Джон Коннолли - Жнецы

Вот почему мальчик вызывал такую обеспокоенность у полицейского, наблюдавшего за ним через полупрозрачное зеркало на стене. Зеркало стало одной из немногочисленных уступок веяниям современности в небольшом полицейском участке городка. Воздух здесь не охлаждался, хотя кондиционер был установлен. Проблема в том, что при включении прибор разом вышибал в участке все пробки – ни к черту не годилась проводка (во всяком случае так объяснил местный электрик). Для того чтобы кондиционер фурычил нормально, следовало освежевать, а затем заменить проводку во всем здании, а это для такой старой хибары штука затратная. Отцы города на подобные расходы шли неохотно, особенно с учетом того, что единственной целью этого начинания будет обеспечение прохлады для шерифа Вустера в жаркие летние месяцы. Сказать по правде, многие считали, что этому борову не мешает иной раз немного попотеть. Обойдется без кондиционера. Чем худее, тем злее, а это в его работе полезно.

Комнатка, откуда шериф наблюдал за мальчиком, охлаждалась лишь настольным вентилятором, у которого в замкнутом пространстве силы – как у комариного писка. Мундир шерифа лепился к телу так, что через светло-коричневый хлопок отчетливо проглядывал пуп, а по толстому лицу ручейками стекал едкий пот, норовя залить глаза, если вовремя не промокнуть лоб носовым платком.

Тем не менее шериф сидел не шевелясь и с пытливым любопытством смотрел на парнишку, выжидая, когда тот сломается. Возможно, Вустер и был толстозадым увальнем, а его взгляды на коллег мужского и женского пола, безусловно, сдабривались цинизмом, граничащим с мизантропией, но дураком его не назвать. Паренек представлял для шерифа интерес. Он умудрился убить сожителя своей матери, некоего Дебера, не прикоснувшись к нему даже пальцем (в этом шериф уверен), а ведь Дебер был отнюдь не олух. Он сам в свое время отсидел за убийство, совершенное чуть ли не в тринадцать лет, а затем были еще и еще, хотя подловить Дебера никто не сумел. Одной из смертей, в которых подозревался Дебер, стало убийство хорошенькой темнокожей из города.

Сейчас сын той молоденькой красотки сидел по ту сторону зеркала, и его допрашивали двое детективов из полиции штата. Успехов детективы добились не больше, чем собственные люди шерифа, а они церемонились с парнишкой куда меньше, чем эти двое. Разноцветные синяки и опухший правый глаз паренька были тому наглядным свидетельством. Кларк, один из подручных, сообщил шерифу, что когда гаденыша сволокли в санузел отмыться, он помочился кровью. Тогда Вустер сказал, чтобы они с ним полегче. Шерифу требуется признание, а не труп.

Детективам из штата понадобился целый день, чтобы организовать себе вояж на север. За эти сутки люди шерифа уработали парнишку по полной. Начали с избиений, а затем продолжили угрозами насчет семьи, обеспечившей пареньку алиби. Копы заставили его выпить содовой с сильным слабительным, после чего привязали к стулу и ушли. Шериф наблюдал, как мальчуган корчится в отчаянном усилии не опростаться: губы дрожали от напряжения, ноздри трепетали, руки сжались в кулаки. Когда стало понятно, что надолго его уже не хватит, шериф послал Кларка с предложением: сознавайся в убийстве Дебера, а мы тащим тебя прямиком в сортир. В противном случае пусть природа берет свое, а ты будешь сидеть в том, что из тебя вылетит. Паренек лишь молча мотнул головой.

Подобная стойкость вызывала восторг, не грози она обернуться неприятностью в первую очередь для самого шерифа. И он распорядился, чтобы Кларк сопроводил подозреваемого в сортир, покуда того не рвануло: оттирай потом единственную во всем участке допросную от его поноса. Кларк неохотно согласился. А после опорожнения отвел паренька во двор, уронил наземь и принялся окатывать водой из шланга, спустив ему до щиколоток штаны. Остальные копы скалились и ржали, глядя, как струя под напором больно стегает черного по гениталиям.

Не сработали и угрозы насчет семьи. Паренек происходил из дома, полного женщин. Вустер их знал: люди хорошие. Расистом Вустер не был. Есть хорошие черные и плохие черные, точно так же, как есть белые хорошие и плохие. Неправдой будет сказать, что шериф Вустер обращался со всеми одинаково. Если б он это делал или хотя бы имел такую наклонность, он бы не продержался на своем месте и недели, не говоря уже о десяти годах. Шериф примерно на равных обходился с черными и бедными белыми. Богатые белые требовали к себе отношения более осмотрительного. О богатых черных Вустеру беспокоиться не приходилось: он таких просто не знал.

Шериф исповедовал превентивный контроль. У него люди оказывались в камере только тогда, когда совершали что-то действительно серьезное или если все попытки направить ослушников на путь истинный терпели неудачу. Своих подопечных он знал. Не забывал и о том, чтобы они его тоже знали. Первые девять лет его шерифства семья паренька Вустеру не докучала, пока не появился Дебер и не втерся в это семейство, каким-то образом расположив к себе сердце матери мальчика – если, понятно, речь действительно могла идти о сердечности. В Дебере, откровенно говоря, не было ничего такого, что могло бы побудить кого-то воспылать к нему не то что страстью, а и вообще мало-мальской привязанностью. Шериф подозревал, что в вызревании той связи играли роль в основном угрозы и страх, а не истовость чувства с той или иной стороны.

А затем мать погибла насильственной смертью: ее тело со следами жестоких побоев нашли в проулке за винным магазином. Поступали сообщения, что где-то за час до обнаружения тела в магазине видели самого Дебера. Кто-то даже слышал перебранку мужчины и женщины примерно в то же время. Однако Дебер оказался точь-в-точь как этот паренек, что сидел сейчас в допросной: как ни дави, ни в какую. В общем, он не сломался, а убийство матери мальчика так и осталось нераскрытым. И Дебер возвратился в дом, полный женщин, где, по слухам, охомутал теперь уже тетю мальчика. Женщины его боялись, и имели на то веские причины, однако и Деберу не мешало испытывать перед ними страх. Они были сильны и умны, так что вероятность того, что они долго будут терпеть в своем доме присутствие Дебера, стремилась к нулю.

И вот вскоре после того нового поворота событий кто-то выкрал металлический свисток, которым Дебер скликал свои бригады рабочих, разделил его надвое и заменил горошину комочком самодельной взрывчатки. Когда Дебер дунул в свисток, заряд почти напрочь снес ему лицо. Пару дней он еще промучился в слепоте и тяжком страдании, несмотря на уколы обезболивающего, а затем изошел. Шериф Вустер был досконально уверен, что там, где теперь находится Дебер, его мучения продолжаются и будут длиться вечно. Утратой для мира Дебер определенно не являлся, но это не меняло факта, что совершено убийство, а человека, который за это в ответе, необходимо найти.