Скотт Сиглер - Ночная жажда

Многие полицейские носили ножи и пистолеты еще и на лодыжках, и Брайан не захотел обделять себя в этом вопросе. Дополнительное оружие вполне могли упустить из виду бандиты, окажись он у них в заложниках. Его выбор пал на крошечный пистолет «Сикамп LWS32» 32-го калибра, настолько маленький, что тот запросто помещался в бумажнике из искусственной кожи и, соответственно, в левом заднем кармане штанов. Однажды Брайан и в самом деле провел несколько дней в заложниках у одного негодяя, у которого закончилась наркота. Он никогда не захотел бы вновь испытать что-нибудь подобное.

Брайан надел черную толстовку с капюшоном и застегнул молнию, скрыв кобуру от посторонних глаз. Когда он быстрыми шагами прошел мимо не распакованных с момента переезда коробок, направляясь к выходу из квартиры, то услышал доносящийся снизу нудный автомобильный гудок.

Какой же он все-таки придурок, этот чертов напарник!

Брайан понесся вниз, перепрыгивая через две ступеньки. Через четыре пролета он оказался в холле, пол которого был выложен обшарпанной плиткой. Возле подъезда, почти перегородив переулок, его поджидал коричневый, как дерьмо, «Бьюик» Пукки Чанга.

Проезжающие мимо автомобили огрызались гневными гудками, но даже если Пукки и мог расслышать их на фоне непрерывного воя собственного автомобиля, то не обращал на них никакого внимания. За шесть лет совместной работы Брайан слишком хорошо узнал своего напарника. Тот был копом до мозга костей. Ну что с ним можно сделать – выписать штраф, что ли? Разве это поможет?

Брайан выскочил из подъезда на тротуар и обежал вокруг «Бьюика». Как всегда, пассажирское сиденье было завалено потрепанными папками.

Лоуренс «Пукки» Чанг не верил в научно-технический прогресс.

Брайан скреб папки в кучу, потом уселся, положил все себе на колени и захлопнул дверцу.

– Эй, Пукс! – Он протянул руку и погладил выпирающий живот напарника. – Как твой Будда отнесся к утренним пончикам?

– Слава богу, не у всех обмен веществ как у колибри, – ответил Пукки, выруливая на Вальехо-стрит. – Паровоз ведь не поедет, если в топку не подбросить угля, не так ли, приятель? А что касается Будды… Я мог бы натравить на тебя ребят из отдела внутренних расследований. Они быстро предъявили бы тебе обвинение в расовой дискриминации. Что, если я стану называть тебя ирландским картофельным обжорой?

– Замечу, что Клаузер – немецкая фамилия. Тоже мне, знаток!

Пукки рассмеялся.

– Да неужели у всех представителей «высшей расы» такие же рыжие волосы и зеленые глаза, как у тебя?!

Брайан пожал плечами.

– Темно-рыжие. А у ирландцев – ярко-рыжие. Я немец до мозга костей, в трех поколениях. Кроме того, пунктуальный. Я ведь говорил о твоем большом животе Будды, а не об узких глазах.

– Об узких глазах? О да, это, конечно, более политкорректно. К тому же я вовсе не толстый. Просто у меня кость широкая.

– Помню тот день, когда ты только купил себе это пальто, – подмигнул ему Брайан. – Примерно четыре года назад. Тогда ты еще мог застегнуть его на пуговицы… А сейчас?

Пукки повернул на юг, на Ван-Несс-стрит, затем без очевидных причин резко перестроился на дальнюю полосу. Брайан машинально прижал ноги к полу и схватился за ручку дверцы. Сзади раздались раздраженные гудки и визг тормозов.

– Нам, простым жителям Чикаго, очень нравится кушать, – продолжал Пукки. – Вот ты, парень из Калифорнии, довольствуешься какими-то тофу и ростками фасоли. Я же не готов к таким истязаниям. Кроме того, мой живот обожают дамы. Именно поэтому в нашем полицейском шоу ты – задумчивый, недооцененный бунтарь-одиночка, а я – симпатичный парень, который пользуется большой популярностью у разных классных малышек. А по большому счету, я на девятьсот уровней выше.

– Ну, это ты загнул, приятель…

Пукки кивнул.

– Не сомневайся!

– Ну, и как поживает твой сценарий?

Последнее время Пукки увлекся сочинительством и уже несколько месяцев писал сценарий сериала для полицейского шоу. Он ни разу в жизни никого не играл, никогда не участвовал в шоу-бизнесе, но это его ни капельки не останавливало. За все дела он брался с таким же напором, с каким принимался за еду.

Пукки пожал плечами.

– Так себе. Я думал, что драма про копов пойдет как по маслу. Оказывается, нет. Но не волнуйся, я все подчищу и вылижу, так что получится как надо!

– Название-то хоть придумал для своего шоу?

– Естественно! Полуночная стража . Как тебе? Ласкает слух, не правда ли?

– Как неудавшиеся суши, – поморщился Брайан. – Полуночная стража? Неужели так и называется?

– Да, ведь в нем персонажи – это такие же копы, как мы с тобой, и они работают в ночную смену, и еще…

– Да я все понял, Пукс. Название как название. Только скучно как-то и банально.

– А ты хотел бы развлечься?!

Пукки резко отвернул, нарочно подрезав «Тойоту Приус» в соседнем ряду.

– Пукс, тебе никто не говорил, что ты дерьмово водишь машину?

– Я уже слышал об этом, Брай-Брай. Хотя я все-таки придерживаюсь собственной теории о том, что придуркам вообще не по зубам сдать экзамен на водительские права.

Когда сигнал светофора поменялся с желтого на красный, он надавил на газ.

– Не бери в голову, ведь я у Бога в любимчиках.

– То есть ты хочешь сказать, что твой воображаемый небесный папочка убережет тебя от неприятностей?

– Вот именно, – ответил Пукки. – Я ведь один из избранных. Правда, если с нами произойдет несчастье, я не могу сказать, что то же самое он сможет сделать и для тебя. Ведь вы, атеисты, расположены на несколько уровней ниже…

Пукки неожиданно сбросил скорость и свернул на O’Фаррелл. Они вообще-то собирались начать свой день на Брайант, 850, в родном отделении полиции. А вместо этого проехали по Ван-Несс еще четыре квартала.

– Куда это мы направляемся?

– Утром здесь обнаружили тело, – объяснил Пукки. – Номер пятьсот тридцать семь, Джоунс-стрит. Похоже, предстоит непростая работа. Помнишь типа по имени Пол Мэлоуни?

– Хм… Кажется, что-то знакомое, но никак не могу вспомнить.

– Ну, хорошо, а как насчет отца Пола Мэлоуни?

– Ты серьезно?! Тот, которого осудили за растление малолетних?

Пукки кивнул.

– Ну, осужденный за растление – слишком мягко звучит для такого парня. То есть звучало . Вчера вечером он был убит. И лучше называть вещи своими именами: он был самым настоящим насильником.

Сан-Франциско тоже не избежал волны обвинений, обрушившихся на католическую церковь. Сначала Мэлоуни попал в поле зрения, когда помогал отвести обвинения, предъявленные другим священникам, вина которых представлялась вполне очевидной. Появлялось все больше взрослых, которые рассказывали о том, что произошло с ними в детстве. Причины странных поступков Пола Мэлоуни потихоньку стали ясны; он не только защищал педофилов, но и сам оказался одним из них. В результате начатых расследований догадки подтвердились, и Мэлоуни наконец лишили духовного сана…