Норман Льюис - Подвиг, 1972 г., том 5

Она сложила губы трубочкой и нахмурилась. Инстинкт и жизненный опыт подсказывали Фейну, что главное еще впереди. Рано или поздно — основной вопрос, который у нее был в запасе и который она выстрелит в него. Он сосредоточил внимание на левой щеке Риос.

— И вы предпочитаете гостиницу «Талисия»?

— И даже очень.

— Несмотря на то, что гостиница «Талисия» — гостиница четвертого разряда.

— Я предпочитаю тишину, покой и отсутствие лифтов.

— Но «Талисия» находится в районе доков, которые работают всю ночь, и этот район действительно очень шумный.

— Как вам сказать… Я нахожу промышленный шум даже успокаивающим. Что я не могу выносить, так это «ча-ча-ча», запущенную на всю мощь по радио в соседнем номере.

— Я понимаю. А сейчас не могли бы вы назвать людей, с которыми вы поддерживаете контакт с того момента как вы приехали на Кубу?

— Вы задали исключительно трудный вопрос. Прежде всего, что вы имеете в виду, говоря «поддерживаете контакт»? Например, я поддерживаю контакт каждый вечер с барменом в гостинице «Талисия». Он говорит немного по-английски, его научили бывшие гости из Америки. Мы говорим о киноактрисах. Я разговариваю со всеми, с кем удается. Это часть моей работы. Если вы имеете в виду официальные контакты, а никого не могу указать, кроме товарища Мола и девушки, которая показывает мне город. Ее фамилия Вест.

— Я имею в виду членов иностранной колонии.

— Иностранная колония? О да. Я могу назвать некоторые фамилии, которые я запомнил. У меня плохая память на фамилии. Очевидно, я не очень внимательно вслушивался, когда меня им представляли. Если бы я знал, что меня спросят об этом, то я бы обратил внимание.

— Вы, конечно, встречали мистера Стида?

— Да, действительно встречал.

— И вы знали его до приезда на Кубу?

— Нет, не знал.

— Вы писали ему или как-то были связаны с ним?

— Я с ним встретился однажды и до этого не знал о его существовании.

«Так вот в чем дело, — сообразил Фейн. — Причиной вызова был Стид. В чем же замешан Стид?»

— Вы не звонили ему, когда приехали в Гавану?

— Он звонил мне и приглашал провести вечер с некоторыми друзьями.

— Но вы утверждаете, что абсолютно не знаете его.

— Я его действительно не знаю. Он узнал о том, что я на Кубе. Мы с ним соотечественники. Это дань вежливости. К тому же, если кто-нибудь приглашает меня провести вечер, я обычно соглашаюсь. Я встречаюсь со всеми, с кем могу. Как я уже сказал, все люди моей профессии делают именно так. Я должен сказать, что меня несколько удивило, что это расценивается на Кубе как подозрительная деятельность.

— Прошу вас понять нас правильно. Это не подозрительная деятельность, мистер Фейн. Мы знаем, что журналист должен собирать информацию. И мы уважаем его права. Если же мы иногда вынуждены задавать вопросы, то только потому, что были времена в прошлом, когда журналисты злоупотребляли нашим гостеприимством и были на самом деле шпионами. Мы ни на минуту не сомневаемся в том, что ваша деятельность вне подозрений. — Она улыбнулась неубедительно. Ее толстая верхняя губа вдруг стала тонкой, чем-то напоминающей восточную саблю. — Мы в этом нисколько не сомневаемся. Но вполне вероятно, не зная того, вы вступили в контакт с лицами, которых мы обязаны рассматривать как подозрительных.

— Если это так, то я вас могу искренне заверить, что я действовал в полном неведении. Наконец, на Кубе я менее недели. Я никого не знаю. Я уверен, что вы согласитесь со мной в том, что у меня возникает вполне естественное желание отдохнуть, проведя час или два в обществе людей, говорящих на английском языке. Вполне вероятно, что в таком случае человек может стать орудием империализма, у меня не было оснований предполагать, что я им являюсь.

— Мистер Фейн, вы действительно с симпатией относитесь к социалистическому режиму?

— С исключительной симпатией. Я полагаю, что это может полностью подтвердить сообщение в газету, которое я послал вчера. Вы, очевидно, с ним знакомы.

— В таком случае я уверена, что вы поможете нам в расследовании. Не могли бы вы рассказать мне о содержания беседы с мистером Стидом в тот вечер? Можете быть уверены, что все это останется между нами.

— Кроме всего прочего, мы говорили о погоде.

Она снова сложила губы трубочкой, лицо выражало крайнее недовольство.

— Вы с друзьями, мистер Фейн, всегда говорите о погоде?

— Нет, не всегда, но довольно часто. Погода — тема для разговора у англичан. В тот вечер у Стида было несколько англичан. Если в компании появляется незнакомец, то он начинает говорить о таких вещах, как погода.

Риос холодно улыбнулась.

— Вы говорили только о погоде и ни о чем больше?

— О крикете.

— Крикете? Вы имеете в виду кузнечиков?

— Нет, крикет — игру.

— Ах, игру.

— Точнее соревнования. Я повторяю, что англичане имели перевес в силах.

— Простите, мистер Фейн, но я вас не понимаю. Вы являетесь гостем кубинского народа, вы высказываетесь с симпатией о нашем режиме, и вы не хотите сказать мне правду. Очевидно, вы не хотите поставить кого-то под удар.

— Нет, я хотел бы вас убедить в том, что тот вечер не мог быть более безобидным в любом плане. Гости просто сидели и болтали, что обычно и делается на таких встречах.

— А мистер Стид? Он тоже говорил о погоде и крикете?

— Насколько я помню, то, что говорило большинство из гостей, было слишком тривиальным, чтобы запомнить. В целом мы, англичане, проявляли незначительный интерес к событиям дня и проблемам культуры. Стид, в частности, говорил об утках. Он ими очень интересуется. На Кубе водятся утки, которые летают по ночам, и он рассказывал мне об этом.

— Очень любопытно, — сказала Риос, — очень любопытно.

— Я полагаю, что это действительно кажется странным для тех, кто не помешался на утках.

— Да, это действительно кажется странным, мистер Фейн, и я не скрою, что я разочарована вашим ответом.

— Мне очень неприятно, но с какой бы симпатией я ни относился к делу кубинского народа, я полагаю, вы не захотите, чтобы я занимался фальсификацией.

— В таком случае я не буду задерживать вас. Прошу извинения за причиненное вам беспокойство. Шофер отвезет вас в гостиницу.

Фейн решил использовать создавшуюся обстановку в своих интересах.

— Не могли бы вы отвезти меня в пресс-центр?

— Куда вы захотите.

Телефонный звонок застал его в дверях. Это был Мола.

— Что случилось? — спросил Мола взволнованно.

— Произошла небольшая ошибка. Меня задержали в контрразведке для дачи показаний. Вы просили звонить в случае, если возникнут затруднения. Благодарю за звонок, но все выяснилось само собой.

— Вы звоните из контрразведки, не так ли?

— Я собираюсь отсюда уходить. Если вам удобно, то я к вам заеду.