Лорен Бьюкес - Сияющие

– Не делай так, появится лысина, – язвит Кирби.

– Тебе нужно успокоиться.

– Правда? Ты это серьезно?

– По крайней мере вести себя разумно . Ты не понимаешь, что ведешь себя как ненормальная?

– Нет.

– Прекрасно! Делай как знаешь! Хэррисон ждет тебя в переговорной.

В помещение входят детектив, редактор отдела городских новостей и спортивный обозреватель. Кажется, это серьезно…

Детектив облачен в полную форму, включая бронежилет, – сразу понимаешь, не в игрушки играть пришел. Кожа на лице покрыта старыми шрамами от прыщей, вся неровная, будто он ее зачищал наждачной бумагой. Этакий закаленный ковбой, познавший и зной, и ветер. Неплохо – придает имиджу нотку героичности. Однако одутловатость и мешки под глазами выдают недостаток сна. Это и ей хорошо знакомо. Все время процедуры внушения она со склоненной головой рассматривает его руки. Присутствующих эта поза наводит на мысль о ее смирении и раскаянии.

Золотое обручальное кольцо поцарапано и впилось в палец – значит, носит его давно. На руке след от черных чернил – скорее всего, второпях записывал номер телефона или данные водительского удостоверения. Мило… Самой ей говорить не приходится – лишь изредка кивать; они же несут полную чушь. Все это она уже слышала от детектива Энди Диггза в те времена, пока он отвечал на ее звонки, а потом поручил младшему сотруднику просто записывать ее сообщения.

«Это недопустимо», – считает детектив Амато. Он разговаривал с детективом Диггзом, который ведет ее дело. Да, он до сих пор этим занимается. Никому не нравится, что она пытается все контролировать и везде вмешивается. Будто они занимаются лишь этим делом и постоянно. Конечно, они очень хотят найти и наказать преступников, делают все от них зависящее. Но существует процедура расследования.

Своими попытками сопоставить улики и привлечь свидетелей она эту процедуру нарушает и разрушает. Это правда, что последней жертве были нанесены множественные удары в области живота и таза. Действительно это общая деталь в обоих случаях. Но на теле не оставили никакого постороннего предмета. И медицинское заключение совершенно другое. Нет никаких оснований предполагать, что преступление было спланировано заранее. И еще – извините за откровенность, – но в сравнении с ее случаем последнее убийство выглядит так, будто совершено человеком неопытным и очень небрежно. Любитель, новичок, отнюдь не профессионал. Убийство ужасное, но случайное. Никаких следов подражания и, тем более, серийности. А чтобы этого не произошло, и не появились подражатели, полиция строго следит за неразглашением деталей расследования. Никаких публикаций и никакой самодеятельности; сегодняшняя встреча носит сугубо неофициальный характер.

Это действительно убийство ножом, но таких множество. Она должна доверять полиции, которая делает свою работу. И они будут ее делать! Пожалуйста, она должна им доверять .

Высказавшись, детектив явно хочет побыстрее уйти, но путь к свободе преграждает Хэррисон, который в течение десяти минут извиняется за поведение Кирби: она – внештатный сотрудник, а «Сан-Таймс» всегда поддерживает полицию и готова оказать посильную помощь расследованию, поэтому вот визитка, и звоните в любое время.

Коп уходит. Поравнявшись с Кирби, сжимает ей плечо со словами: «Мы возьмем его». Но ей от этого не легче – ведь до сих пор не взяли.

Хэррисон выжидательно смотрит на нее, и его наконец прорывает:

– Что ты себе позволяешь?

– Вы правы, я должна была подготовиться лучше. Но мне нужно было поговорить с ней как можно быстрее, по свежим следам. Я не думала, что она воспримет все так болезненно… – Кирби ощущает, как все сжимается в животе. Может, и Рейчел воспринимала так же?

– Я не собираюсь выслушивать твои объяснения, – бесится Хэррисон. – Ты портишь репутацию газеты, компрометируешь наши отношения с полицией. Скорее всего, ты подорвала расследование. Накинулась на убитую горем пожилую женщину, которая совершенно не нуждалась в твоих идиотских теориях. Ты злоупотребила служебным положением!

– Но я не собиралась писать об этом.

– Мне все равно. Ты работаешь в отделе спорта и не имеешь права брать интервью у членов семей погибших. Этим занимаются наши опытные и отзывчивые репортеры отдела криминальной хроники. Ты сидишь и носа не высовываешь из своего отдела. Понятно?

– Но вы же читали мою статью о «Голом Рейгане».

– Что это?

– Панк-группа.

– Ты хочешь меня до дурки довести? – Хэррисон не верит своим ушам.

Дэн устало закрывает глаза.

– Может получиться отличный материал, – как ни в чем не бывало заявляет Кирби.

– Какой материал?

– Нераскрытые убийства и их последствия. Психологический личностный поворот. Кандидат на Пулитцеровскую премию.

– Она всегда такая? – спрашивает Хэррисон у Дэна, но Кирби прекрасно понимает, что он уже прокручивает идею в голове.

Однако Дэн не поддается:

– Забудем. Не получится.

– А это интересно, – не успокаивается Хэррисон. – Вместе с опытным журналистом. Эммой, например, или Ричи.

– Она не будет этим заниматься, – жестко настаивает Дэн.

– Между прочим, почему ты решаешь за меня?

– Потому что ты мой стажер.

– Дэн, какого черта? – Кирби переходит на крик.

– Именно это я и имею в виду, Мэтт. У нее голову сносит. Тебе нужен реальный скандал? Заголовки в «Трибьюн» : «Стажер-журналист сходит с ума», «Редактор городских новостей доводит практиканта до нервного срыва», «Мать жертвы скандального убийства попадает в больницу», «Корейско-американская диаспора в гневе», «Городские убийства в исторической перспективе».

– Ну ладно-ладно, я понял, – отмахивается Хэррисон.

– Не слушайте его! Почему вы его слушаете? Это же чушь собачья! Все совершенно не так! Ну же, Дэн! – Хоть бы посмотрел на нее! Если она взглянет ему в глаза, он тут же поймет, что все не так.

Но Дэн не сводит глаз с Хэррисона и наносит последний удар:

– У нее нестабильное эмоциональное состояние. Она даже занятия перестала посещать. Я разговаривал с ее куратором.

– Ты что делал?

Он спокойно выдерживает ее взгляд:

– Я пришел просить написать тебе характеристику, чтобы устроить тебя здесь на постоянную работу. Но, оказывается, ты за весь семестр ни разу не была на занятиях и не сдала ни одной работы.

– Да пошел ты!

– Хватит, Кирби. – Хэррисон включает начальника. – У тебя, конечно, прекрасное журналистское чутье, но Веласкес прав. Ты слишком эмоционально вовлечена в это дело. Я не хочу подливать масло в огонь.

– Но вы не можете меня уволить! Я работаю бесплатно!

– Ты сделаешь перерыв, возьмешь тайм-аут. Вернешься в университет. Я серьезно! Успокоишься, подумаешь, сходишь к психиатру, если нужно. Но ты не будешь писать никакую статью о серийных убийцах, не будешь выслеживать семьи погибших, и даже духу твоего не будет в этом здании, пока я не разрешу.