Франк Тилье - Атомка

— Есть о чем поговорить, появилась интересная информация. Надеемся, что Франк в порядке. Позвони, если сможешь, до трех. Это от Никола.

— Ну и как он воспринял? — Франк обвел рукой палату. — Что у нас тут делается, имею в виду.

— Вчера вечером, перед тем как вернуться в подвал, я ему позвонила и все рассказала. Поговорили вполне пристойно, пусть даже он дико за тебя испугался и обозвал нас «психами ненормальными».

— Ну, значит, все как обычно… Ладно, звони ему, только пока не говори ни о тетрадке, ни об Эйнштейне, вообще ни о чем таком.

Люси закрыла дверь и набрала номер начальника. Включила громкую связь и услышала, что Белланже там, у себя, последовал ее примеру.

— Спасибо, что позвонила. Давай-ка первым делом скажи, как там Франк.

— Уже готов выписываться, — подмигнув Шарко, ответила Люси. — Одна проблема: выйти ему отсюда не в чем.

— Вот это да!

— Я включила громкую связь, Франк тебя слышит.

— Привет, Франк! Слушай, я сейчас в конторе вместе с Паскалем. Мы делимся новостями и идем домой, просто уже с ног валимся. Представляете, наш Легавый с пятницы не занимался своей силовой гимнастикой!

— Ох, такого не было с тех пор, как мы вместе работаем…

— Оттого он ужасно нервный, ни дать ни взять вулкан, который вот-вот взорвется. Ну ладно… Мы пообщались с Эриком Дюбленом из Гренобльской региональной службы уголовной полиции и Пьером Шантелу из жандармерии Шамбери. С юридической точки зрения все будет довольно сложно, — похоже, этот Шантелу упертый и ограниченный тип, который намерен ставить нам палки в колеса.

— Кому ты это говоришь! — отозвалась Люси. — Форменный идиот!

— Зато наш следователь Артюр Юар — парень способный. Думаю, он сумеет договориться с другими судейскими и избежать очень уж больших проблем. У нас полно новостей. Вы хорошо меня слышите?

Люси кивнула:

— Отлично. Только начни с новостей о мальчике из больницы, ладно?

— А вот тут ничего. Ни о нем, ни о Валери Дюпре ни-че-го. Как сквозь землю провалились. Но розыск продолжается. — Люси и Шарко сидели рядышком на кровати, Белланже продолжал говорить: — Другие же новости у нас вот какие. Паскаль хорошенько поработал, и теперь мы почти уверены, что расследование Дюпре было связано с самыми загрязненными городами планеты. Химические загрязнения, диоксид кремния, радиоактивность. У нас есть даты всех ее переездов, и мы в целом можем вычертить ее маршрут. Скорее всего, Дюпре интересовало, как состояние окружающей среды влияет на здоровье. В Ла-Оройе, скажем, почти все дети страдают сатурнизмом и у них вообще полно проблем — в частности, плохо работают почки и сердце… Может быть, потому она и выбрала именно этот перуанский город…

Люси и Шарко переглянулись — надо же, как все серьезно.

Комиссар взял трубку и заговорил в микрофон:

— Проблемы с сердцем и почками… Как у нашего пропавшего мальчика.

— Паскаль тоже обратил на это внимание. А я позвонил сегодня с утра в кретейскую больницу… но и тут не все ладно. Поскольку ребенка в больнице уже нет, им неохота еще раз и более подробно исследовать его кровь, тогда как нам надо кое-что уточнить. Обычная история: желают знать, кто за это заплатит. Поэтому мы заберем у них пробирки с кровью и отдадим нашим токсикологам. Нам повезло: в кретейской лаборатории хранят биологический материал, взятый у пациентов, в течение недели, и крови там достаточно, чтобы проверить не только то, что проверили в больнице. Ну и мы решили: пусть воскресенье пройдет, а завтра с утра это дело запустим.

Шарко чувствовал, что некоторые нити начинают сплетаться, пусть даже пока и очень неопределенным образом. Из головы его не выходили три слова: «радиоактивность», «Эйнштейн», «Кюри».

— Ты вроде говорил о радиоактивности, — напомнил Франк.

— Да. После Китая, где добывают уголь, и потому воздух очень сильно загрязнен кремнеземом, Дюпре полетела в Штаты — в Ричленд, а оттуда в Альбукерке. Ближайшие города к тем, что связаны со сверхсекретным проектом «Манхэттен», то есть с созданием в тысяча девятьсот сорок пятом году первых атомных бомб.

— Что-то такое об этом слышал, но помню смутно, чересчур далекие времена.

— Ричленд — место очень известное, и туда ломятся туристы, которые увлечены историей. Знаешь, как его называют? «Ядерным городом» или «городом атомного гриба»… И он на самом де…

Но комиссар уже не слушал. Он вскочил с кровати, щелкнул пальцами:

— Люси, где у нас «Фигаро»?

— В машине, в бардачке.

— Сбегай за газетой, пожалуйста, одна нога здесь, другая там, ладно? Кажется, до меня дошло, почему Дюпре оставила себе этот номер.

Когда Люси скрылась за дверью, комиссар успокоился и повторил парижским коллегам, чтобы они были в курсе, то, что сам узнал час назад, — избегая только упоминаний о тетрадке. Наконец Люси вернулась с газетой в руке, протянула ее Шарко, он схватил и принялся поспешно листать.

— Это точно было на странице объявлений, точно! — Глаза его быстро забегали по строчкам… — Ну да, вот. — Он ткнул пальцем в заметку посредине левой полосы. — Вот, я нашел! В разделе личных сообщений — туда кто угодно может написать о чем угодно. Послушай, Белланже, что тут написано:

В Стране Киртов можно прочесть то, чего читать не должно. Мне известно о NMX-9 и пресловутой правой ноге в Краю Лесов. Мне известно о TEX-1 и ARI-2. Мне нравится овес, и я знаю, что в грибных местах свинцовые гробы еще потрескивают.

Белланже долго молчал, потом попросил Франка прочесть еще раз и наконец спросил:

— Ты правда думаешь, что это как-то связано с…

— Почти уверен. Это очень похоже на зашифрованное послание. Насчет овса я не понял, но ты же сам только что сказал, что Ричленд называют «городом гриба», да? Вот тебе и — «грибные места». И потом — свинец… Разве не похоже, что «гробами» она назвала самих детей, потому что со свинцом внутри они приговорены к смерти? Бродячие гробы. Понимаешь, что я имею в виду?

— Более или менее, — отозвался Белланже. — И… — Он снова помолчал. — Ты считаешь, что автор сообщения — Валери Дюпре?

— По-моему, это очевидно. Словами «мне известно» или «я знаю» она словно бы тычет пальцем в мишень, она угрожает. Причем она знает и то, что ее «мишень» внимательно читает «Фигаро».

— Смотри-ка, а ведь и правда может срастись… Да и по времени согласуется: она вернулась из Нью-Мексико в начале октября, заметка появилась в ноябре, месяцем позже. И еще, Дюпре так и не поехала в Индию, хотя запрос на визу предполагал это путешествие. Получается, после США у нее сменились приоритеты.

Люси слушала и записывала в блокнот. Шарко потирал подбородок. Валери Дюпре постепенно обретала в его мыслях плоть. Становились понятны ее мотивы, ее стремления. «Круиз» по загрязненным городам. Книга, в которой говорилось о воздействии загрязнений окружающей среды на здоровье. Во время последней поездки, то ли в Ричленде, то ли в Альбукерке, она узнала нечто такое, что внезапно поменяло ее цели и в конце концов поставило под угрозу ее собственную жизнь. Зачем она поместила в газете эту заметку? Чего хотела добиться? В чем тайный смысл такого странного послания? А главное — где тут связь с ребенком из больницы или фотографиями ученых 1900-х годов?..