Франк Тилье - Атомка

Шантелу достал несколько исписанных листков, откашлялся. Глаза у него были голубые и холодные, как стенки провала в горах.

— Давайте по порядку. Вы сообщили жандармам Рюмийи в общих чертах следующее: Агонла убил парижского журналиста, некоего… некоего Кристофа Гамблена, так? Именно из-за этого вы к нему и отправились?

Люси снова кивнула и объяснила, каким образом они вышли на Агонла, ничего не пропуская: статьи в газетах, допросы выживших, сероводород, больничная прачечная… Жандарм внимательно слушал, оставаясь спокойным, как слон. Потом пожевал губами.

— В связи с тем, что вы рассказываете, возникает серьезная проблема.

— Что вы имеете в виду?

— Да то, что, по последним сведениям, Агонла в две тысячи четвертом году попал в автомобильную катастрофу, левая его нога была покалечена и передвигаться он мог только на костылях. Единственное, куда ему удавалось дойти, — это ближайшая лавочка. Ну и объясните мне, как он мог в таком состоянии проехать шестьсот километров, чтобы убить вашего журналиста?

Люси была настолько ошарашена, что едва не поперхнулась горячим шоколадом. Она понимала, каковы будут последствия этого открытия. Получается, они с Шарко охотились за убийцей, не имевшим никакого отношения к гибели Кристофа Гамблена? Получается, они шли по ложному следу — попросту повторяя ход расследования, которое журналист вел лишь потому, что работал в отделе происшествий? Никогда еще Энебель не чувствовала себя настолько запутавшейся, настолько сбитой с толку.

А Пьер Шантелу продолжал:

— Но что касается серийного убийцы, тут, видимо, стоит вам поверить. Мы обнаружили в большом морозильнике три женских трупа. Женщины были полностью обнаженными, и выглядели они… спящими. Под… э-э-э… «стопкой» из трех тел лежали в пакетике семь фотографий, семь фотокопий водительских прав и семь ключей.

— Должно быть, Агонла обзавелся всем этим, когда жертвы лежали в больнице. Копии водительских прав были самым простым средством узнать их адреса.

Жандарм внимательно посмотрел на Люси и протянул ей цветную распечатку. На листе бумаги были рядышком расположены семь сосканированных фотографий с удостоверений личности, под каждой стояло имя владелицы удостоверения. Брюнетки со светлыми глазами, с виду все молодые… «Сколько жизней погублено…» — мелькнуло в голове у Люси.

— Ваши четыре озерные жертвы тоже здесь есть, — продолжал между тем Шантелу. — Погибшие Вероника Пармантье и Элен Леруа и вернувшиеся с того света после сильного переохлаждения Лиз Ламбер и Амандина Перлуа. Все это происходило с две тысячи первого года по две тысячи четвертый. Что же касается остальных трех женщин — тех, что найдены в подвале, — они тоже из регионов Рона–Альпы и Прованс–Альпы–Лазурный Берег. И все три пропали без вести в две тысячи втором или две тысячи третьем году, не оставив ни малейших следов.

«Пропали без вести и не были найдены… — подумала Люси. — Вот почему не была установлена связь между ними и жертвами с озер».

— Все три исчезли до того, как Агонла попал в катастрофу, — сказала она вслух. — Это означает, что они…

— …почти десять лет пролежали у него в морозилке, как… как куски мяса, — закончил за нее жандарм.

Люси, задумчиво глядя на носилки, которые проплывали мимо них, попыталась представить себе траекторию Агонла, пути, по которым вело его безумие. Кое-что начинало проясняться, но все равно ей не удавалось проникнуть в мертвую зону, понять глубинные мотивы серийного убийцы. В любом случае он похитил и убил куда больше женщин, чем она думала, и никто так ничего и не заметил. Чистое порождение зла, он действовал в своем медвежьем углу спокойно и без помех.

Энебель вернулась к разговору:

— Уже известно, каким способом убиты женщины, закрытые в морозильнике?

— Пока нет… Установлено, что два тела — чистые, вроде как нетронутые, без следов насилия: внешний осмотр судмедэксперта показал, что нет ни гематом от ударов, ни ран или царапин, ничего подобного. Что же касается третьей женщины — той, чье тело лежало наверху, и мы предполагаем, что это последняя жертва серии, — то на шее обнаружена характерная странгуляционная борозда, оставленная каким-то тросом или чем-то вроде.

— Почему же эту задушили, а остальных нет?

— Понятия не имею. Во время обыска в подвале обнаружены дефибриллятор, стетоскоп и кое-какие лекарственные препараты, в частности адреналин и гепарин. Мы попросили сделать вскрытие как можно скорее. — Он вздохнул. Этот громадного роста мужик выглядел сейчас совершенно по-детски растерянным. — Как можно скорее, — повторил он. — Срочная аутопсия жертв, погибших так давно. Бредятина какая-то!

— А что у вас есть об Агонла? Какие новые данные?

— Сведений о судимостях нет. Его знала вся деревня, моим ребятам уже кое-что рассказали в местном кафе. Судя по всему, Агонла всю жизнь прожил в родительском доме, детство было не из сладких, — похоже, там нечто вроде синдрома битого ребенка… [27]В общем, папаша его был алкоголиком, смылся из семьи, когда парнишке было десять лет, мать умерла от рака, когда ему сравнялось двадцать пять. Рак у нее был неоперабельный, и сын видел, как его когдатошняя единственная защитница с каждым днем все больше слабеет.

— Долгая дорога в ад. И полная беспомощность.

— Верно. Агонла тогда ужасно страдал, пытался покончить жизнь самоубийством, и, поскольку все это вылилось в глубокую депрессию и расстройство психики, его направили в психиатрическую больницу Рюмийи, ту самую, где он работал уборщиком. Превратился, значит, из сотрудника в пациента. У этого типа было все, чтобы стать бомбой замедленного действия. Роскошный случай для студентов, изучающих психолого-криминологические особенности преступников…

Люси вспомнила: в биографии Агонла был провал длиной в полтора года. Вот, значит, что… попытка самоубийства, лечение в психиатрической больнице… Никаких сомнений в том, что его собственная, да и медицины в целом, неспособность помочь умирающей матери стали причиной безумия, а потом и мотивом для убийств.

Она вздохнула и со злости смяла в руке пустой стаканчик от шоколада: никогда, никогда Агонла не объяснит им своих мотивов! И тут же вспомнила синий «меган» на заснеженной дороге. Машина стояла в двух шагах, а у Люси не хватило ума записать номер, настолько она была убеждена, что автомобиль принадлежит Агонла!

— Возможно, Филипп Агонла не тот человек, которого я ищу, — сказала она жандарму, — но нет никаких сомнений, именно его история — ключ к поискам того. Ключ, которым откроется дверь в более обширное дело — дело, имеющее прямое отношение к убийству журналиста.

Энебель принялась ходить туда-сюда по холлу. Благодаря повязке на щиколотке она теперь почти не хромала.