Евгений Сивков - Консультант

Гладышева внимательно посмотрела на собеседника. Савельев старался не проявлять признаков волнения, но внутренне весь собрался.

– Я обратила внимание на то, что в крае начались телодвижения по перераспределению налоговых поступлений. И телодвижения эти – не в пользу центра. Вы отдаете себе отчет, что делаете? – госпожа министерша говорила совершенно спокойно, но в ее голосе появились металлические нотки.

– Мы это делаем абсолютно сознательно, – Савельев говорил вполголоса, он расслабил мышцы, и удобно откинулся на спинку сиденья.

– Так, сознательно проводим антигосударственную политику? Вы соображаете, что говорите это официальному лицу?

– Что вы, Александра Георгиевна, о какой антигосударственной политике может идти речь? – Стас удивился почти искренне. – Все дело в том, что для вас государство – это Москва. А куда же остальную Россию девать?

– Что полезно для Москвы – то полезно для России, – отчеканила Гладышева.

– Где-то я уже это слышал, – невозмутимо отреагировал консультант. – Только там речь шла о «Дженерал моторе» и Америке. Ладно, если без афоризмов, а по существу. Вы сами посмотрите, налоговая пирамида в России перевернута. Около восьмидесяти процентов налогов, собираемых с территории региона, уходит в центр. А оттуда в виде дотаций идет перераспределение в те же или другие регионы. Мировая практика говорит, что пирамида должна стоять на основании: восемьдесят процентов на местах остается, а остатки – в центр.

– Вы меня будете учить азам государственной экономики, молодой человек? – усмехнулась госпожа министерша. – В правительстве это прекрасно понимают. Но вы, почему-то, забываете об имперской ноше, которая лежит на России. Тот же Кавказ нужно завоевывать или прикармливать. Отдаленные регионы тоже приходится субсидировать. Это возможно только благодаря перераспределению средств, добываемых в нескольких успешных субъектах федерации. Если этого не делать – страна просто развалится на кусочки.

– Мне уже умолкнуть, гражданин начальник, или вы позволите возразить? – Стас умело интонировал голосом административную покорность.

– Продолжайте, юноша, – барственно взмахнула холеной рукой высокопоставленная блондинка.

– Продолжаю, с вашего высочайшего разрешения. На этот счет есть два возражения. Первое: если бы Москва играла роль эффективного распределителя аккумулированных в России финансовых ресурсов, забирая себе умеренный дисконт – против этого ни один разумный человек возражать бы не стал. Но кто назовет сегодняшний дисконт умеренным? Сколько денег идет на откаты, на прокрутку в оффшорах, на подкармливание высокими зарплатами зажравшегося столичного бюджетного и офисного псевдопролетариата? Такая система развращает центр. Возражение номер два: забирая деньги из регионов, Москва превращает провинцию в финансовых наркоманов. За дотационную дозу они готовы на все, но сами при этом теряют заинтересованность в эффективной работе – все равно Москва заберет, зачем стараться. Значит, эта система развращает и регионы.

– Да, у системы есть недостатки. С коррупцией надо бороться, а нерадивых чиновников на местах нужно бить по башке.

– Борьба с коррупцией в России – это уже давно не смешно. Это системный порок. Лечить только симптомы такой болезни не просто глупо, а преступно. Я предлагаю зайти с другого конца.

– Слушаю вас, господин доктор.

– Пока еще я простой кандидат наук, за докторскую взяться недосуг, – Савельев откашлялся и продолжил. – Осмелюсь напомнить вам, как кандидат кандидату, о существовании такого раздела общечеловеческих знаний, как геоэкономика.

– Осмельтесь, – разрешила Гладышева.

– Так вот, эта самая геоэкономика доказывает, что распад государства происходит в тех случаях, когда уровень связности его частей снижается ниже критического порога.

– Поясните на примерах, юноша.

– На примерах. Речь идет об экономической и транспортной связности. Если Дальнему Востоку в несколько раз дешевле торговать с Китаем, Калининградской области – с Германией, если сроки и стоимость транспортных перевозок на этих направлениях гораздо ниже, чем при общении с исторической родиной – рано или поздно эти территории постараются отколоться от страны. Это – объективная почва для сепаратизма. Примеров тому много. По этой схеме распалась масса империй. От Римской до Советской. Экономическую нецелесообразность можно компенсировать финансовой подпиткой, пока нефть в скважинах имеется, или военно-репрессивными мерами, пока военные и спецназ зарплату получают. Но только до поры до времени. И знаете, чем все кончится? Москва превратится в одну гигантскую пробку из иномарок, а железная дорога по всей стране будет перекрыта телами голодающих пикетчиков. Чемоданы с деньгами губернаторы субъектов будут посылать в столицу вертолетами и сбрасывать их на парашютах в Кремль.

В салоне продолжавшего поглощать километры автомобиля повисла напряженная тишина.

– Слушай, парень, хочешь ко мне референтом? – неожиданно спросила Стаса Гладышева.

– В ночное время – без проблем, – галантно ответствовал Савельев.

Если хочешь оценить чувство юмора наших предков, изучай топонимику. Вот, наверное, забавлялись первопроходцы Прикамья, давая имена своим селеньям. А сегодня нормальные, солидные люди вынуждены указывать в анкетной графе место рождения какое-нибудь Чумойтло! А кем должны себя ощущать жители деревни Петухи? И, наверняка, стремаются люди названий таких населенных пунктов, как Малый Начешур или Большие Гальюны. Так что Бармалеевка – еще не самый плохой вариант.

Джип президента Барсукова доставил путешественников к месту назначения. Водитель помог пассажирам выгрузить вещи, лихо развернулся и отправился в обратный путь. Стас и его спутница с легким изумлением уставились на вывеску, украшавшую скромное здание местной администрации: «Бармалеевцы приветствуют участников третьего Всероссийского слета практикующих тантро-дивинаторов!» Перед крыльцом сельсовета гордо стоял огромный черный козел, его крутые рога украшала гирлянда из ярко желтых испанмасов. Эти цветы – эндемики Приуральского края – считались флористическим национальным символом барсакельмесов.

Двери здания распахнулись, и навстречу гостям вышла необычная процессия. Глава сельсовета, кряжистый мужик лет сорока, торжественно нес на вышитом рушнике румяный каравай. Следом за ним вышагивали люди в нарядах, разнообразию которых могла бы позавидовать костюмерная столичного оперного театра. Пестрые халаты, накидки, расцветкой напоминавшие флаги африканских стран, высокие колпаки – на фоне скромного приуральского пейзажа такая массовка выглядела совершенно сюрреалистически.