Скотт Туроу - Судебные ошибки

— Нет.

Выходит, она верила и раньше, что Коллинз был на месте преступления.

— Только знаешь, — сказал Старчек, — я не верю в эту чушь о том, что Коллинз был безучастным наблюдателем. Эрно наверняка сказал ему, что полиция сочтет его соучастником тех убийств. Разве можно поверить, что он таскал мертвые тела, не будучи причастным к убийствам?

— История странная, — согласилась Мюриэл. — Но семейные дела вообще непонятная вещь. Ты знаешь, что Коллинз перетаскивал тела, только с его слов — как и о туфлях.

— Значит, ты не думаешь, что он был соучастником?

— Ларри, на спусковом крючке и рукоятке пистолета есть только отпечатки пальцев Эрно, притом в крови Луизы, так ведь?

— Во всяком случае, это кровь ее группы. Я не требовал, чтобы эксперты искали ДНК Луизы, — ты можешь представить, как они уже были недовольны. Серологи уже дали убедительное заключение.

Вся кровь на пистолете была второй группы с отрицательным резус-фактором. Такая встречается лишь у двух процентов населения, к их числу относилась и Луиза. У Джадсона, Гаса, Коллинза кровь была первой группы. Ларри питал слабую надежду, что группа крови у Эрно и Луизы совпадала, но из тюремного лазарета пришел отрицательный ответ. Однако, по мнению Ларри, тем, что стрелял Эрно, та история не исчерпывалась.

— Я по-прежнему держусь своей версии, — сказал он. — Не верю, что Ромми тут не замешан. Возможно, Эрно и Шланг вместе подошли к Луизе и Коллинзу. Но Коллинз лишь завершает то, что начал его дядя, вызволяет Ромми, потому что он их не выдал.

— Ларри, ты всерьез считаешь, что Ромми защищал их? Он даже себя не мог защищать. К тому же это ничем не подтверждается.

Однако у Старчека был намечен план. На завтра он вызвал около полудюжины курсантов полицейской академии. Ему требовался ордер на обыск, дозволяющий раскопать земляной пол в инструментальном сарае Эрно на предмет обнаружения вещей, взятых в «Рае» у жертв в ночь убийства. Коллинз сказал, что у Эрно в последнее время была мысль выкопать тот фартук для подтверждения своих показаний, но он сообразил, что на некоторых вещах окажутся отпечатки пальцев Коллинза. Ларри подозревал, что Эрно заодно хотел скрыть отпечатки пальцев или ДНК Шланга.

— Завтра к десяти часам ордер у тебя будет, и я готова рыть землю для тебя, Ларри, поверь мне. Но если мы не обнаружим никаких следов Ромми, это станет их добавочным козырем. Теперь все результаты экспертиз подтверждают показания Коллинза и Эрно. Если эти вещи лежат там, где сказал Коллинз, и на них отпечатки пальцев только его и дяди, мы окажемся в незавидном положении. Потребуется новое судебное разбирательство.

— Новое разбирательство?

— После того, как апелляционный суд вернет дело, мы сможем года полтора разыгрывать комедию перед Харлоу, но если взглянуть на это все — показания, отпечатки пальцев, ДНК, документы, наводящие на мысль, что Шланг во время убийства находился под арестом... — Она умолкла, подчеркивая важность того, о чем вела речь. — Заявление Гэндолфа будет удовлетворено.

Мюриэл, видимо, была права с юридической точки зрения, но Ларри понимал — ей не хочется, чтобы эти скверные новости разошлись. Чтобы в газетах ежедневно появлялись заголовки, выгодные для ее соперника на выборах.

— И это не самое худшее, — сказала она.

— А что самое?

— Нам нельзя снова вести это дело.

— Из-за Коллинза?

— Коллинз рассказал две разные истории, обвиняющие и оправдывающие одного и того же человека. По собственному признанию, он наркоторговец и мошенник с тремя судимостями. Превозносить Иисуса Коллинз может сколько угодно. У присяжных он вызовет неприязнь. Моя проблема заключается в том, как представить камею уликой.

— Может быть, так же, как в прошлый раз? Я дам показания.

— Нельзя, Ларри. В судебном зале попадается немало подводных камней. Не скажу, что никогда не посмеивалась, слушая своих свидетелей, но ни разу не вызвала человека на свидетельское место, зная, что он совершит лжесвидетельство.

— Лжесвидетельство?

— Так называется, Ларри, ложь под присягой.

Она смотрела на него в упор, притом не так, как минутой раньше. Это была Мюриэл Бесстрашная.

— Мюриэл, ты выступила бы обвинителем?

Она оглядела себя, все еще совершенно голую, и сказала:

— Думаю, пришлось бы дисквалифицировать себя.

— Кроме шуток, — спросил он, — назвала бы это преступлением?

— Я думаю, это дурно, Ларри. Очень дурно. И не позволю тебе показывать, что ты обнаружил камею в кармане Гэндолфа, раз это неправда.

Старчек до сих пор не знал, что Мюриэл так твердо держится принципов. Она говорила совершенно серьезно. Однако никогда полностью не отделяла собственных интересов от расчетов. Если она подставит его под удар, он всегда найдет, что сказать против нее.

Ларри стал обдумывать альтернативы. С согласия Артура они вернули камею дочерям Луизы, поэтому было невозможно обнаружить на ней отпечатки пальцев Шланга, доказать, что она побывала у него в руках.

— А если я признаюсь, что лгал раньше? — спросил он.

— Ларри, это значит опорочить честь мундира. Тебя уволят к чертовой матери. И придется распрощаться с перспективой пенсии. Но ты все равно не получишь цепь улик, доказывающую, что камея была в кармане у Гэндолфа, разве что укравший ее полицейский выступит с признанием, а этого не случится, он тоже хочет получать пенсию. Мы наверняка потерпим поражение.

— Почему?

— Ты признаешься, что лгал с целью добиться обвинительного приговора, так ведь?

— Обвинительного приговора убийце трех людей.

— Тогда кто сможет поручиться, что ты не лжешь снова? Ты единственный свидетель многого, что произошло в участке между Ромми и тобой в октябре девяносто первого года. Теперь Артур скажет, что Гэндолфа принудили к признанию тем или иным способом. А отрицать это сможет только лжесвидетель-полицейский.

— Мы утрачиваем признание?

— Скорее всего. И камею как улику. И губим тебя. Хуже всего будет, Ларри, если мы признаемся, что ты солгал относительно камеи, и кто-нибудь выяснит, что ты уничтожил заключение Дикермена. Прокуратура США, возможно, привлечет тебя к суду за препятствование отправлению правосудия.

— Федералы?

— Ларри, мы в федеральном суде.

— Черт.

Там обвиняли полицейских из спортивного интереса, это являлось частью нескончаемого конфликта между охранительными органами штата и федеральными.

— Ларри, нам нельзя снова вести это дело.

Старчек ненавидел весь этот закон — и Мюриэл, когда она становилась его глашатаем. Обхватив руками колени, он спросил, нельзя ли пойти с Гэндолфом на сделку о длительном тюремном заключении?

— Это наилучший выход, — ответила она. — Но как там ты назвал Артура? Кроликом-крестоносцем? Крестоносец считает, что его клиент невиновен. Он может настоять на своем и потребовать суда.