Том Харпер - Секрет покойника

Урс издает короткий, похожий на лай смешок.

— Ничего не меняется. Перед каждой битвой, в которой я сражался вместе с тобой, ты говорил, что она последняя. Кстати, я слышал, что ты выполняешь поручение императора. Смотрю, ты по-прежнему остаешься его правой рукой.

Когда я увидел солдат у своих дверей, меньше всего я ожидал этого разговора. Что такого сделал этот епископ, что все — от старого язычника до полководца императорской армии — так серьезно восприняли его судьбу?

— Это пустяк, — заверяю я своего собеседника. — Я не знаю, почему Август так обеспокоен случившимся.

Одно из достоинств моей репутации состоит в том, что люди всегда считают, будто я от них что-то утаиваю, когда ссылаюсь на незнание. Север лукаво улыбается мне.

— Ходят слухи, полководец. Должно быть, ты их слышал.

— Представь себе, не слышал.

— Говорят, что когда нашли этого твоего мертвого епископа, пропал футляр для документов.

С каких это пор он стал моим мертвым епископом?

— Епископ Александр писал для Константина книгу — краткое изложение событий его правления. Те бумаги, которые у него были, предназначались как раз для работы над ней.

Север наклоняется ближе ко мне.

— Нас не интересует прошлое.

Я ему верю. Константин воспитал новое поколение по своему образу и подобию: прошлое им мешает. Боги предков нашли пристанище на чердаках, а старые книги пошли на растопку. Я смотрю на Урса, в надежде увидеть какой-нибудь намек.

— Ты знаешь, что при дворе действуют разные группировки.

— Потому его и называют двором. Люди занимают ту или иную сторону и играют в свои игры.

Ни он, ни я не улыбаемся.

— Говорят, что у сестры Константина, Констанцианы, есть написанное им тайное завещание, — говорит Север.

— В чью пользу оно написано?

— Никто этого не знает.

— Тогда кто же распространяет слухи?

— Ты знаешь, как это бывает, — недовольным тоном отвечает Урс. — Шепот и взгляды, тени в дыму.

Я знаю, как это бывает.

— Нет никакого тайного завещания, — решительно заявляю я. — Даже если бы и было, зачем оно могло понадобиться Александру? Скажите мне, когда было так, чтобы вопрос престолонаследования решал священник? Армия сохраняет верность, — говорю я, пристально глядя в карие глаза Урса. — Разве не так?

— Армия верна Константину.

— Но после Константина… — Красное вино оставило на губах Севера багровые следы. — Важно, чтобы все сыновья получили равные доли наследства.

— Армия хочет правильного престолонаследования, — подтверждает Урс.

Я знаю, что он имеет в виду. Армия хочет, чтобы три сына Константина поделили империю. Три императора — три армии. Это означает, что полководцев будет в три раза больше, в три раза больше прибыли для армейских поставщиков, которая будет поступать на их роскошные виллы на берегах Босфора.

— Один наследник предпочтительнее.

— При условии, что его права на трон никто не станет оспаривать.

— То время прошло, — заявляет Север. — Наступил новый век.

— Так думают в каждый век.

— Зато старики думают, что ничто не меняется.

Я пристально смотрю на него. На шее у него тонкий ремешок из плотной кожи. То, что к нему подвешено, скрыто краем туники. Но когда он откидывает голову, я замечаю чешуйчатую рыбью спину, сделанную из бронзы.

— Я помню, когда ты был вороной, а я был скорпионом, — говорю я. Север смотрит на меня так, будто я говорю что-то непонятное, как будто моя фраза не имеет никакого смысла и он не слышал ее, сидя на корточках вместе со своими товарищами в сыром погребе. Как будто он никогда не опускался на колени передо мной, чтобы я оставил на его лбу след крови Митры и посвятил в тайны, которые он так страстно желал постичь.

— Есть только один бог, Иисус Христос, — упрямо говорит он. Урс, стоявший тогда рядом с нами в пещерах, хранит молчание. Нет смысла спорить. Я мог бы обвинить Севера в вероломстве, в предательстве старых богов, но ему будет все равно. Прошлое его не интересует, даже собственное.

— Почему он здесь? — спрашиваю я Урса. — Константин знает об этом?

Их лица говорят о том, что не знает.

— Цезарь Клавдий обеспокоен здоровьем отца, — отвечает Север.

Перевожу на понятный язык: Константин стар. Если с ним что-то случится, Клавдий хочет, чтобы его наследство охранял преданный ему человек. Неудивительно, что Север скрывается здесь, наблюдая за дворцом с другого берега. Если

Константин узнает об этом, он отправит Севера до конца жизни считать чаек на каком-нибудь скалистом островке в Эгейском море.

Появляется адъютант и передает Урсу какой-то свиток. Тот отходит на несколько шагов, чтобы прочесть, что там написано. Мы с Севером остаемся одни.

— Я видел Августа два дня назад, — сообщаю я. — Ты можешь вернуться в Трир и доложить, что он здоров.

Север кивает с таким видом, будто мои слова представляют для него огромную важность. Мы оба знаем, что никуда он не отправится.

— Мне нужно знать о завещании, Валерий. — Обращаясь ко мне, он опускает титул «генерал». — При дворе есть группировки, и кто знает, как они поведут себя, чтобы отказать Клавдию в праве на наследство.

— Константин в своем уме более, чем любой из когда-либо живших.

— Ты же знаешь, как сильно его могут расстроить слухи.

Его слова подобны удару кинжала прямо в сердце. Мне хочется сбросить его в море и держать под водой до тех пор, пока рыбы не обглодают ему лицо.

— Ты все та же ворона, Север, даже если и забыл старые дни. Сидишь на дереве и ждешь, когда ветер донесет до тебя запах мертвечины.

Это мой последний выпад, но он остается к нему равнодушным. У меня никогда не было семьи, и мне неведомо, как так получается, что отпрыски начинают относиться к родителям как к малым детям. Теперь я знаю, каково это.

Урс, который до этого стоял в сторонке, снова оказывается между нами.

— Моя лодка доставит тебя домой.

Он не провожает меня, но, когда я оказываюсь на причале, меня догоняет в спину последний вопрос.

— Тебя не удивило, что Константин поручил расследовать убийство епископа человеку, который ничего не знает о христианстве и христианах?

Рим, наши дни

Эбби до самой последней минуты не знала, что они с ней сделают. Ей завязали глаза, отвели вниз по лестнице к машине и куда-то повезли. Везли долго. Как ей показалось, целую вечность. Рука, прижимавшая ее голову к сиденью, так и не ослабила давления. Эбби лежала, свернувшись в комочек, уткнувшись лицом в собственную рвоту, один за другим заново переживая в мыслях старые кошмары. Вилла на побережье, черный музей и все жуткие места, в которых ей когда-либо довелось бывать. В голове, накладываясь друг на друга, раздавались голоса. Гектор: Ты слишком долго гоняешься за мертвыми, не пора ли тебе выйти из могил на воздух. Майкл (где-то на берегу моря во время отдыха): Никогда не встревай в чужие дела\ Отчеты, которые она составляла, бесстрастные и правильные. Свидетель увидел, как неизвестные затолкали жертву в автомобиль. Восемь часов спустя ее обнаружили в лесу мертвой.