Михаил Зайцев - Последний вампир

И опять, как давеча, менты оказались удивительно похожи на актеров в образе милиционеров. На сей раз на великих актеров, на образы из черно-белого киношного прошлого.

— Здоров, — кивнул ментам отрок. — Не признали? Я Лехи Сидорова брательник, младший. Чего дежурите с утра пораньше? Ловите кого?

— А ты чефо, сопля, спозафанку катаефся? — спросил мент в бронике, пыхтя сигареткой.

Старший по возрасту и по званию мент курил цигарку без фильтра, вставленную в толстый костяной мундштук, и говорил из-за помехи во рту неразборчиво, кривя губы. Отними у него курево, сними с него бронежилет, автомат, понизь его в звании, накинь годков этак пятнадцать, и получится остро положительный киногерой, товарищ Анискин, один в один.

— А я дачника на станцию звонить везу, — объяснил юный мотопедист охотно. — Дорогой, вишь, сорвался дачник с мопеду, вишь, царапанный весь, может, еще в медпункт заедем.

— Закфыта станция, фано едете, — старший мент посмотрел на запястье, на циферблат «Командирских». — Полпятофо, станция ф полфестого откфоется, медпункт ф...

— Иваныч! — перебил старшего мусорок с прямоугольником портативной японской рации в заметно дрогнувшей руке. Этого типчика хоть сейчас записывай в шоу двойников, точь-в-точь молодой актер Золотухин в роли Хозяина тайги. Только что он лениво изучал раскрасневшуюся Васину физиономию, только что начал визуальное обследование Сергача и сразу дернулся всеми членами, сразу потянулся к кобуре у пояса. — Глянь, Иваныч! У дачника бровь со шрамом, как у нас в ориентировке! Гражданин дачник, а ну-ка, слазь с мопеду! Как фамилия?

— Моя? — показно удивился Игнат, сползая с багажника. — Мужики, я скажу, только, чур, вы не смейтесь, лады? — Загребая ногами, пожимая плечами, Игнат пошел в обход мопеда к ментам, точнее, к старшему в броне и с «Калашниковым». — Папандопуло моя фамилия, папа мой грек по национальности, Артур Эдипович я. Спасу нет, блин, кому ни представишься, все, блин, ржут! Спасибо, хоть вы не засмеялись. Душевное вам за это гран мерси, мужики! А то обидно, блин...

Болтая без умолку, Сергач выразительно мотал головой, покачивался из стороны в сторону, скупо жестикулировал вялыми, расслабленными руками, изображал пьяного и одновременно мешал служителям закона рассматривать свои особые приметы. Меж тем бдительному мусорку рация мешала справиться с кобурой — переложить японский приборчик из правой в левую пятерню он не сообразил, ковырял застежку кобуры левой рукой, смешно оттопырив локоть. А бронированный Иваныч знай себе чадил сигареткой, прикусив мундштук вставными, как успел заметить Игнат, протезами челюстей с неправдоподобно белоснежными рядами пластмассовых зубов. Кусал кость пластмассой и медленно шарил пальцами по боковине автомата, поглядывая с недоверием то на суетливого напарника, то на расхлябанного «дачника». Не иначе, множество раз за годы службы участвовал Иваныч в операциях типа «Перехват», дисциплинированно потел в бронике, терпел тяжесть автомата на плече, но ни разу на его ментовском веку так ничего и не перехватили возле огородов в окрестностях захолустного полустанка.

— ...Горелый блин, мужики! В натуре, прав был Михаил Сергеич, запрещая водяру. Эко я, блин, нажрался, ноги, честное слово, не держат.

Сказавши про ноги, Игнат талантливо имитировал потерю равновесия и его судорожный поиск, широко шагнул, оказался на расстоянии вытянутой руки от Иваныча и вытянул руку, выбросил ее вперед и вверх, «выстрелил» рукой, метясь открытой ладонью в торец мундштука.

Попал! Ладошка смяла цигарку, костяной мундштук сломал пластмассу искусственных зубов, мент рефлекторно схватился обеими руками за разбитые вставные челюсти, автомат качнулся на лямке, и Сергач поймал оружие за цевье, дернул.

Лямка, на которой болтается автомат, зацепилась за бронированное плечо и порвалась с треском. Сергач подхватил оружие, отскочил назад и в сторону, щелкнул скобой предохранителя, нашел пальцем спуск и, прицелившись в мусора с рацией, крикнул:

— Расстреляю на фиг! Кобуру! Кобуру не трожь, расстреляю! Мне надо срочно связаться с Москвой, ясно?! Не поможешь, пришью на фиг! Понял?!

Мусорок с рацией ошалело выпучил глаза, но продолжал ковырять левой застежку кобуры.

— Я кому велел кобуру оставить в покое! Быстро!

— Нету, — замотал головой мусорок, — нету патронов...

— Тем более руки вверх! Живо!

— В «калаше» патронов нету. Рацию импортную выдали, пистолет новый дали, а с боеприпасами к автомату напряженка...

В следующие секунды произошло одновременно несколько, целый калейдоскоп событий: Иваныч выплюнул осколки вставной челюсти и обломки костяного мундштука, замычал, как марал во время брачных игр, сжал кулаки; в поле зрения появились отставшие пацаны велосипедисты; Васек завел мопед и навис над рогаткой руля с выражением отчаянной решимости на сопливой физиономии; мусорок расстегнул кобуру, вцепился пальцами левой в рукоятку пистолета «вектор», а в его правой руке заработала рация.

— Слышу вас. Первый! — мусорок прижал рацию к подбородку. — Объявленный в розыск тута! Тута он!..

Размахивая кулаками, Иваныч попер на Игната: мусорок-радист вытащил пистолет; Василий ринулся на таран двуличного «дачника».

Разгон у мопеда слабенький, однако Сергач едва успел отскочить от атаки передним колесом, бросил автомат в Иваныча, присел, уходя с директрисы возможного пистолетного выстрела. Благоприобретенные стараниями Мастера Тхыу Тхыонга инстинкты швырнули тело кувырком под ноги бдительному мусорку с пистолетом «вектор». Сломанные в прошлом году ребра, будь они неладны, в отместку за бессознательное действие наказали организм острой болью в боку, и потому толчок пальцами в паховую область мусорку с «вектором» вышел не столь резким, как хотелось. Впрочем, точное попадание в цель с лихвой компенсировало прочие недостатки тычка.

Младший по званию участник операции «Перехват», получив травму гениталий, выронил импортную рацию и новенький пистолет, а у Сергача полыхнула в боку боль. Аж в ушах звон от этой проклятой боли, аж в глазах черно. Так черно, что Игнат не увидел мастерского разворота мотопедиста Васи, прозевал повторную моторизованную атаку.

Переднее колесо мопеда ударило Игната в болящий бок, Вася перелетел через руль, упал на охнувшего Игната, накрыл его, опрокинул... Пацаны-велосипедисты мчатся наперегонки, готовые повторить подвиг лидера Василия. Размахивая автоматом, как дубиной, прет к куче-мале марал Иваныч. Мусорок с травмой в паху, и тот находит силы, чтоб замахнуться ногой...

Били Сергача не очень долго и не особенно чувствительно. Трое подростков и двое ментов мешали друг другу. Обидно, что в ахиллесову пяту организма, в ребра, герой Василий умудрился добавить коленкой и что автоматным прикладом попало по затылку. Кабы не эти попадания... А впрочем, любой мужик после драки обязательно скажет: «Если в они не... то я в их...»