Лиза Гарднер - Безупречный муж

– Это он?

Анджела молчала.

– Черт побери, это сделал он?

Она открыла было рот, но потом передумала и просто смотрела на него.

– Кто, черт возьми, ты на самом деле, Анджела?

– Женщина, которой нужна помощь.

– Что, твой муж был таким плохим?

– Нет, – просто ответила она. – Он был простым монстром.

Джей Ти отвернулся. Он опять разозлился. Это была его вечная проблема. Он легко злился по любому поводу, но это не помогало ему решать проблемы. В руках. Держи себя в руках. Это не твоя проблема. Тебя это не касается.

Но он не мог видеть этот шрам на ее бедре. Это заставляло его вспомнить о тех вещах, которые он честно старался забыть последние несколько лет. У него появилось желание заехать этому бывшему мужу в физиономию.

Джей Ти заставил себя расслабиться и глотнул пива. Он не заговорил до тех пор, пока не был полностью уверен в своем голосе.

– Я приготовлю овсянку.

– Спасибо.

– Не за что, детка. Ведь ты ее еще даже не попробовала.

Анджела прошла вслед за ним на кухню. Джей Ти гордился ею – ее придумала Рейчел. Он много знал о бассейнах, а за последние несколько лет стал неплохо разбираться в ландшафтном дизайне. Однако об интерьерах не знал ничего. В казарме ты просто вешал плакат с девчонкой на стену, и это считалось верхом изысканности.

У Рейчел же красота была в крови, поэтому именно она придумала дом в Монтане, где они собирались жить. Там были бездонные небеса, и супруги чувствовали себя там свободными. Он собирался заняться лошадьми, а она – дизайном внутренних интерьеров. Может быть, у них появится еще один малыш – Тедди не хватало маленькой сестрички, с которой он мог бы играть. И их дети выросли бы нормальными людьми, без кошмаров, от которых просыпаются по ночам.

Теперь все эти мечты в прошлом. У Джей Ти осталась только кухня, которую придумала Рейчел, – большая, прохладная комната с полом из красной плитки и столами с покрытием, напоминающим яичную скорлупу. Печь была большая и украшенная стручками красного перца. Над ней, на полке висела громадная коллекция медных сковородок, кастрюль, черпаков и прочих кухонных причиндалов. Каждый из них он повесил именно туда, куда бы его повесила Рейчел, – он не забыл, как она в восторге описывала эту кухню каждую ночь, когда они лежали в кровати, прижавшись друг к другу, и мечтали, как дети.

– Милая кухня, – раздался у него за спиной голос Анджелы. – Вы много готовите?

– Вообще не готовлю.

Джей Ти подошел к раздвижной стеклянной двери, которую Розалита оставила слегка открытой. Жара проникала сквозь щель, как щупальца какого-то таинственного животного. Он захлопнул дверь.

– А вы ее не запрете?

– Что запру?

– Дверь.

– Нет.

Короткая пауза. Диллон стал рассматривать сковородки и ковшики, пытаясь понять, какой подойдет лучше. Он уже очень давно ничего не готовил. Готовка – это обязанность Фредди.

– А входная дверь у вас заперта?

– Нет.

– А… а можно я ее закрою?

Джей Ти взглянул на женщину. Она стояла возле деревянного стола, нервно вертя пальцами. Глаза ее не отрываясь смотрели на сдвижную стеклянную дверь.

– Милочка, это Ногалес. Его пригороды. Здесь совершенно не о чем беспокоиться.

– Пожалуйста.

Его стало раздражать то искусство, с которым Анджела пользовалась этим словом.

– Ты просто напугана, – констатировал он.

Она не стала возражать.

– Ты что, боишься, что он выследит тебя? Этот твой плохой бывший муж?

– Вполне возможно. Он специалист по слежке.

– Но ты же сказала, что платила налом и использовала подставные имена.

– Да.

– Тогда волноваться не о чем.

Джей Ти повернулся к плите, но услышал у себя за спиной какое-то движение, а потом – щелчок закрываемого замка. Да и черт с ней. У него не было настроения рассказывать ей о небольшом арсенале, который он держал у себя в сейфе, и о том, что, даже будучи мертвецки пьяным, он попадал в десятицентовик с расстояния двухсот ярдов [24] Около 180 м. в десяти случаях из десяти. Если уж ей так хочется закрыть двери, то он не возражает.

Десантник вскипятил воду. Открыв коробку с овсянкой, он задумался, сколько ее надо высыпать. Потом высыпал половину и решил, что все может катиться прямо к чертям. Если уж у него хватает ума готовить взрывчатку, то с овсянкой он как-нибудь справится.

– Обычно люди как-то отмеряют ее, – заметила Анджела, возвращаясь в кухню.

– Я люблю рисковать.

– Верните мне мое оружие.

– Этот промокший «вальтер»? От рогатки и то больше пользы.

– Верните мне пистолет.

Это вызвало у Диллона раздражение. Слишком многие люди считают, что оружие может решить все проблемы. Неправда. И он это знал лучше других. Ему не было равных в обращении с винтовкой, но все, кого он любил, погибли. Оружие ничего не решает.

– Давай сначала позавтракаем, – предложил Джей Ти и вывалил овсянку в две миски. По виду она напоминала грязь. Он посыпал содержимое мисок изюмом и налил два стакана молока. Анджела смотрела на овсянку так, как будто это была не известная науке форма жизни.

– Ешь, – велел Диллон. – Жесткие парни никогда не отказываются от питательной еды. Черт, если бы мы были в поле, я бы присыпал ее жуками – чистый протеин.

– Не знала, – призналась Анджела и, наконец, опасливо зачерпнула первую ложку и отправила ее в рот. Глаза ее были закрыты. Она была похожа на ребенка, и Джей Ти опять с болью и отчаянием вспомнил Тедди.

– Ого, – только и смогла произнести Анджела.

– Я же говорил, что не повар, – он одну за другой проглотил сразу три ложки. – Если не жевать, то все не так ужасно.

В ужасе женщина оттолкнула миску. Диллон немедленно поставил ее перед ней опять.

– Ешь, – приказал он еще раз. – Я совсем не шучу – солдат ест то, что ему дают. Тебе нужно железо, Рэмбо, поэтому кончай мечтать об обслуживании в номерах.

На какую-то секунду ему показалось, что Анджела откажется повиноваться, но она взяла ложку и посмотрела на овсянку таким взглядом, как будто это была вершина, на которую она обязана подняться.

– Я могу, – произнесла она, погружая в нее ложку.

– Это просто овсянка, Анджела, а не конец света.

Не говоря ни слова, она доела овсянку. После этого вымыла миски с таким изяществом, как будто занималась этим всю жизнь.

Джей Ти не привык, что в доме может находиться кто-то, кроме Фредди или Розалиты. Он чувствовал себя некомфортно и, что еще хуже, испытывал чувство вины. Правила вирджинского этикета встали у него перед глазами. Ему надо надеть рубашку. Он должен надеть обувь. Он должен придвинуть кресло этой очаровательной молодой леди и предложить ей стакан лимонада, сделать пару комплиментов ее красоте и побеседовать о погоде.

– Почему вы переехали в Аризону? – спросила Анджела, с шумом ставя вымытые миски на сушку. Рука, по-видимому, ее совсем не беспокоила.