Михаил Март - Все оттенки мрака

— Кто возил вас на съемки?

— Послушный раб Мишки Колпакчи. Тарас Цикуба. Вот он на фотографии за его спиной стоит. Чья машина, не знаю. Обычный «уазик» с глухим салоном. К Тарасу у нас нет претензий. Он относился к нам по-доброму. А с Дианкой, той, что погибла, даже роман завел. Тихий паренек.

— В тихом омуте черти водятся. Важно другое. Он знал, как найти зоопарк и где находится студия.

— Конечно. Вот только вы его найдите сначала. Главбух его уволил. Похоже, парень уехал. Дина погибла. Чего ему делать здесь?

Балабанов вернулся к фотографии.

— Кто мог сделать такой снимок? Это же не для нас делали.

— Кроме Пашки никто не мог снять. Только он стоял впереди с камерой и треногой.

— Пашка оператор?

— Да. Молодой совсем. Пашкой его Колпакчи называл. Больше никто о нем ничего не знает. Я даже его голоса не слышала. Иногда его отпускали, но он уходил без сопровождения, глаза ему не завязывали, когда подводили к лестнице. Двадцать шесть ступенек и очень крутых. Этажа два. Думаю, что это жилой дом.

— С чего ты так решила?

— Запах жареной курицы унюхала. Значит, там есть кухня. А потом дверь, крыльцо с шестью ступеньками и у крыльца машина. Пока проходишь этот короткий участок, чувствуешь запах цветов. Это сад.

— Кто же вел съемку, когда Пашку отпускали?

— Елена Макаровна. Она вставала за камеру. Режиссировал Миша Колпакчи. Но она то и дело его подзывала и что-то шептала на ухо. Он только кивал, а потом менял мизансцены.

— Значит, он исполнял ее инструкции.

— Вероятно. Она вообще баба очень умная. К нам относится хорошо, приветливо. Несколько раз репетировала с нами новые номера в клубе. Женщина с фантазией. Кто-то говорил, будто она раньше была гимнасткой. Двигается она шикарно. У нас так не получается.

— Ваше участие в съемках оговаривалось?

— Да. В контракте указано участие в эротических шоу. Расплывчато. А потом тебе поясняют, что съемка тоже шоу. И тебе начисляют дополнительные бонусы в размере ста долларов. Сейчас шлюхи с улицы больше зарабатывают. Но Колпакчи сдох, и съемки кончились.

— Кто же будет вашим новым хозяином? — спросил Балабанов.

— Без понятия. Главное, чтобы он не знал, где находится зоопарк.

— Почему вы не уходите?

— Куда? — Девушка рассмеялась. — Машка, к примеру, приехала из Винницы. Вся ее семья безработные. Сидят у нее на шее. Мать, брат, его жена и двое племянников. И все ей завидуют. Я из Гомеля. У нас не лучше. Две дурехи попытались бежать. А потом их в кювете нашли. Машина сбила. Но на опознание нас не вызывали. Колпакчи нам заметку из газеты прочел, а потом фотографии показал изуродованных трупов. Но не газетные снимки, а сделанные на месте преступления фотографом. Цветные, хорошего качества. Больше никто о побеге не задумывался.

— Повторите свои показания под протокол? — спросил подполковник.

— И не мечтай, начальник. А потом, кого ты ловить собираешься? Нас? Так мы все здесь. Ну, можешь оштрафовать нас за проституцию. И все. Что дальше? Колпакчи подох. К Елене Макаровне вы на кривой козе не подъедете, да и обвинить ее не в чем. Она зритель. Вот только адрес подвала от нее узнаете. Но думаю, что там уже нет никаких следов. Вычистили.

— Хорошо, Таисия. Я прикажу всех вас освободить. Мы только зря время теряем.

— Наконец-то понял.

Девушка улыбнулась, встала и, покачивая бедрами, направилась к двери.

— Об этой пещере должен знать еще кто-то, — предположил Угрюмов.

— Возможно, — согласился Балабанов. — Нам нужны точные ориентиры. Облавы тут не уместны. Если, как думает Кушнир, Гера и Федька скрываются там, то они заметят нас первыми. В пещеру надо идти ночью. А это означает, что мы идем брать преступников и прекрасно ориентируемся на месте. У нас есть преимущество. У беглецов нет оружия. В спешке они даже паспорта не взяли. Но я не исключаю, что у них есть тайник в укромном месте.

— Послушай, Тимур, меня никто не знает. Я человек не засвеченный. А если мне накинуть на плечо ружьишко и отправиться в горы? Охотник-одиночка. Никаких облав. И даже если они меня засекут, то что сделают?

— Прибьют. Им свидетели не нужны. Терять-то уже нечего. Семь трупов на них висит. Неоправданный риск.

— А оправданные риски бывают? Работа у нас такая.

Подполковник тяжело вздохнул.

Под террасой карабина не оказалось. Его кто-то спер. Гриша задумался. О том, что пойдет в охотничий домик, он Ксюше не сказал. Просто хотел увидеть все своими глазами. Могилу генерала нашел. Здесь все совпадало. Правда, раскапывать ее не стал. Но куда делся карабин? Девушка спрятала его под террасу. Но тут даже следов не осталось. Он по-пластунски облазил все. Это странно. В дом никто не заходил. Об этом говорила ниточка, которую Гриша незаметно натянул на дверь в самом низу. Заметить ее невозможно, но если открыть дверь, она оторвется. Нитка оставалась на месте. К тому же никто не знает этого адреса. В горы даже бомжи не ходят. Здесь поживиться нечем. Но человек, пришедший сюда, не стал вламываться в дом, а полез под него, будто знал о карабине. А был ли карабин вообще? Он его видел трижды. В последний раз в руках Ксении, когда пришел к ней после долгого отсутствия. Она вышла из дома с ружьем. Именно. Он мог принять ружье за карабин, так как не вглядывался в него. Просто знал, что оно есть и заряжено, а о том, что в доме есть другие ружья, не подумал. И еще. Ксения ни разу не говорила, будто пользовалась карабином. Это он у нее спросил, куда она дела карабин, а она ответила, что забросила его под террасу. Значит, в любом случае какое-то ружье там должно лежать. Ничего нет. Она соврала, лишь бы избавиться от глупых вопросов.

Ключа от дома у Гриши не было. Он решил проверить окна. Первые два окна были заперты на щеколды. Он сам закрывал их и лазеек не оставил. Но ему казалось, будто в доме кто-то побывал. Навязчивая идея. Но даже она требует проверки. Четвертая по счету фрамуга поддалась. Одна рама открылась, и тут раздался сухой выстрел. Пуля угодила рядом с его головой, но чуть выше, и вонзилась в стойку рамы. Гриша тут же упал на землю и откатился в сторону. Стреляли из пистолета и достаточно метко, учитывая, что до забора метров пятнадцать. Стрелок засел за забором. Из-за кустарника, высаженного вокруг дома, он видел перед собой газон до самой ограды, а дальше пролесок. Зачем стрелку понадобилась такая спешка? Он мог подпустить его ближе и влепить пулю в упор. Поторопился, потому что боялся проникновения чужака в дом. Значит, он уже в нем был и оставил следы, а то и свою визитную карточку, это и заставило его выстрелить. В доме полно оружия. Попав туда, Гриша понял бы, что здесь кто-то побывал, и, вооружившись, приступил бы к поиску. А это уже поединок. Но один промах ничего не значит. Он не уйдет, пока не доведет дело до конца.