Михаил Зайцев - Последний вампир

Меж тем экскурсовод Лев Юрьевич заботливо прикрыл дверь в сени, пересек комнату и, взявшись за ручку дверцы напротив, позвал Игната:

— Идите сюда, уважаемый. Покажу вам наше «отхожее место», — он открыл вторую дверь в помещении. — Проходите, уважаемый. Рекомендую зажать нос. Входите быстрее, я за нами закрою, чтоб остальным не досаждать излишком запахов.

Смежная комната. Комнатушка-колбаса. Такая же, как и основная, в длину, но гораздо уже. Окно напротив двери. Стандартное по здешним меркам, с оргстеклом. За окном тот же двор, забор, лес. Собаки отлаяли свое, вернулись к забору. С этой стороны сарая-тюрьмы подзаборная тень жиже и собак меньше. Видно всего двух псов у левой границы оконного обзора. Форточка, до которой церберам не допрыгнуть, а ежели допрыгнуть, то не влезть, разумеется, нараспашку. Однако в неравной борьбе с запахом так называемый «свежий воздух», увы, проигрывает. Воняет от простенького алюминиевого ведра с крышкой. Ведро задвинуто в дальний угол, но все равно смердит на жаре страшно. Над ведром роятся жирные и не очень мухи. Из комнатушки, приспособленной под сортир, хочется уйти как можно скорее.

— Вы, уважаемый, догадались, с какой целью хозяева снабдили нас ведром?

— Трудно не догадаться, — прогнусавил Игнат, крепче сжимая пальцами крылья носа. — Обойдемся без объяснений, айда отсюда.

— М-дас, запашок-с. Ну да ничего не поделаешь — жара способствует. Задержаться не желаете? Без стеснений, уважаемый, все равно рано или поздно и вам придется здесь уединяться. Было бы гораздо хуже, если бы нас не снабдили емкостью для испражнений, согласны?

— Согласен, бежим отсюда. Задерживаться, хвала духам, пока не желаю. Уходим.

Покинули «отхожее место», вздохнули свободнее. Стас выругался — из смежной комнаты в основную залетели мухи. Стас с азартом занялся их ловлей. Игнат попросил воды, за ним поухаживала Ангелина — слезла с подоконника, наполнила до краев бумажный стаканчик из початой емкости. Женщина с ангельским именем предложила попить Яну Альбертовичу, старичок никак не отреагировал на ее предложение. Ангелина вернулась к подоконнику, уселась, закинув ногу на ногу, и улыбчивый Лев Юрьевич, закончив короткую экскурсию «по казематам», решил, что настала пора для краткого экскурса в историю сарая-тюрьмы и ее обитателей. Уважаемого Игната Кирилловича опознала Ангелина Степановна, пока господин Сергач пребывал без чувств. Уважаемая Ангелина поведала остальным, кто такой Игнат Кириллович, уважаемый Сергач рассказал, как его взяли, а сам не ведает, как и где конкретно пленили остальных и кто именно составляет ему компанию. Несправедливо, правда, уважаемый? Правда, кивнул Сергач, и вежливый Лев поспешил эту самую информационную несправедливость устранить.

Начал Лев Юрьевич с того, что официально, так сказать, представился, назвался, хотя этого можно было и не делать: имя-отчество здешнего старожила Игнат и без того уже знал и помнил. Не знал Сергач, что Лев Юрьевич является кандидатом медицинских наук, однако с некоторых пор занимается экстрасенсорикой. Практикует экстрасенс с ученой степенью на Юго-Западе столицы, и довольно успешно. Звезд с неба не хватает, но имеет личный кабинет в помещении модного фитнес-клуба и стабильные заработки. Лев Юрьевич изобрел и запатентовал авторский метод «энергомышечного» массажа, успешно восстанавливает эластичность мышц и одновременно «чистит чакры» всем желающим по пятьдесят баксов за сеанс, из которых треть отстегивает фитнес-заведению, где лежит его трудовая книжка. Редко, но выезжает по вызовам мять мышцы и чистить чакры на дому. Почему редко? Потому как ленив — признался Лев, мило улыбаясь. Позавчера на контактный телефон ленивого Льва поступил звонок от неизвестного мужчины, якобы узнавшего об экстрамассажисте из разговоров со знакомыми фитнес-фанатами. Неизвестный предложил тройную таксу, а также автотранспортные услуги «уважаемому доктору», ежели уважаемый согласится на выезд за город, к страждущему, коий мечтает оказаться в числе пациентов Льва Юрьевича, но, в силу ряда обстоятельств, желает сохранить инкогнито, то есть не хочет «светиться» на людях, появляться в фитнес-клубе. Лев Юрьевич немного поломался для солидности, услышал: «Триста долларов и на „Форде“ с кондиционером туда и обратно», поломался еще немного, да и согласился. Обрадованный телефонный собеседник попросил записать номер автомобиля, на котором за доктором заедут, еще раз пообещал, что к вечеру, к началу рабочих часов Льва Юрьевича, тот же автомобиль доставит массажиста в фит-нес-клуб, к месту работы, и вчера, в точно назначенный час, в точно назначенном Львом месте остановился «Мерседес». Шофер «мерса» подошел к доктору, разинул рот, показал обрубок языка, после чего вручил записку с цифрами, соответствующими номерному знаку обещанного «Форда», и припиской, мол, «Форд» сломался, и уважаемого повезут на «шестисотом», что ничуть не хуже, а даже наоборот. Стекла в «мерсе» затемненные, воздух искусственно прохладен, сиденья мягкие, стереосистема хай-фай, музыка убаюкивающая. Лев Юрьевич дремал, не особенно следя за дорогой и не удивляясь ухабам под колесами, ведь всем известно — среди реально богатых господ стало модно обзавестись одиноким коттеджем в глуши, подальше от заезженных трасс, рыгающих выхлопными газами, поближе к природе. Удивился Лев, лишь когда иномарка остановилась возле грубо сколоченных дощатых ворот. Очень удивился, когда, войдя во двор, не увидел и намека на новорусский жилой замок. Собак испугался больше, чем появившегося в руке немого пистолета. Безропотно отдал конвоиру кейс с докторским халатом, массажными кремами и мобильным телефоном. Покорно снял часы, вынул из кармана штанов бумажник. Собаки лаяли, брызгая слюной, сердце с перебоями колотилось в груди, вопреки жаркому солнцу, его знобило, на небе ни облачка, а в глазах потемнело. Опомнился он, оказавшись в одиночестве, в сарае-тюрьме.

Сердечко успокоилось, взор прояснился, и вернулась способность мыслить адекватно. Осмотрев помещения, Лев Юрьевич сделал вывод, что он здесь новосел, что до него здесь ступала нога только строительного рабочего и того, кто принес ведро, баллоны с водой, стаканы. Особенно его заинтриговал белый плафон под потолком. Вроде бы осветительный прибор, но никаких проводов и выключателей не видать. А что же немой? А немой, отконвоировав Льва Юрьевича, уехал. Выгляни в окошко — и такое впечатление, ни единой человеческой души вокруг, лишь преданные хозяевам деревянной тюрьмы собачьи души да коллективная душа почти дикого леса, преимущественно хвойного...

Игнат заметил, как Льва Юрьевича тянет поговорить обстоятельно и подробно на тему загадочного плафона над головой, как он с некоторым усилием заставляет себя не закатывать глаза, излагая истории остальных пленников коротко и торопясь.