Джейн Лителл - Отнять всё

Мы вместе вошли на кухню.

– Я узнал, где Хейя. И узнал, почему она это сделала.

Взглянув на меня, он тихо добавил:

– Она очень больна. Она умирает.

Значит, ему уже все известно. Я промолчала. Просто целовала сына, вдыхала аромат его волос и никак не могла насладиться.

– Расскажи мне все, только сейчас переодену его.

Я унесла сына в детскую, сняла с него комбинезон, поцеловала в толстенький животик, и он радостно захихикал. Какое счастье его переодевать!

– Дженни сюда едет! – крикнула я.

Маркус был в спальне и выдвигал какие-то ящики.

Я надела на Билли другой подгузник и комбинезончик. Я его целовала и целовала. Не могла нарадоваться, что он дома.

– Никогда больше тебя не оставлю, мой мальчик.

Я взяла его на руки. Он, кажется, был здоров и невредим и очень рад видеть маму.

Маркус пошел в ванную.

– Нужно позвонить маме с папой. Они уже в дороге. И Нику…

– Нет, Кэти…

Маркус вышел из ванной, неся свои туалетные принадлежности.

– То есть?

– Не звони пока Нику, пожалуйста.

– Почему? Что происходит?

Он опять пошел в спальню. Я с Билли на руках – следом. Маркус укладывал вещи в дорожную сумку. Рядом стоял его чертежный планшет.

– Зачем сумка?

– Мне придется уехать.

– Уехать?..

Он застегнул сумку, и тут до меня дошло.

– Ты уходишь к ней, да?

– Так нужно.

– Ты уходишь к Хейе. Она украла ребенка, а ты к ней уходишь.

Маркус поднял сумку и шагнул ко мне. Мне хотелось его ударить, сделать ему больно. Но я держала Билли и потому просто закричала:

– Как ты можешь? Она же чудовище!

– Береги Билли. Он теперь в безопасности, это главное.

Маркус нагнулся, чтобы поцеловать Билли, но я отшатнулась.

– Уходи. Ты не смеешь к нему приближаться.

Он очень грустно посмотрел на меня и вышел.

Октябрь

Я сидела в машине и ждала. Я совершенно не боялась, что Маркус меня предаст, вызовет полицию. Горели фонари, стояла тишина, иногда с тихим шелестом мимо проезжали машины. Я прислонила голову к стеклу. Силы кончились.

Маркус вышел из дома; вид у него был решительный. Закинув сумку на заднее сиденье, он сел и завел мотор.

– Ты на меня злишься, – сказала я.

Он молча смотрел вперед. Только когда мы выехали из Лондона на трассу, спросил:

– На какой срок ты сняла дом?

– На октябрь и ноябрь.

– Ты думала там жить?

– Сама не знаю. Мне просто хотелось, чтобы ты ко мне вернулся.

– Нужно торопиться. Как только Ник выяснит номер моей машины, нас выследят.

– Кто такой Ник?

– Полицейский, который ведет расследование. Ты совершила преступление, и тебя ищут.

Оказалось, полиция отследила по номеру, куда поехал мой «Вольво», а значит, скоро найдут и машину на вокзале. Поймут, что мы были в Кенте, начнут всех расспрашивать. По мнению Маркуса, нас могли отыскать очень быстро. Кто-то же меня видел в последнее время. Маркус злился, но я понимала: он напряженно ищет выход и сделает все, чтобы меня не арестовали. Он всегда терпеть не мог полицию.

Когда мы свернули к коттеджу, он заметил:

– Уединенное ты, однако, выбрала местечко.

Наконец-то мы были в коттедже, наконец-то вдвоем. Мы стояли в холле и смотрели друг на друга. Я сказала:

– Спасибо тебе.

Потом пошла включить отопление, а Маркус направился к холодильнику, достал несколько яиц, заглянул в буфет.

– Ни кофе, ни специй! Придется завтра основательно запастись продуктами.

Он взбил яйца и приготовил омлет. Все, как в прежние времена. Мы почти не разговаривали. После ужина пошли в гостиную, задернули занавески. Я села к Маркусу на колени и обняла его.

– Нужно тебя откормить, – прошептал он. – Ты совсем ничего не весишь.

– Когда ты в первый раз пришел, я испугалась… Думала, ты сразу поймешь, как я больна.

– Мне ты показалась здоровой.

– Я много лет делаю вид, что отлично себя чувствую.

– И никто не знает? Ты не говорила ни отцу, ни Роберту?

– Роберту и не стала бы, а мой отец и так уже немало вынес.

– Он бы постарался тебе помочь.

– Маркус, ему плохо. У него больное сердце.

– Мне он всегда очень нравился. Он как-то сказал, что тебе трудно приходится, и просил тебя беречь.

Мы поцеловались. Мне хотелось лечь и хотелось быть с Маркусом после стольких лет разлуки.

Обнаженные, мы слились воедино. Маркус почти не набрал веса и пах так же, как и раньше. Он ничего не сказал о моей худобе, хотя, конечно, заметил. Когда он гладил меня по спине, казалось, что он перебирает мои позвонки. Прижимаясь к нему, я чувствовала, как мои кости упираются в его бедро. Он, видимо, боялся причинить мне боль во время близости. А я столько времени мечтала ощутить его в себе.

Потом я отдыхала, положив голову ему на плечо.

– Если бы у меня был от тебя ребенок…

– Если бы…

– Прости, что подвела тебя.

– Ты меня не подвела, – уверенно сказал он. – У тебя не было выбора.

– Никакого. Я – последняя из Ванхейненов. На мне все и кончится.

На следующее утро нас затопил морской туман. Даже деревья по краю поля едва просматривались. Я была слаба и дрожала. Вылезать из постели не хотелось.

– Сегодня мы не сможем уехать. У меня нет сил. Мне нужно отдохнуть.

– Сделаю тебе чаю.

Маркус позвонил по мобильному на работу, объяснял кому-то, что пока не выйдет. Говорил напряженно; видимо, там допытывались, в чем дело. Он сказал: «Позвоню потом, сейчас мне некогда».

Принеся мне чай, он спросил:

– Мобильник у тебя с собой?

– Нет, оставила в городе.

– Правильно.

Свой телефон Маркус выключил и вынул аккумулятор.

– Я скоро вернусь. Схожу в Дил и куплю нам еды и газету. И мне нужен кофе.

– Не на машине?

– Пусть лучше здесь стоит.

Оставшись одна, я поднялась и отыскала свою сумку. Внутри, в кармашке, лежала жестяная коробочка. Раньше в таких хранили граммофонные иглы. Мне подарил ее Маркус много лет назад, в нашу студенческую пору. Купил ее в лавочке старьевщика. На крышке была собачка, слушающая граммофон – эмблема старой фирмы грамзаписи.

Я знала: Маркус сделает, что мне нужно. Он достаточно далеко зашел.

Через два часа он вернулся. Я сидела с гостиной, закутавшись в одеяло. В дом ворвался запах моря. Маркус был такой живой, такой здоровый…

– Я купил четыре отличных макрели. Рыбак продавал прямо на берегу. Сегодня у него мало покупателей.

Вечер прошел тихо. Туман так и не рассеялся. О том, что делать дальше, мы почти не говорили. Маркус строил какие-то планы и хотел их обсудить, но я попросила подождать до завтра. И мы говорили о том, как жили в разлуке. Про Арво Талвелу, который помог мне в моей большой беде. И как он неожиданно умер, и я решила искать Маркуса. Арво всегда советовал рассказать ему о нашем ребенке. И напрасно я сделала это так поздно.