаю, к примеру, что моя незаменимая мисс Спенсер, возможно, состоит на жалованье у придворного портного или франкфуртского банкира. Даже Рокко может быть еще кем-то, а не просто Рокко.

— Это делает мою покупку еще более интересной, — заметил Теодор Рэксоул.

— Как долго тебя не было, отец, — сказала Нелла, когда он вернулся к столику номер 17 в salle a manger.

— Только двадцать минут, моя голубка.

— Но ты сказал: две секунды. Это большая разница.

— Ну, видишь ли, я ждал, пока приготовят бифштекс.

— Скажи, твой подарок мне на день рождения не доставил тебе слишком много хлопот?

— Никаких хлопот. Но он оказался не таким дешевым, как ты говорила.

— Что ты имеешь в виду, отец?

— Только то, что я купил весь отель.

— Отец, ты всегда был замечательным родителем. Ты собираешься преподнести мне отель в подарок на день рождения?

— Нет, я сам буду управлять им — для развлечения. Но, кстати, для кого это? — Он только что заметил третий прибор на столе.

— Это для моего друга, который приехал пять минут назад. Разумеется, я предупредила его, что он должен будет разделить наш бифштекс. Он появится здесь через мгновение.

— Могу я почтительнейше осведомиться о его имени?

— Фамилия его Диммок, а крестное имя — Реджинальд; его занятие — английский компаньон князя Эриберта Позенского. Я познакомилась с ним, когда была в Санкт-Петербурге с кузиной Хетти прошлой осенью. А вот и он! Мистер Диммок, это мой отец. Он добился успеха с бифштексами.

Теодор Рэксоул увидел очень молодого человека с чрезвычайно черными глазами и свежим, мальчишеским выражением лица. Они начали беседовать.

Появился Жюль с бифштексом. Рэксоул попытался поймать взгляд официанта, но не смог. Ужин начался.

— Ах, отец, — воскликнула Нелла, — как ты много кладешь горчицы!

— Разве? — сказал он и случайно взглянул в зеркало, висящее слева от него между двумя окнами. Он увидел отражение Жюля, стоящего позади его стула, и заметил, что Жюль медленно, многозначительно и явственно подмигнул мистеру Диммоку; крестное имя которого — Реджинальд.

Мистер Рэксоул молча ел свой бифштекс, размышляя о том, что, возможно, помог себе, положив слишком много горчицы.

Мистер Реджинальд Диммок, несмотря на свою чрезвычайную молодость, показал себя опытным человеком, повидавшим мир, и умелым собеседником. Разговор между ним и Неллой, казалось, никогда не иссякнет. Они болтали о Санкт-Петербурге, о льде на Неве, об оперном теноре, которого сослали в Сибирь, о свойствах русского чая, о сладости русского шампанского и о прочих сторонах бытия в Московии. Наконец тема России была исчерпана, и Нелла кратко описала, что она делала с тех пор, как виделась с молодым человеком в царской столице, и это повествование перенесло тему разговора в Лондон, о котором они и продолжали говорить, пока не был съеден последний кусочек бифштекса.

Теодор Рэксоул заметил, что мистер Реджинальд Диммок очень мало рассказывал о своих собственных передвижениях, как прошлых, так и будущих. Он счел юношу типичным придворным прихлебателем и раздумывал о том, как тот добился своего поста компаньона князя Эриберта Позенского, и о том, кем мог бы быть этот князь Эриберт.

Миллионер припоминал, что слышал однажды о Позене, но он не был в том уверен. Это, скорее всего, одно из тех маленьких, неотличимых одно от другого немецких государств, в которых каждый пятый-шестой житель — придворный, а остальные — угольщики или трактирщики.