Джон Коннолли - Жнецы

– Чего?

– Увидеть себя дай. Открой дверь, а затем снова закрой.

– Может, мне еще и яблоко положить на голову или вырядиться в костюм утки?

– Делай-делай.

Ангел откинул на двери засов и отодвинул ее метра на полтора. Послышались выстрелы. Ангел тут же закрыл дверь и бегом вернулся к Луису.

– Ну что, ты доволен? – спросил он.

– Не то слово. А теперь сматываем удочки.

У Луиса в руке были пара старых мешков из-под зерна, а также запасная обойма к «глоку». Один мешок он обвязал вокруг обоймы, держа между зубами свою зажигалку.

– У тебя твоя ф фобой? – спросил он сквозь медь.

Ангел вынул из кармана обойму и подал. Луис повторил процедуру, сделав связку более увесистой.

– Ну все, – сказал он и указал на заднюю дверь.

Она открывалась влево. Как раз когда Ангел выбирался наружу, справа из-за угла появился какой-то молодой человек, невысокого роста и с пистолетом. Испуганно вылупившись, он нетвердо поднял оружие.

– Не двигаться, – неуверенным голосом произнес парень, но Ангел уже был в движении.

Руками он схватил, крутнул и дернул пистолет влево, а макушкой что есть силы заехал молодому по лицу. Тот упал ничком, оставив пистолет в руке у Ангела. Как раз когда горе-ловец падал, послышалось, как передние двери амбара отворяются. За спиной у Эджела что-то полыхнуло. Повернувшись, он увидел, что это Луис поджег мешок.

– Беги, – бросил Луис.

Ангел рванул. Через несколько секунд рядом уже был напарник, толкая Ангела в больную спину: ложись, ложись! Ангел упал, невнятно молясь.

Зайдя в амбар, Бентон с Куинном заслышали треск выстрелов. В одном конце там тяжело клубилась пыль, так что даже не различалась дальняя стена. Куин уже схватил Бентона за плечо, вынуждая отступить назад, как тут в раздвижные двери, прямо в клубы пыли, залетел горящий мешок.

– О черт, – растерянно произнес Бентон. – Это…

И тут чертовщина стала реальностью: все вокруг обратилось в геенну огненную.

Вся эта мокрота Джеки Гарнера начинала уже доставать.

– Нельзя же так просто торчать под дождем, – сказал он. – Надо что-то делать, куда-то идти.

– Можно разделиться, – предложил Поли. – Каждому выбрать себе дорогу и посмотреть, что из этого выйдет.

«В таком случае из нас не уцелеть никому», – невесело подумал Уилли.

Братья Фульчи и их кореш, безусловно, чокнутые, но, по крайней мере, чокнутые с оружием в руках. У пятерых вместе шансов выжить больше, чем у двоих или троих.

– Тут знаешь сколько топать? – воспротивился Джеки. – А они могут быть где угодно.

В эту секунду один из южных холмов преобразился. В темно-серое небо рвануло гневное пламя с плюмажем дыма, грязи и древесных обломков, а в ушах зазвенело от грянувшего взрыва.

– Знаете, – с немного шалой улыбкой произнес Джеки, – это, конечно, просто догадка…

Луис с Ангелом нетвердо поднялись на ноги. Их окружали обломки и обрывки: дерево, мешковина, горящее зерно. На Луисе тлело пальто. Он его стряхнул и откинул, но теперь сам слегка дымился. У Ангела были опалены волосы, левую щеку метила багровая подпалина. Каким-то образом напарники уцелели. Доброй половины амбара больше не существовало, как и запасов зерна. Посреди разрушения можно было различить тело молодого человека, который недолго угрожал им оружием.

– По крайней мере, у нас есть один пистолет, – произнес Ангел.

– Ошибаешься, – кладя на пистолет руку, поправил Луис. – Пистолет есть у меня. Что бы ты предпочел: себя с пистолетом или меня с пистолетом возле тебя?

– Себя с пистолетом.

– Не дождешься.

Ангел задумчиво оглядел останки амбара.

– Вот сейчас они все сойдутся.

– Видимо, да.

– Глядишь, оружие какое поднесут.

– Вот тогда я тебе стволик и добуду.

– Правда?

– Правда.

– Ну спасибо.

– Пока не за что.

– Блисс ведь тоже придет.

– Придет.

– Ну так что, мы идем к Лихагену или нет?

– Идем.

– Хорошо.

– Лучше некуда.

Напарники пошли.

– Знаешь, у меня вся обувь промокла, – посетовал Ангел.

– Зато ты теперь, наверное, согрелся.

Блисс слышал взрыв и понял, что Луис уже близок. Мысль о том, что его цели больше нет в живых, он не допускал, потому как отнять у Луиса жизнь имел право только он. После всего, что Блисс перенес, расчет был за ним.

Он недооценивал этого протеже Гэбриела, хотя Гэбриел всегда искал себе Жнеца совершенного, без изъяна; такого, что будет выполнять его волю без вопросов и сомнений. Многие из них на глазах у Блисса приходили и уходили, а их смерть печалила Гэбриела лишь потому, что их неудача – это неудача и его. То, чего он не осознавал, а Блисс, наоборот, видел, – это что мужчина или женщина, подогнанные под волю Гэбриела, в конце концов утратят свою полезность. Что делало Блисса особенным (и хочешь не хочешь, но приходилось признавать – и Луиса тоже), так это характерная жилка индивидуальности – может статься, даже некая извращенность духа. Это означало, что человек, обладающий ею, в конечном итоге вырвется на свободу, презрев и порвав все путы, которые налагает на него Гэбриел, и в свою очередь для достижения целей использует его самого.

Вот почему Блисс с Луисом оставались живы, когда многие другие сложили головы. Однако Блиссу хватало прозорливости понять, что такое положение не будет длиться вечно. Рано или поздно возьмет свое усталость; мысли и реакции замедлятся. Он сделает ошибку и роковым образом за нее поплатится. Или это, или же он попытается тихо и незаметно соскользнуть в анонимность, забрав с собой свои секреты. Но найдутся такие, и среди них, возможно, Гэбриел, кто предпочтет, чтобы секреты Блисса ушли в могилу вместе с ним похоронены, и чем скорее, тем лучше. Поэтому Блисс пошел на сознательный риск: он назвал цену, и ее приняли. Допущена только одна ошибка: остался в живых Луис. И вот теперь настало время эту ошибку исправить.

Взрыв облегчил следующий этап его задачи. Блисс теперь знал местонахождение Луиса, хотя оно оказалось несколько дальше к юго-востоку, чем он ожидал. Странно, что Луис со своим любовником движутся в глубь ловушки, вместо того чтобы сделать еще одну попытку вырваться. От сына Лихагена Блисс знал, что беглецы уже пробовали пробиться через кордон, но их оттеснили обратно в лес. При должном упорстве они бы могли через него прорваться хотя бы со второй попытки. А при везении так и вовсе добраться до одного из мостов через речку. Им это в принципе по силам, хотя дальше уже не уйти, поскольку их шаги заранее предопределены. Судьба Луиса и его спутника всецело в руках Блисса, и эта рука уже подмахнула им смертный приговор.

Они идут внутрь, а не наружу. Мелькнула мысль как-то предостеречь Лихагена; мелькнула и ушла. Нечего. Пусть старый мухомор сам во все вникает, а если не сумеет, значит, жизни не заслуживает. Несмотря на все препятствия у себя на пути, Луис по-прежнему шел к Лихагену. Упорство, достойное похвалы. Луиса Блисс всегда считал запятнанным (чистоты, сравнимой со своей, он не видел ни в ком), но что-то в цепкости, стойкости этого младшего по возрасту коллеги вызывало в душе благодатный отзыв. Черт возьми, все-таки они с ним чем-то схожи.