Нора Робертс - Ложь во спасение

– Кожа у меня очистилась, я округлилась, сделала зубы и ношу контактные линзы.

– Выглядишь потрясающе!

– Приятно слышать. Но надо сказать, в отличие от других девчонок вы с Эммой-Кейт надо мной никогда не смеялись. Соболезную по поводу твоего мужа, Шелби, но я рада, что ты вернулась.

– Спасибо. Так вот где ты теперь работаешь. Посетителей здесь явно побольше, чем в былые времена. И интерьер стал поприятнее.

– Я тоже рада это слышать, потому что я здесь не просто работаю, я – управляющая. И, по случаю, замужем за владельцем.

– Ого! Как все переменилось! И когда же ты замуж вышла?

– В июне год будет. При первом же случае я тебе о моем Деррике все расскажу, а сейчас ступай, тебя Эмма-Кейт заждалась.

– Она уже тут?

– Я тебя провожу. Я вам выделила угловую кабинку – лучшее место в зале, тем более в «Вечер крылышек». – Она взяла Шелби под руку. – У тебя ведь дочка, так?

– Кэлли. Три годика.

– У меня тоже скоро будет.

– Ой, Тэнси, это же здорово! – Последовали новые объятия. – Поздравляю!

– Всего пятая неделя пока, я знаю, всегда говорят, надо подождать до второго триместра, но я ждать не умею. Вот всем и рассказываю, даже совсем незнакомым. Гляди, кого я тебе веду!

Эмма-Кейт подняла голову.

– Вырвалась все-таки?

– Вырвалась. Прости, что задержалась.

– Ты не опоздала. Я забыла, сегодня «Вечер крылышек», поэтому пришлось просить Тэнси, чтобы придержала для нас стол, и прийти пораньше.

– Усаживайся. – Тэнси показала на кабинку. – Вам уж небось есть о чем поговорить. Ты что будешь, Шелби? Первый бокал за счет заведения.

– Я за рулем. Хотя один бокал вина, думаю, роли не играет.

– У нас отличный выбор вин на разлив. – Тэнси перечислила несколько марок.

– Пожалуй, пино-нуар – то, что нужно.

– Сейчас принесут. Тебе ничего не нужно, Эмма-Кейт?

Та приподняла бокал с пивом.

– У меня все есть, Тэнси.

– Как я рада тебя видеть! – Тэнси сжала Шелби плечо и пошла по своим делам.

– Я ее не сразу узнала.

– Тэнси повзрослела. Самый счастливый человек из всех, кого я знаю. Да она и всегда была большой оптимисткой.

– Несмотря на то, что ее всю дорогу дразнили и третировали. Помню, Мелоди Банкер и Джолин Ньютон дня не могли прожить, чтобы ее не помучить, особенно в старших классах.

– Мелоди осталась такой же противной и чванливой, как была. Она же в конкурсе красоты участвовала, была даже признана вице-мисс Теннесси и до сих пор трезвонит об этом на каждом углу. Знаешь, она тебе простить не может, что ты тогда стала Королевой бала на выпускном.

– Господи, я уж и думать забыла.

– У Мелоди вся жизнь построена на том, что она самая красивая и самая популярная. Никаких высот она не достигла. Да и Джолин тоже не многого добилась. – Эмма-Кейт выпрямилась и поудобнее устроилась в углу кабинки, наискосок от Шелби. – Она помолвлена с сыном хозяев отеля и любит разъезжать по всему городу в шикарной машине, которую ей папочка подарил.

Официантка принесла Шелби бокал вина.

– Тэнси просила пожелать вам приятного вечера. Если что-то понадобится, позовите меня.

– Спасибо. Ни Мелоди, ни Джолин, если честно, меня совершенно не волнуют, – продолжала Шелби, вертя бокал в руке. – Я хочу про тебя послушать. Значит, ты, как и говорила, выучилась на медсестру. А как тебе Балтимор? Понравился?

– Да, вполне. Я там завела друзей, нашла приличную работу. С Мэттом познакомилась.

– А с Мэттом у вас серьезно?

– Настолько серьезно, что пришлось маму откачивать, когда я ей сообщила, что мы съезжаемся. До сих пор не успокоится, все намекает на свадьбу и детишек.

– А ты не хочешь?

– Я с этим не спешу, не то что ты.

Шелби приняла укол, глотнула вина.

– А в клинике тебе работать нравится?

– Надо быть дурой, чтобы не нравилось работать у доктора Помроя. Твой отец чудесный человек и врач от бога. – Хлебнув в очередной раз пива, Эмма-Кейт немного приосанилась. – А что у тебя были за проблемы такие? Не было денег домой съездить? Я слышала, ты в деньгах просто купалась.

– Деньгами заведовал Ричард. Поскольку я не работала.

– А ты что, не хотела работать?

– Мне надо было ухаживать за Кэлли, за домом. Да и ни для какой серьезной работы у меня просто нет образования. До диплома я не доучилась.

– А петь?

Шелби было приятно, что можно не говорить фразу до конца. Они с Эммой-Кейт и раньше понимали друг друга с полуслова, и одна легко могла закончить предложение, начатое другой. Но это было так давно!

– А, все это детские фантазии. У меня же ни опыта, ни выдающихся способностей не было, а потом я стала мамой, у меня был муж, и Ричард нас с Кэлли обеспечивал, даже дом шикарный купил.

Эмма-Кейт снова выпрямилась.

– И что же, тебе ничего другого и не нужно было? Главное – чтобы обеспечивал?

– С Кэлли на руках, без опыта работы, без образования.

– А он тебе, случаем, не говорил, что ты дура? – Шелби промолчала. – Хочешь, чтобы я тебя простила, Шелби? Тогда скажи правду! Смотри мне в глаза и говори все как есть!

– Говорил, постоянно. В той или иной форме. А разве он не прав? Я ни к чему не была приспособлена. Сама подумай: много ли я умела?

– Чушь собачья! – У Эммы-Кейт от возмущения зажглись глаза, она поставила пиво на стол, отодвинула чуть в сторону, а сама подалась вперед. – Ты в этой группе не только пела, ты все администрировала, занималась маркетингом. И, между прочим, своим умом дошла, как все это делать. Тебя через месяц учебы сделали младшим менеджером в институтском магазине, ты уже все умела. Ты стала писать песни, хорошие песни, Шелби, и ты понимала, в чем залог успеха, черт тебя побери! В шестнадцать лет ты придумала, как заново оформить мою спальню – и мало того, что комната преобразилась, так ты еще нашла способ убедить мою маму! И не надо тут сидеть и говорить, что ты ничего не знала и не умела. Это он так говорил. А ты говори за себя!

От этих слов, выпаленных как из пулемета, у Шелби перехватило дыхание.

– Все, о чем ты говоришь, не имело никакого отношения к реальной жизни. Эмма-Кейт, когда у тебя ребенок, вся жизнь меняется. Я была домохозяйкой и матерью и ничего плохого в этом не вижу.

– В этом и нет ничего плохого, если тебе так нравится и если кто-то это ценит. Но я что-то не слышу, чтобы это кто-то ценил, и, когда ты об этом рассказываешь, вид у тебя далеко не радостный.

Шелби отрицательно покачала головой:

– У меня есть Кэлли, и это самое лучшее, что случилось в моей жизни. Теперь знаю, что значит «свет в окошке». Ричард работал, поэтому я имела возможность сидеть с ней дома. Есть масса матерей, кто и хотел бы, да не может себе этого позволить, так что мне его только благодарить надо, что нас обеспечивал.

– Опять «обеспечивал»!