Array D.O.A. - Почтенное общество

Тщательно выбритый Нил, в бежевых полотняных брюках, хлопчатобумажной куртке с короткими рукавами, удачно подобранной к розовой рубашке с длинными рукавами и круглым воротом, успел уже выпить в качестве аперитива два бокала «пуйи-фюме» и выучить наизусть винную карту и меню, когда с большим опозданием наконец перед ним появляется Кук. Нил кивает официанту, который незамедлительно подает им закуски.

— Поскольку ты меня предупредил, что опаздываешь, я заказал для нас обоих. И выбрал вина. Вина Луары, чтобы сохранить ясной голову. Не возражаешь?

— Все отлично.

— Не забудь, я рассчитываю на твою оценку для своей рубрики. Это ее украсит.

Нил вытаскивает записную книжку, изящно отточенный карандаш, кладет все на стол, чтобы были под рукой, когда сотрапезникам подадут закуски. Суп-пюре из зеленой спаржи для него и лангустины в медовой глазури для Кука.

Минутная сосредоточенность, и вот уже Нил тщательно фиксирует в блокноте замечания.

Отправляя в рот последний кусок, Кук нарушает тишину:

— От дочки по-прежнему ничего?

— Ни слуху ни духу с тех пор, как я встретил у нее в квартире двух копов.

— Ты больше не звонил на мобильник?

Нил молча кивает, а потом отрицательно качает головой:

— No news.

— Не наделала бы твоя дочка глупостей.

Нил беспомощно усмехается:

— Я не уеду из Парижа, не повидавшись с ней. Я имею право на некоторые объяснения.

— Ты, разумеется, знаешь, что можешь на меня рассчитывать.

— Как в добрые старые времена.

— Конечно, если бы еще не эти выборы, которые надо освещать… But I’ll do my best.

Закуски сменяются основным блюдом: тушеная телятина с рисом и фенхелем для Кука и фаршированное грибами и шпинатом филе морского языка для Нила. Англичане пробуют, оценивают, болтают о том о сем. Подают десерт.

И когда перед Куком появляется ромовая баба, он принимает заговорщицкий вид.

— Знаешь, только что, по дороге к тебе, я зашел в туалет, а официант, который нес на подносе три роскошные ромовые бабы, в точности как вот эти, открыл в коридоре дверь отдельного кабинета. Я заглянул — профессиональная деформация, что поделать, — и угадай, кого я там увидел?

Нил качает головой.

— Герена, будущего президента Франции. Он что-то оживленно обсуждал с двумя главными биржевыми воротилами КЭК-сорок, [4] САС-40 — важнейший фондовый индекс Франции. Элизой Пико-Робер, главой компании ПРГ, и Альбером Мермэ, основным акционером группы, носящей его имя.

— Ну вот и сенсация для твоей газеты?

— Не уверен. I don’t know! То, что Элиза Пико-Робер и Герен выступают заодно, не новость, скорее, старая семейная история.

— Почему семейная?

— Потому что взаимовыгодная. Элиза — дочь Дени Пико-Робера, который начинал лет сорок назад как владелец небольшой строительной фирмы в девяносто втором департаменте Франции, самом богатом в стране. В то время сильным влиянием в регионе пользовался Франсуа Паскье, сенатор, председатель генерального совета, неоднократно занимавший министерское кресло. Папашки нашли друг друга и не смогли расстаться. Пико-Робер стал основным предпринимателем в строительной сфере района Дефанс, что было великой мечтой старика Паскье. Ну а дальше, как принято во Франции, пошло-поехало: такая дружба кое-чего стоит. Или приносит доход. — Кук на мгновение замолк, чтобы глотнуть вина. — С его приходом группа ПРГ заняла первое место во французском строительном комплексе. Но этого оказалось мало: отец-основатель мечтал о диверсификации бизнеса, он любил блеск, любил видеть свое имя на страницах газет. А потом он умер. У него осталась дочь Элиза, которая умело взялась за дело с уже сформированными приоритетами. Она уступила все непрофильные активы и сконцентрировала свои силы на строительстве, что составляло основной бизнес этой группы, и расширила его до международного.

— Такие женщины не часто встречаются.

— К тому же она очень хороша.

— Но при чем тут Герен в этой истории?

— У Паскье тоже была дочь, которая собаку съела на всех зигзагах французской политики. Она была его правой рукой в управлении департаментом. Но во Франции незамужняя женщина не может управлять таким лакомым куском, как девяносто второй департамент. Ей был нужен мужчина. Старый Паскье выдал ее замуж за Пьера Герена, принявшего у свекра как эстафету его политические нравы и клиентуру. В этом наследстве оказались и связи с ПРГ. И прекрасная Элиза.

— Они любовники?

— Журналисты поговаривают, что да, но с уверенностью нельзя сказать. Герен не пропускает ничего, что движется, но она женщина другого сорта.

— Хорошо. А Мермэ что нужно во всей этой истории? Менаж а труа? — задает вопрос Нил, утрируя британский акцент.

Кук смеется:

— Нет, не думаю. Мермэ — новичок. Он управляет группой семейных компаний, основная часть которых находится во Французской Африке. Поскольку влияние его корпорации уменьшается из-за китайцев и американцев, он вновь обратился в сторону Франции. Недавно купил акции нескольких медийных агентств и ищет, как бы приобрести активы ПРГ в этом секторе. Все сходится: Элиза хочет от них избавиться.

— А все, что касается средств массовой информации, нужно Герену.

— Ты все правильно понял. Но не этим кормится моя газета. Разве что ядовитый абзац об опасных связях Герена в статье более общего толка.

Нил молча что-то пишет в блокноте.

— Если наследница Пико-Робера продаст свои медиаактивы, у нее будут большие бабки.

— Немаленькие.

— И что она с ними будет делать?

— Хороший вопрос. Может быть, воспользуется послевыборными распродажами. Если, конечно, Герен выиграет, что более чем вероятно. Новые французские правые любят разбазаривать капиталы своих избирателей.

— Может быть, они и собрались поговорить об этом?

— Возможно.

— Это вылезало во время предвыборной кампании?

— Нет, ни разу. — Кук внимательно разглядывает своего собеседника. — Скажи, а тебе не хочется поработать на меня, провести расследование, накопать что-нибудь? На договоре, для моей газеты. Тебя все примут с распростертыми объятиями. Знаешь, в Лондоне о тебе до сих пор вспоминают.

Нил несколько секунд не отрывается от своих записей, потом поднимает голову:

— Не соблазняй меня, это нечестно по отношению к старому журналисту, который, как я, приближается к концу своей жизни. Я потерял хватку. Почти двадцать лет ссылки в колонке ресторанной критики дают о себе знать. И потом, мне нужно найти Сеф.

Через сорок пять минут Нил Джон-Сейбер и Кук выходят из ресторана и расстаются на улице. Кук улыбается:

— Не думай, я тебя не оставлю. Чем больше я думаю о твоем возвращении, тем привлекательнее мне кажется эта мысль. Но прежде всего Сеф.