Андерс Рослунд - Сделано в Швеции

Феликс уже не просто дрожал, его бил озноб, дыхание участилось.

Двое людей на переднем сиденье ехали домой и были на волосок от смерти, потому что очутились не на той дороге и не в то время.

Он встал из мокрой травы, спрятал оружие в сумку, сдвинул маску с лица, превратил в воротник. И побежал. Вниз по холму, через лес и коллективные сады. Упал, налетев в потемках на низкий заборчик, уронил сумку, вскочил и побежал дальше, к машине, запаркованной у подножия холма.

Они миновали холм. Феликс не выстрелил.

Погони нет.

Лео взглянул на запертую дверь. В сейфе было еще семь сумок с наличными – восемь, девять, а то и десять миллионов крон.

У них было всего несколько секунд. И не помешала бы еще одна.

Инкассатор успел ввести код, и стальная стена скользнула вниз, защищая сейф. Они рассчитывали открыть и обчистить сумки до прибытия к месту встречи. Теперь это невозможно. Но пока что есть немного времени отклониться от плана.

– Where… please, please… do you take us? [13] Куда… прошу вас, прошу… куда вы нас везете? (англ.)

Можно расстрелять замок на месте встречи и открыть сейф, но тогда будет слишком много шума.

– What… please, I beg you… will you do with us? [14] Что… пожалуйста, прошу вас… что вы с нами сделаете? (англ.)

Возможно, им удастся заставить кого-нибудь на

центральном пульте открыть сейф дистанционно, хотя это займет чересчур много времени.

– I have… please please please please… I have children [15] У меня… пожалуйста, пожалуйста… у меня дети! (англ.) .

Лежащий на полу раненый инкассатор потянулся рукой к внутреннему карману форменной куртки, и Лео резко ударил его прикладом по плечу.

– You stay put! [16] Не двигайся! (лом. англ.)

Рука замерла, но ненадолго, инкассатор все-таки сунул ее в карман, что-то вытащил.

– My children! Look! Pictures. Please. Please! [17] Мои дети! Смотри! Фотографии. Пожалуйста. Пожалуйста! (англ.)

Два фото в бумажнике.

– My oldest. Не is eleven. Look! [18] Мой старший. Ему одиннадцать. Посмотри! (англ.)

Мальчик на гравийной футбольной площадке. Худенький, бледный. Под мышкой мяч. Волосы потные, застенчиво улыбается, бело-голубые футбольные гетры сползли.

– And this… please please look… this is… he is seven. Seven! [19] А это… пожалуйста, пожалуйста, посмотрите… это… ему семь. Семь! (англ.)

Столовая или гостиная, видимо, праздник дня рождения; масса детей, все нарядные, сидят за столом, на белой скатерти – большой торт. Мальчик наклоняется задуть свечи, два передних зуба у него отсутствуют.

– My hoys, please, two sons, look, look, brothers… [20] Мои мальчики, пожалуйста, два сына, посмотри, посмотри, братья… (англ.)

– Turn around [21] Повернись (англ.). .

Лео выхватил поблекшие фотографии, бросил на пол.

– Two boys, my boys… please!

– Turn around! On stomach! And stay! [22] Повернись! На живот! И лежи так! (англ.)

Винсент вел резиновую лодку по спокойной глади озера Древвикен. Еще один широкий разворот, рука на руле двухтактного мотора, слева он видел свет за опушкой леса – это Фарста, а темнота впереди – Шёндальский пляж. Он заглушил мотор, лодка по инерции скользила к мосткам. Выпрыгнув на сушу, он толкнул лодку в камыши. На последних километрах ему казалось, он опаздывает.

Только сейчас он понял, почему Лео выбрал это место. Бухточка защищенная, с купальней, давно закрытой на зиму, когда-то их мать работала там с детьми-инвалидами его возраста, одни передвигались в креслах на колесах, другие без.

Медленно покачиваясь, он стоял на длинных дощатых мостках. Поблизости были вторые мостки, короче и куда старше, и ему вспомнилось лето, когда Лео учил его плавать. Здесь, у Пристани, как они говорили. Лео обещал братишке особый значок (существовавший в единственном экземпляре), если он сумеет проплыть десять метров, разделяющие старые и новые мостки. Винсент колотил по воде руками и ногами и однажды вечером, когда остальные разошлись по домам, сумел одолеть всю дистанцию, ни разу не коснувшись ногой дна. Лео наградил его аплодисментами и вручил значок – большой, деревянный, с резной надписью.

Его покачивало вверх-вниз, одна доска прогибалась чуть слишком, новые мостки тоже старели. В эту самую доску он вцепился после самого последнего гребка, точно так же, как раньше хватался за руку Лео, чтобы не погрузиться в холод. Голос Лео все время был рядом, велел ему сосредоточиться на очередном гребке, не на том, что он видел и чувствовал, только на очередном гребке.

Им пора уже быть здесь. Жаль, что он не с ними. Неизвестность – вот что хуже всего.

Как плохо от него пахнет. Винсент чувствовал, как изо всех пор сочится запах, какого он никогда прежде не чуял, сильный, едкий, удушливый, – запах страха, не умещающегося внутри.

Он стал на коленки, наклонился к стеклянной глади ледяной воды, ополоснул лицо.

Автомат давил на спину, он поправил его. Лео дал ему оружие в коридоре, перед уходом, и, показывая, как снять с предохранителя и поставить на предохранитель, несколько раз повторил: если нет необходимости применить оружие, всегда держи его дулом вниз , – а потом крепко взял его за плечи: помни, Винсент, решаешь ты, а не оружие.

18:11.

Им пора быть на месте.

Феликс мчался вниз по холму, через лес и коллективные сады, к машине. По узкой гравийной дорожке, затем по асфальтовой, немного пошире, пока не очутился у путепровода. Сердце у него только-только успокоилось, дыхание выравнивалось – и тут он услышал сирены.

Увидел синий огонь проблескового маячка.

– Винсент, ты где?

– Тут, у мостков. Жду.

Сотовый, который предполагалось задействовать лишь в чрезвычайных обстоятельствах.

– Их еще нет, – тихо сказал Винсент.

Вот они, чрезвычайные обстоятельства.

– Черт… Черт!

– Феликс?

– Черт!

– Феликс, в чем…

– Только что мимо меня проехала гребаная полиция! Через несколько минут они будут там, где ты!

Винсент держал в руке сотовый с голосом Феликса. Страх нахлынул с еще большей силой, и запах тоже.

В этот миг он увидел и услышал.

Машина остановилась, лучи фар залили окна пляжных раздевалок.

И голоса. Громкие. Крикливые.

Лео посмотрел на часы.

18:12.

У контрольной точки погони не было. Все еще оставалось время, чтобы вскрыть запертую дверь, отделявшую их от еще девяти миллионов крон. Он собирался выйти из машины, когда Яспер выволок инкассатора. Оба на пределе.

– Open! Or I shoot!

– I… can’t. I can’t! [23] Я… не могу. Не могу! (англ.)

Яспер впихнул дуло автомата инкассатору в рот.

– I shoot!

Инкассатор рухнул на колени, из глаз у него катились слезы.

– Please! Please please please please!