Скотт Сиглер - Ночная жажда

Они шли по туннелю с четверть часа или, возможно, минут тридцать. Эгги не мог точно сказать. Однако на этот раз Хиллари освещала путь фонарем. Она, казалось, знала каждый поворот, каждый камень, каждый кусок ржавого металла, каждое полусгнившее бревно. Он понимал это, поскольку сам постоянно натыкался на что-нибудь, а старуха вовремя все обходила и в нужный момент сворачивала в сторону.

Мешок он держал правой рукой. Мальчик, находящийся внутри, мирно спал. Через ткань Эгги чувствовал слабое тепло, исходящее от ребенка. Мальчик почти ничего не весил. Если б потребовалось, Эгги мог бы нести его вечно…

Наконец Хиллари остановилась и повернулась к нему.

– Здесь будь осторожнее, – предупредила она. – Ступай строго по моим следам.

Она поставила фонарь и отошла в сторону, чтобы Эгги увидел небольшой каменный «лес»: приблизительно пятнадцать груд аккуратно сложенных камней – от пола до потолка. Нет, не груды, столбы . Столбы поддерживали большие бетонные плиты, куски старой кирпичной стены и черные куски древесины. Этот странный потолок занимал заключительные пятнадцать футов туннеля, упираясь в гигантский грязный лист фанеры. Легко было вообразить, чего стоило раскачать любой из столбов, чтобы все это обрушилось, заполнив туннель тоннами грязи и камней…

Хиллари жестом указала на потолок:

– Понимаешь теперь?

Эгги кивнул.

Она осторожно обошла вокруг первого столба. Эгги внимательно наблюдал за нею. Она выглядела как старуха, но ее движения были мягкими и быстрыми. Ее проворство и уверенность служили хорошим дополнением к нечеловеческой силе, которую Эгги успел на себе почувствовать.

За собой Хиллари оставляла четкие следы, указывающие Эгги безопасный путь.

Старуха скользнула вокруг второго столба, затем махнула ему рукой.

Крепко ухватив мешок с ребенком, Эгги ступал след в след за Хиллари. Он не торопился. Она тоже его не подгоняла.

Проходя мимо третьего столба, он почувствовал что-то… какую-то странную дрожь под ногами. Землетрясение? Грохот нарастал. Потом послышался какой-то скрежет и рев. Неужели сейчас, когда он уже почти выбрался из ада, начнется землетрясение? Эгги прижал ребенка поближе, поднял голову и приготовился к смерти…

Однако вскоре грохот постепенно стих. Рев тоже прекратился.

Хиллари беззвучно рассмеялась и снова махнула ему рукой.

Две минуты спустя они благополучно обошли все столбы. Остался последний. Заключительный столб находился менее чем в двух шагах от большого куска фанеры. Хиллари схватила фанеру за ввернутые в нее металлические ручки и медленно отодвинула в сторону. Открылась дыра диаметром около трех футов. Дальше была непроглядная тьма.

Эгги почувствовал нежное прикосновение того, чего был лишен уже много дней… легкий ветерок . Свежий воздух. Ну, не то чтобы совсем свежий, в нем ощущались запахи металла и жира, но он все равно был намного свежее, чем тот воздух, который он вдыхал, просыпаясь в белой темнице. Эгги снова почувствовал грохот – от чего-то большого, механического, причем совсем близко отсюда…

Хиллари вытянула вперед руку. Этот жест гласил: оставайся на месте, не двигайся . Эгги замер и стал ждать. Старуха выключила фонарь, и они погрузились в темноту.

Звук становился громче. В туннеле раздался грохот. Внезапно вспыхнул свет, раздался стук металлических колес о металлические рельсы…

Муниципальная электричка!

Он находился в метро Сан-Франциско…

Эгги попытался дышать спокойно. Он поверить не мог, что его мечта все-таки сбывается, что он действительно выбрался из ада.

Поезд прошел, и его рев эхом прокатился по туннелю.

Хиллари снова включила фонарь. Столбы не разрушились.

– Теперь иди, – сказала она. – Ты не забыл, что я тебе сказала?

Эгги кивнул. Старуха все-таки подарила ему жизнь. Значит, он должен был выполнить свое обещание. Очередным женихом для Мамочки он становиться не собирался. От одной такой мысли ему становилось не по себе. Нет, ни за что .

Эгги повернулся. Требовалось передать ей ребенка, чтобы он смог выбраться из отверстия наружу. Бродяга замер на мгновение. Внезапно внутри возникла тревога: а что, если Хиллари возьмет ребенка и уйдет? Что тогда? А если откуда-то из темноты на него снова набросятся монстры, скрутят и отнесут к Мамочке?..

Старуха ждала.

– Мне нужно опустить ребенка, – сказал он. – Ты не могла бы чуть-чуть отойти?

Она улыбнулась, кивнула, затем отступила на пару шагов. Эгги осторожно поставил мешок на землю и вылез из дыры. Он стоял на узком выступе, расположенном совсем рядом с рельсами. Нагнувшись, протянул руки и снова взял мальчика. Крепко обхватил руками мешок. Прежнее беспокойство улетучилось.

Далеко в туннеле с правой стороны от себя он увидел свет от станции метро…

Хиллари закрыла дыру куском фанеры. Глаза Эгги постепенно привыкали к темноте. Отверстие, из которого он выполз, исчезло – теперь он видел перед собой лишь шестиугольные плитки на стенах метро. Фанера, как оказалось, была снаружи покрыта такой же плиткой и идеально закрывала отверстие, словно в пазле. Если б он только что не выбрался отсюда, то никогда бы не узнал о его существовании.

Но это больше не имело никакого значения.

Главное то, что он все-таки выжил .

Пробираясь по туннелю, Эгги то и дело касался правой рукой плитки на стене. Он не знал, какой из рельсов «третий», то есть тот, который мог ударить током и в одну секунду погубить и его, и мальчика. Вероятно, этот рельс находился посередине, но Эгги не рисковал.

Он подходил все ближе и ближе к станции. Рельсы проходили вплотную к платформе. На платформе Эгги увидел несколько человек – поезда все еще ходили, из чего можно было заключить, что сейчас не раннее утро.

Эгги осторожно перешел через рельсы и направился к платформе. Он двигался боком, прижавшись спиной к стене. Вдали раздался грохот – видимо, прибывал еще один поезд. Ему следовало спешить. Конечно, люди на платформе увидят его, но у него не осталось выбора…

Эгги все еще был закутан в мерзкое вонючее одеяло. В данном случае оно могло ему помочь. Он сможет пройти мимо этих людей как какой-нибудь бездомный, которые всегда околачиваются на станциях метро.

Эгги достиг конца туннеля. Край платформы находился на уровне его груди. Он поднял мешок с мальчиком и осторожно поставил на желтую полосу платформы. Потом забрался наверх. Люди повернули головы – посмотреть, кто это такой, после чего сразу же отвернулись. На лицах многих было отвращение. Одной рукой Эгги взял мешок, а другой натянул одеяло. Сердце бешено колотилось в груди.

Так близко … Так близко …

На белом потолке Эгги увидел коричневый знак, на котором белыми буквами было выведено: «СИВИК-СЕНТЕР». Название станции. Он взглянул на цифровое табло. На нем сообщалось, когда подойдет следующий поезд, и светилось время: 23:15.