Михаил Март - Все оттенки мрака

— Я попробую.

— Как ты нож обнаружил?

— Случайно. Ювелир любил делать вещицы с секретами. Даже кулоны имеют три дна, а о браслетах и говорить не приходится. Кстати. На правой руке Еланская носит удивительный браслет и кольцо, с которыми не расстается. Похоже на работу того самого ювелира. Думаю, эти украшения тоже имеют свои секреты.

— Что можно спрятать в браслете?

— Важный документ. Это так, к слову. Покопайся в ее прошлом. Дамочка тоже со своими секретами. Она может носить не свою фамилию, но отпечатки сменить не сможет.

— Ты думаешь, она сидела? — спросил Балабанов.

— Я ничего не думаю, но знаю, что она прекрасная художница. Эта новость меня огорошила. Почему бы ей не удивить нас еще разок.

— Вижу, ты времени не теряешь. За три дня нарыл кучу сенсаций. Мы так быстро не работаем. У нас еще нет своей команды.

— У меня тоже. Потому и сплю в твоем коридоре. Спасибо за доверие, Тимур. Обмен мнениями очень полезен. Считай меня своим человеком.

— Я так и раньше считал.

Оба встали и пожали друг другу руки.

Григорий намеревался навестить Ксюшу. Пора бы. Но сейчас у него появилась новая идея, и он пошел в другую сторону.

Здание было слишком высоким для этих мест. Этажей двадцать по московским меркам не много, но здесь дом казался небоскребом. Фасад портили решетки через каждые три этажа. Они делались для безопасности и шли по периметру. Обычная сетка-рабица с каркасом и подпорками, выступающими на пару метров от стены. Так что прыгать из окна бессмысленно. Упадешь на сетку. Психологический барьер. А если по делу, то сетка превратится в батут. Тело тут же спружинит, ты взлетишь вверх, и тебя снесет в сторону. А там прямая дорога на мостовую, с которой тебя долго будут отскребать.

При входе только не хватало лозунга: «Забудь надежду, всяк, сюда входящий!». Григорий вошел в здание. Люди в операционном зале мало походили на самоубийц. Может, те, кто поднимался на последние этажи, теряли последнюю надежду. Во всяком случае, надо попробовать.

Клерк в справочном окне оказался очень любезным, и улыбка не сползала с его губ.

— Как мне повидать Склярова Юрия Андреевича?

— Вас вызывали? — спросил он с той же улыбкой.

— Нет. Я корреспондент из Москвы. — Гриша показал не удостоверение своей газеты, а членский билет Союза журналистов, где его принадлежность к определенному изданию не указана. — Меня послали сюда очень серьезные люди, которых интересуют важные вопросы. Я надеюсь, вы понимаете, что такого человека, как я, зря из столицы не пошлют. Уж лучше журналист, чем следователь.

Клерк немного растерялся, а дежурная улыбка превратилась в мертвую маску. Он все еще тупо разглядывал удостоверение, ни хрена в нем не видя.

— Тринадцатый этаж, кабинет сто тридцать четыре. Вас туда поднимет шестой служебный лифт.

Главная задача была решена. Остальное мелочи.

Клерк дал ему какой-то жетон, похожий на номерок от раздевалки, однако удостоверение оставил у себя и сказал, что вернет его на выходе.

Григория ждал сюрприз. Лифт пришлось ждать, но когда он подъехал, из него вышла Елена Еланская, жена покойного Иннокентия Суконникова. И опять он заметил на ней тот самый браслет с изумрудами. Неужели у такой богатой женщины больше нечего надеть. На него она даже не взглянула. Не женщина, а неприступная скала. Так ли было лет десять назад? Одно можно сказать: на дурочку она не похожа. И вряд ли принимает наркотики. Возможно, им еще предстоит познакомиться, но Григорий не торопился. И очень хорошо, что она его не заметила. По идее, чужаку нечего делать в банке ее мужа.

Лифтер отобрал у него выданный жетон. На нем стояла цифра тринадцать, так что номер этажа ему и говорить не пришлось.

Коридор с ковровой дорожкой пустовал. Все двери двухстворчатые из очень красивого дерева и, вероятно, очень тяжелые. Кабинет Гриша нашел сам и очень быстро. Вероятно, Склярова уже предупредили о визите московского крючкотворца, и он его ждал. Даже встретил очень приветливо. В воздухе все еще оставался аромат духов. Похоже, Еланская посещала этот же кабинет.

— Скажите, Юрий Андреевич, кому теперь принадлежит доля Суконникова? С кого долги спрашивать? — пошел в атаку Григорий, не дав хозяину очнуться.

— Так вас прислали кредиторы? — попытался улыбнуться хозяин кабинета.

— Подход не верный. У любого человека есть друзья и враги. Речь идет о друзьях, которые находятся в некоторой растерянности от последних событий. Снежный ком слишком быстро скатывается под гору.

— Скажу вам так. Суконников продал свою долю. За неделю до смерти. Около тридцати миллионов долларов. Продешевил. Торопился и, очевидно, в спешке не учел многих деталей. Каким образом с ним расплачивались, я не знаю. Но его денег никто не видел. Впрочем, за ними никто не охотился. Сделка проходила в тайне. Даже жена ничего не знала. Купил его активы господин Зельцер. Если ему предъявят долговые расписки, то он выплатит долги. Кредиторы могут спать спокойно.

— Генрих Зельцер? Он же относился к враждующему клану. А Иннокентий Суконников был другом мэра.

Невысокий толстячок встал из-за стола, подошел к окну и заложил короткие пухлые ручки за спину.

— Вы наслушались сплетен, господин Казанчеев. Зельцер давно уже в политике не участвует.

— Тогда кто же убил Суконникова?

Узкие плечики хозяина кабинета дрогнули. Но он выдержал удар, и пауза затянулась. Гриша не торопился задавать тот же вопрос. Скляров прекрасно его слышал. Но ответ требует продуманности.

— Зельцер получил свое. Теперь он будет руководить банком. Жена Суконникова тоже не попадет под подозрение. Они развелись полгода назад. Тайно. Ее имени даже в завещании нет. Особняк он переписал на ее имя. Это было ее условием при разводе.

Гриша вынул из кармана фотографию и положил ее на стол.

— Причиной развода могла быть эта женщина?

Банкир оглянулся и подошел к столу. На фотографии красовалась его личная персона на набережной рядом с Соней. Он улыбнулся.

— Нет, не думаю. Девушка могла понравиться Кеше, но не до такой степени. Меня с ней познакомил Миша Колпакчи и предложил свести ее с Кешей. Мол, от такого подарка он не откажется. Почему я? Все очень просто. Миша мог предложить только девочек на ночь. Соня не хотела стать одноразовым вариантом. Она попросила сказать, будто работает у меня горничной. Приезжая девушка из порядочной семьи. Я подыграл. Когда Кеша приехал ко мне на обед, она подавала на стол. Девушка действительно хороша. Он тут же положил на нее глаз. Торги не длились долго. Он обещал ей зарплату в пять раз больше моей. Хотя я ей и копейки не заплатил, и она мне за сводничество тоже. Спектакль удался. Могу сказать лишь одно. Она работала у Иннокентия настоящей горничной. На его попытки сблизиться отвечала отказом. Возможно, это лишь возбуждало его.