Виктор Точинов - Темные игры – 2 (сборник)

— А вот я сейчас шевельну этим пальчиком, — медленно и зловеще сказал Балдер, — и у тебя на стенке появится еще одна абстракция. «Мозги мозговеда», автор Фокс Уильям Балдер… Ты будешь делать, что тебе говорят, вонючка ты техасская???!!! — закончил он негромкую речь истошным воплем.

Через несколько минут спецагент удобно устроился на кушетке, так и не убрав пистолет. Из наушников в уши Балдеру лилась мягкая, успокаивающая музыка. Сквозь нее прорывался голос Померанца, бубнившего по принесенной агентом бумажке:

— Я не хочу курить. Смалли мой лучший друг. Рыбалка — пустое занятие. Я не хочу курить. Главное в жизни — искать истину. Смалли мой лучший друг…

Штаб-квартира ФБР

02 апреля, 10:11

— Ну как, Балдер, помогло? — настороженно спросила Смалли, пряча за спиной шприц, готовый к инъекции.

— А то! — бодро ответил спецагент. — На девушек смотрю спокойно, и на тебя спокойно, и на вывески баров спокойно, и с Померанцем распрощался спокойно…

«Опять чип глючит», — догадалась Смалли. И собралась было вновь применить старое доброе лекарство — смесь воды и спирта.

Но Балдер справился сам:

— Только курить немного хочется, — закончил он казавшуюся бесконечной тираду. — Начну чувствовать себя хуже — снова заскочу к Померанцу. К чертям наркотики! Даешь здоровый образ жизни!

— А у меня плохие новости, — сообщила Смалли.

— Выкладывай. После того как ты огорошила меня ночью, плохих новостей не может быть в принципе.

— Результаты твоих обследований забрали в отдел внутренних расследований. Прямо стихи какие-то получились. Оригинальная рифма, согласись?

— К черту рифмы! И ты всё отдала?

— А что я могла сделать? Когда пришли пять лбов с автоматами? Забаррикадироваться и устроить перестрелку? Кстати, куда ты задевал мой «парабеллум»?

— К черту «парабеллум»! Что было дальше?

— Балдер, не нервничай. Тебе надо себя беречь. Особенно теперь…

— Что. Было. Дальше. — отчеканил Балдер.

— Ничего, забрали — и тишина. По-моему, под наш отдел опять подкапываются.

— Переживем, под нас уже седьмой сезон подкапываются… Что с чипом?

— С твоим? По-моему, его все-таки глючит.

— Да не с моим!

— А с каким?

— С тем!

— Не поняла…

— С тем, что я нашел в проклятом лобстере, в смысле — в проклятом лангусте! С тем, о который я сломал зуб! С тем, из-за которого я лишился мозга! — Балдер чувствовал, как благотворное влияние визита к мозгоправу улетучивается, как воздух из проколотого шарика.

— Ах, с тем…

— Да! Да!!! Да!!! С ТЕМ!!!

— Ничего утешительного. Пока ты там лежал на кушетке и слушал кантату для Померанца с оркестром, я осторожно вскрыла корпус чипа. Всё оказалось, как я и предполагала. Внутри он набит микроскопической электроникой — я смогла разглядеть ее лишь под электронным микроскопом. Смотри-ка, двойной каламбур получился… Я сегодня определенно в ударе.

— К черту каламбуры!

— Как скажешь… я хотела немного отвлечь тебя от мрачных мыслей.

Смалли обиделась и отвернулась от напарника к стене, увешанной фотографиями НЛО, бигфутов, монстров-мутантов и паранормальных личностей. Мельком подумала, что теперь и снимок Балдера будет вполне здесь уместен. Например, вот тут, слева, рядом с девочкой, умеющей сверлить взглядом бетонные стены… «Сейчас не выдержит, — думала Смалли. — Начнет мириться. Скажет, что погорячился…»

— Ладно, Смалли, — сказал Балдер. — Я немного погорячился…

Штаб-квартира ФБР, большой кабинет

Судьба специального агента Фокса У. Балдера решалась за закрытыми дверями.

Заодно в большом кабинете были плотно притворены все окна и форточки, заткнуты вентиляционные отверстия, и отправлена за пивом секретарша, имевшая обыкновение подслушивать у дверей. Два включенных на полную мощность постановщика помех исключали любую возможность электронного шпионажа.

Обсуждаемый вопрос был на редкость деликатным. Можно сказать, политическим.

Керш так и выразился:

— Это, господа, вопрос политический. Вы представляете, что может произойти, если информация об инциденте уйдет в СМИ? Если газеты и телевидение поднимут вой о том, что в центральном аппарате федерального ведомства — и не на последней должности — работает безмозглый служащий? Безмозглый в прямом смысле этого слова? Уверяю, скандал коснется самых высоких сфер, в том числе Белого Дома. Президента и без того обвиняют в том, что его администрация сформирована из безмозглых кретинов. И тогда всем нам придется несладко. Козлами отпущения назначат нас — как, дескать, мы просмотрели, допустили и не пресекли. Нам это надо? Предлагаю: Балдера немедленно отправить в отставку по состоянию здоровья. Получит пенсию по инвалидности, поселится на лоне природы, молоко по утрам будет пить…

Доводы Керша звучали логично и неопровержимо. Но Спиннер попытался-таки их опровергнуть:

— Я пересмотрел все приказы по ФБР и служебные инструкции: среди болезней, несовместимых с пребыванием в рядах Бюро, отсутствие мозга не значится. Мало ли какие мелкие физические недостатки могут быть у сотрудников? Когда проводилась операция по задержанию сухогруза «La Siesta», агенту Снейку отстрелили нос — и ничего, служит.

— Отстрелили? А мне казалось, что откусили…

— Да нет, откусили не Снейку, а Алексу Т., и не нос, а…

— NC-17! — перебил Керш.

Спиннер осекся. Дела, проходившие под этим шифром, в ФБР вслух не обсуждались. Даже при закрытых дверях, заткнутых вентиляционных отверстиях и отправленных за пивом секретаршах. Спиннер жестом продемонстрировал, какой именно части тела лишился незадачливый Алекс, и продолжил:

— И тоже служит! Более того, агент Алекс начал гораздо быстрее подниматься по служебной лестнице… Спецагенту Бразеру в ходе расследования по делу «Девушки с веслом» выбили глаз тухлым помидором — но и его в отставку мы не отправили. Еще примеры нужны? К тому же вы видели результаты тестов, проведенных доктором Смалли. Балдер вполне дееспособен. Ходит, разговаривает, думает…

Керш гнул свое:

— Не смеши, Уолтер… Ему НЕЧЕМ думать! В отставку — и точка! Создадим прецедент и внесем изменения в должностную инструкцию. А ты что думаешь? — обратился он за поддержкой к Курильщику.

Курильщик в разговоре не участвовал, быстро пролистывая какую-то многостраничную рукопись и внося карандашом правки.

— Я? Что? — недоуменно поднял он голову.

— Что думаешь?

— О чем?

— О Балдере! О Балдере, графоман ты несчастный!

— Ну-у-у… Я о нем редко думаю… У меня вообще-то другая ориентация… Хотя мужчина он видный, и, сложись все по-другому, может быть…

— Хватит юлить! — рявкнул Керш. — Говори прямо: увольняем Балдера или нет?