Алексей Шолохов - В ночь на Хэллоуин (сборник)

Время замерло. Подождав еще чуть-чуть, Егор двинулся к двери. Он не собирался здесь мерзнуть. План был прост – вернуться к металлической двери и застукаться. Он мало играл в детстве и не думал, что придется играть в двадцать лет. Игры с призраками не в счет. Он не думал, что эта игра, сегодняшняя, будет похожа на ту из детства, в которую его никогда не брали. Егор позабыл о смертельной опасности. Он просто хотел выиграть. А еще он чувствовал, что способен на это.

Влажная дверь открылась бесшумно, будто кто-то выключил звук, как только Авдеев взялся за ручку. Но этот кто-то снова включил его, когда Егор оказался за дверью. Потому что как только он вышел в коридор, раздались приближающиеся шаги. Егор замер. Все внутри скрутилось до размеров грецкого ореха. Он даже дышать перестал. Шаги стихли в паре метров от него и тут же направились в противоположную сторону. Через пару секунд они стихли. Егор надеялся, что обладатель этих звуков ушел, потому что если он затаился, для Авдеева игра закончится через несколько коротких шагов.

И он шагнул. Раз, потом второй…

Валя поняла, что держит за руку Андрея, только когда они оказались в одном помещении. Она этого не замечала по одной простой причине – ее голова была забита другим. Мысль о том, что она сейчас прячется в пропахшем гнилью подвале от родного брата… мертвого родного брата, сводила ее с ума. Спустя столько лет она узнала его, она узнала его голос.

– И что теперь? – прошептала Валентина. – И где Леша?

– Прячется, – ответил Андрей, надеясь, что этого ответа будет достаточно для двух вопросов.

Ошибся.

– И что теперь? Мы так можем прятаться до тех пор, пока не умрем от голода.

– Нет. Что-то должно быть… У меня есть предположение… – Он замолчал, потому что услышал, как кто-то идет по коридору. Когда шаги стихли, он продолжил: – В этой ситуации любое предположение может быть как выигрышным, так и проигрышным…

Снова раздались шаги, и шепот стих. Звуки шагов раздались практически у двери помещения, в котором прятались Валя и Андрей. Кто-то медленно прошел сначала в одну сторону, потом в другую. Медленно, будто прислушиваясь. Но через несколько секунд шаги вновь удалились.

– …в тот вечер, когда пропал Юрка, милиция нашла труп наркомана. Я был уверен, что это именно он гнался за мной в темноте.

– К чему ты мне все это рассказываешь? – не выдержала Валентина.

– Я был уверен в том, что это был он, и сказал об этом маме, – продолжил зловещим шепотом Андрей, будто не услышал вопроса. – Она заплакала и обняла меня.

– Знаешь, почему я не пошла тогда с тобой на свидание?

Его сбил с толку этот вопрос, и он замотал головой, как будто она могла увидеть в темноте.

– Ты зануда, – сказала Валя.

– Прости. – Андрей наконец-то сообразил, чего от него хотят. – Труп наркомана провалялся в подвале несколько недель. Он провалялся в той комнате, где спрятался я.

– За тобой гонялся труп?

– Не совсем. Призрак, но не это важно. В подвале мы остались вдвоем с Юркой. Все струсили и разбежались. Я совершенно случайно нашел труп и выжил. Юрка…

– Нам надо найти труп… тело Юрки?

Шаги замерли у самой двери. Андрею даже показалось, что кто-то стоит рядом с ними. Он вытянул руку, ощупывая воздух. Никого. Потом кто-то побежал. Когда шаги стихли, Андрей взял Валю за руку и прошептал:

– Надо.

А потом добавил:

– Ты правда помнишь о том свидании?

– О приглашении, – поправила Швейкова Валя.

– Ну да, о приглашении.

– Помню и даже хотела пойти. Хотела до тех пор, пока ты не начал мне рассказывать, о чем будет фильм.

Он знал, она улыбается. Даже не верилось, что они сейчас все находятся в смертельной опасности.

– Ну, тогда я приглашаю тебя на еще одно свидание. И отказать ты мне не сможешь. – Не дождавшись вопроса «почему?», добавил: – Потому что я еще не знаю, чем здесь все закончится.

Егор услышал шепот. Остановился, прислушался. Нет, показалось. Тишина была такой же осязаемой, как и тьма. Показалось. Он не испугался, потому что шептаться могли только люди. А из людей здесь все свои, если, конечно никто не вошел следом за ними. Егор нащупал дверь, хотел открыть, но тут же передумал. Это могла быть очередная комната.

Авдеев на ощупь, по стеночке двинулся дальше. Выход будто уходил от него. Влажная стена казалась бесконечной. И тут он услышал треск динамо-машинки. Егор замер.

Он занервничал. Авдеев понял, что, возможно, впервые с начала игры он занервничал по-настоящему. Наверное, это было близко даже к панике. Справа за стеной снова зашептались, сзади послышались шаги, едва различимые, будто кто-то крался к нему, а спереди и слева трещал фонарик «жук». Удары сердца грозили заглушить всю эту симфонию страха, но он лишь дополнил ее, доведя до крайности, до пика панического ужаса, зарождавшегося внутри. Егор был напряжен, словно сжатая пружина. Еще один, один-единственный звук, появившийся в этой филармонии ужаса, – и он «выстрелит», «распрямится».

Но произошло совсем неожиданное. Наступила тишина. Резко, будто это были не разные звуки, а именно один. Егор даже присел от неожиданности. А потом побежал. Паника полностью захватила разум. Он не ведал, что творил, ноги сами несли его. Авдеев бежал, спотыкаясь и ударяясь о какие-то выступы. Ему казалось, что они оживали в момент соприкосновения с ногами. Оживали и пытались остановить его.

Егор споткнулся в очередной раз и упал. Вскочил и снова упал. И только когда сил вставать уже не было, он услышал треск злополучного фонарика. Он обернулся на звук. Луч, слабый и дрожащий, лизнул влажную стену в нескольких метрах от него. Авдеев задрожал всем телом. Он развернулся и пополз, цепляясь за выступы. Звук приближался, свет уже мерцал перед ним, будто указывая дорогу. Или играя? Пацан играл с ним, как кошка с мышкой. И Егору до смерти надоели все эти игры. Ему хотелось проиграть. Проиграть, чтобы все это закончилось.

Треск динамо-машинки будто раздавался у него в голове. Будто не мозг у него там, а сложная система пружин и шестеренок. Они крутились, трещали, сжимались и разжимались только для того, чтобы порождать панический страх. Страх, пронизывающий все его тощее тело. Свет больше не дрожал. Авдеев будто находился в жилом помещении с включенной люстрой. Но спокойней не стало. Впервые в жизни он с печалью и сожалением вспомнил о темноте. В ней так легко было спрятаться. Сейчас же он был как на ладони. И сейчас он точно умрет.

Они прижались к стенке, когда мимо кто-то прошел. Валя с силой сдавила руку Андрея. Страх притупил все остальные чувства. Страх заставлял забыть о безопасности. Страх предавал. Проходивший мимо заметил их. Они чувствовали его присутствие. Валя едва сдержалась, чтобы не назвать мертвеца по имени. Юра, Юрочка – крутилось на языке. Не мог же он убить родную сестру. Скорее всего, мог, потому что это не он. Давно не он.