Франк Тилье - Атомка

От света хирургической лампы стало больно глазам. Люси вдруг развернулась, кинулась к двери, толкнула, шатаясь, выбежала в коридор. Ее вырвало, и она соскользнула по стене, зажав голову руками. Все вокруг кружилось.

Чуть позже подошел Шене:

— Может, пойдешь приляжешь?

Люси покачала головой. Во рту было скверно, на глазах выступили слезы, она с трудом поднялась:

— Прости, со мной сроду такого не случалось, я думала, что…

Она замолчала. Шене взял ее под руку и, поддерживая, повел по коридору.

— Сейчас все уберу. Не переживай: дело просто в небольшом раздражении окончаний блуждающего нерва. Я закончу вскрытие без тебя, а им скажем, что ты оставалась до конца. Можешь сейчас пойти в мой кабинет, он на втором этаже, — отдохнешь в кресле. Все пробы для токсикологов я принесу тебе туда.

Люси отказалась:

— Нет, не хочу. Ты должен рассказать мне о гренобльском досье, надо…

— Ладно, увидимся в кабинете через час. Чтобы слушать то, что я тебе расскажу, нужны ясные мозги…

Поль повернулся и ушел в прозекторскую. Дверь за ним уже захлопнулась, но голос еще звучал:

— …потому что история странная. Очень и очень странная.

Запыхавшийся Шарко вихрем ворвался в комнату, где еще сидели за работой Паскаль Робийяр и Никола Белланже. Коридоры дома номер 36 в том крыле, где Уголовная полиция, между тем опустели. Коллеги из других групп большей частью вернулись домой, к семьям, или беседуют с приятелями за стаканчиком в каком-нибудь столичном баре.

Белланже, заметив Франка, встал, сунул под мышку ноутбук, и они вместе отправились в свободный кабинет. Никола зажег свет, поставил компьютер на стол и, открыв крышку, включил.

— Жандармы из Плёбьяна прислали мне мейлом фотографии местного зала для празднеств. Смотри.

Шарко, ухватившись за спинку стула, уставился на монитор, но почти сразу же ему пришлось сесть: ноги не держали. Снежинки на его седеющих волосах и на плечах его черного плаща еще не растаяли.

— Ты сказал «Плёбьян»? Точно — Плёбьян? Тот, что в Бретани?

— Да, Плёбьян в Бретани. А что, ты его знаешь?

— Это… это город, где родилась моя жена… Сюзанна…

Теперь Франк смотрел в пол, и длилось это довольно долго. Сколько лет он не произносил названия этого крохотного городка в Кот-д’Армор? На него мгновенно нахлынули странные воспоминания. Запахи гортензий, разогретого сахара, перезрелых яблок… Он увидел, как Сюзанна, смеясь, кружится под кельтскую музыку… Шарко казалось, что это забыто навсегда, но вот поди ж ты — вот оно все, вот оно — отпечатавшееся где-то глубоко в мозгу.

— Это он… — выдохнул комиссар.

Белланже сел напротив подчиненного. Как и все, он знал об ужасном прошлом Шарко, жену которого девять лет назад похитил серийный убийца. Франк, найдя ее, хладнокровно уничтожил преступника, но несчастная молодая женщина от пережитого потеряла рассудок, а в конце 2004 года погибла вместе с маленькой дочкой: их обеих сбила машина на повороте шоссе. Шарко рухнул тогда на дно пропасти и по-настоящему так из нее и не выбрался.

— Кто «он»? — спросил Белланже.

— Убийца Фредерика Юро [19].

Капитан полиции попытался понять, куда гнет Шарко. Белланже слышал о деле Юро, которым занимался коллега когда-то в другой группе. В 2001 году суд признал, что Фредерик Юро убил своих дочерей, утопил их в ванне, будучи в состоянии невменяемости, потому не может считаться ответственным за свои действия, и после весьма хаотичного процесса его отправили в психиатрическую больницу, где преступник провел девять лет. Расследование тогда вела команда Шарко, и Франк участвовал в задержании.

Некоторое время спустя после того, как Юро выпустили из лечебницы, его продырявленный отверткой труп был найден в Венсеннском лесу, в его же собственной машине. Разбираясь с местом преступления и уликами, криминалисты обнаружили на теле жертвы следы ДНК Шарко.

Комиссар провел по лицу руками и тяжело вздохнул:

— В августе две тысячи десятого на трупе Юро нашли волосок из моей брови, теперь в родном городе Сюзанны — мою кровь. Какому-то психу известно мое прошлое и прошлое моей жены, и он использует мой биологический материал, чтобы впутать меня в свои бредовые действия и обратиться ко мне…

Никола Белланже повернул ноутбук к Шарко, чтобы тому был виден экран, по которому пошли, один за другим, сканы фотографий: взломанная дверь зала для празднеств, кровавые буквы, написанные на белой стене тонкой палочкой…

— Не понимаю! Как он смог раздобыть твою кровь?

Франк встал и подошел к окну, выходящему на бульвар Пале. Он смотрел на тротуар, на редкие машины, отважившиеся двигаться по только что выпавшему снегу… Кто-то явно его преследует, наблюдает за ним, с азартом копается в его жизни.

— А где Люси? — спросил он, внезапно обернувшись.

Белланже стиснул зубы, вид у него стал тоскливый.

— Я отправил ее на аутопсию.

Этого нервы Шарко уже не выдерживали, он заметался по комнате:

— На вскрытие?! Черт побери, Никола, ты же знаешь…

— Все были заняты, никого не оставалось под рукой. И она меня заверила, что все будет в порядке.

— Еще бы она тебя не заверила! Что ты хочешь, чтобы она сказала? В порядке!

Франк лихорадочно набирал номер подруги. Набрал. Никто не ответил. Он еще больше разнервничался, швырнул мобильник на письменный стол и вернулся к компьютеру:

— Все, о чем мы сейчас говорим, пока ни в коем случае не должно стать известно нашим, а главное — Люси, согласен? Эта история, эти снимки… Я сам с ней поговорю при случае. Даешь слово?

— Зависит от того, что ты сейчас мне расскажешь.

— За последнее время мне сделали несколько анализов крови. Люси не в курсе, что я сдавал кровь.

— Что-то серьезное?

— Нет-нет. Просто хотел убедиться, что со здоровьем все в порядке, что у тела есть еще какой-никакой запас прочности… Стандартный набор исследований, ничего особенного, просто мне не хотелось, чтобы Люси беспокоилась понапрасну. Так вот, где-то с месяц назад на медбрата, который брал у меня кровь, напали почти что рядом с нашим домом, около парка Розария. Ему съездили по башке, его обыскали и забрали все, что нашли: деньги, часы, документы. И чемоданчик с пробирками, в которых были взятые им с утра анализы, в том числе и мои. Думаю, кровь, которой писали на стене зала для празднеств, именно оттуда.

Белланже взвесил в уме услышанное. Если комиссар говорит правду, грабитель, о котором идет речь, совершенно ненормальный.

— А есть словесный портрет того, кто напал на медбрата?

Шарко покачал головой:

— Насколько я знаю — нет. Парень тогда подал заявление в комиссариат Бур-ла-Рен, мне позарез надо выяснить, что они успели накопать. Возможно, у них появились приметы, какие-то версии…