Юн Линдквист - Звездочка

Массивная дверь захлопнулась у них за спиной, и они оказались в темноте складского помещения. Сквозь открытую внутрь самого магазина дверь просачивалось немного света из окон. Нащупав выключатель, Тереза щелкнула им, и на потолке зажглись люминесцентные лампы. Мужчина лежал на полу, хватая ртом воздух и одной ладонью зажимая рану на виске. Сквозь пальцы сочилась кровь.

— Сделай его мертвым, — велела Терез, протянув Терезе молоток.

Тереза взвесила молоток в руке и взглянула на мужчину. Сделала пробный удар в воздухе. Мужчина начал кричать. Сначала у него изо рта вырывались нечленораздельные звуки, а потом девочки смогли разобрать слова:

— Забирайте деньги! Там почти восемь тысяч! Берите и уходите! Я вас никогда не видел, и кто вы такие, не знаю. У меня мать больна, я ей нужен, вы не можете, пожалуйста, не делайте этого, просто возьмите деньги…

Терез нашла рулон клейкой ленты, оторвала небольшой кусок и заклеила мужчине рот. Тереза с удивлением отметила, что он даже не пытается сопротивляться. Его руки странным образом подрагивали. Вероятно, удар по виску нарушил что-то у него в организме и лишил возможности полноценно двигаться. Мужчина тяжело дышал, а из носа прямо на клейкую ленту текли сопли. Картинка чем-то напоминала фильм «Хостел». Наверное, оттуда Терез позаимствовала идею с клейкой лентой.

Тереза шагнула к мужчине, и он замолотил ногами по полу, пытаясь отползти подальше. Она замахнулась, прислушалась к своим чувствам и протянула молоток Терез.

— Держи. Я не могу.

— Нет, — покачала головой Терез. — Тебе нужно это сделать.

— Почему?

— Ты говоришь, что пустая. Значит, тебе это поможет. — Она посмотрела подруге прямо в глаза, отчего Тереза с шумом выдохнула. Взгляд этих темно-синих колодцев не отпускал, а голос Терез лился ей в уши. — Ты сделаешь его мертвым. Потом ты возьмешь его себе. Из него выйдет немного дыма. Красного дыма. И ты его заберешь. И больше не будешь пустой. Снова станешь веселой, и тебе все захочется.

Голос подруги звучал теперь как ее собственный. Он шел откуда-то из глубины, и все сказанное ею было правдой. Обернувшись к мужчине, Тереза увидела, что ему удалось повернуться на бок и поднять с полу какой-то предмет — нож, которым вскрывают коробки. Пытаясь подняться на ноги, он выставил вперед руку с зажатым в ладони ножом. Взгляд у него был ополоумевший, из раздувающихся ноздрей во все стороны летели сопли.

Стиснув зубы, Тереза занесла над головой молоток. Мужчина сделал стремительный выпад и полоснул ее ножом по животу, разрезав свитер и оставив на коже неглубокую царапину. В рывке он потерял равновесие и снова свалился на пол. Терез наступила ногой ему на кисть и топтала до тех пор, пока пальцы не разжались и не выронили нож.

Взглянув на струйку крови, которая текла вниз по животу, Тереза обмакнула в нее указательный и средний пальцы, а потом сунула их в рот. Внутри все покраснело, и цвет взорвался у нее в голове, залив красным весь череп. Цвет, она снова обрела цвет. Девочка провела языком по зубам, и ей показалось, что они превратились в острые клыки хищника.

Резко наклонившись, Тереза ударила мужчину молотком прямо по лбу. Послышался треск, будто кто-то с утра прошелся по луже, которую зимней ночью сковало тонким льдом. Тело мужчины приподнялось, изогнувшись дугой, так что их с Терезой бедра на мгновение соприкоснулись, а потом он снова обмяк и распростерся на полу. Его руки и ноги дергались в судороге, а сосуды в глазах лопнули.

Запахи. Тереза втянула воздух ноздрями и ощутила запах пота и ужаса, металлический запах крови, и все запахи склада, волнами наполняющие пространство вокруг нее. Гниющие бананы, свежие шампиньоны, типографская краска, кислые пары пива, исходившие от поддона с пустыми банками, — каждый из этих запахов она могла распознать. Они слились воедино с бурлящим потоком красного у Терезы внутри и превратились в цельное переживание, в мысль, по кругу ходившую у нее в голове: «Я живу. Я живу. Я живу».

Она ударила его по виску, затем снова по лбу. Выбила ему зубы и один глаз. Размахнувшись, она изо всех сил несколько раз врезала по лобной кости, пока не проломила ее. Дрожа от возбуждения, она наклонилась ближе и увидела тоненькую одинокую струйку красного дыма, поднимающуюся из его головы. Нет, не увидела. Почувствовала, что она там есть. Почувствовала ее запах.

Приоткрыв рот, Тереза тихонько зарычала, позволив красному дыму войти в себя и стать с ней единым целым.

Девочки прошлись по закрытому магазину. Тереза взяла шоколадный батончик и, не открывая, откусила кусок, а потом кинула его в сторону. Она взяла пакет чипсов, съела две штуки, а все остальное рассыпала над пакетами с заморозкой в витринехолодильнике. Залаяв, она откусила от палки колбасы, пожевала и выплюнула на ящик с помидорами. В это время Терез взяла два пластиковых пакета и набила их баночками с детским питанием.

Они снова вышли на склад. Вокруг головы мужчины образовалась неровная по краям лужа крови. Неподалеку валялся молоток. Тереза отнесла его в раковину и сполоснула под краном. Тут она подняла глаза и увидела свое отражение в зеркале. Все лицо было усеяно красными каплями, а на щеках виднелись крупные кусочки какой-то субстанции. По лбу вились струйки засохшей крови.

— Терез, я сейчас красивая? — спросила она, обернувшись к подруге.

— Да.

— Ты бы хотела меня поцеловать?

— Нет.

— Так я и думала.

Ранка на животе засаднила, но кровь больше не шла. Свитер и джинсы Терезы были все в крови — идти по улице в таком виде нельзя. Девочка умыла лицо, а затем они дождались темноты, чтобы отправиться домой.

Уходя, они забрали деньги из металлического ящика. Не торопясь девочки прогулялись до квартиры Терез. На улице им навстречу не попалось ни души.

Той ночью Терезе снились волки.

Сначала ей приснилось, что она — младенец. Беззащитное крошечное существо, оказавшееся в лесу. Из темноты, пробираясь меж ветками елей, к ней крадутся бледные светящиеся глаза. Лапы бесшумно ступают по ковру из иголок. Круг смыкается вокруг нее. Она хочет убежать, но не может — ведь она еще не научилась ходить.

И вот она уже в волчьей норе, и шершавые языки без устали лижут ее кожу. Когда они задевают ее живот, она кричит от боли. Слой за слоем с нее снимают кожу, причиняя невыносимые мучения. Вдруг из-под кожи проступает шерсть. Боль утихает, и волки исчезают.

Пятнышко лунного света попало в нору, и она видит себя со стороны: маленький комочек на голой земле, влажный от слюны волков и дрожащий от холода, ведь шерсть еще недостаточно густа, чтобы согревать.

Картинка меняется, теперь она — всевидящая луна, которая наблюдает за бегущим по лесу волком. Это жалкое существо, еще не до конца обратившееся в волка, шерсть растет клочьями, и существо вздрагивает от каждого шороха. Имея всего лишь одну пару глаз, она парит в небесах и взирает сверху на землю и в то же время крадется по лесу, озираясь вокруг.