Александр Варго - Цинковый поцелуй

Восков тут было несколько видов, на любой вкус – Славик выбрал базисный, его упаковка была самой увесистой, должно было хватить и на свечи, и на фигурку…

Субстанция, приобретенная им, называлась воском по традиции, с тех давних времен, когда стоматологи действительно употребляли настоящий пчелиный воск для своих зубопротезных дел. Теперь, когда количество действующих ульев в стране значительно уступало количеству беззубых ртов, пчелы к производству этого «воска» отношения не имели. Славик не знал таких тонкостей.

И это стало его второй ошибкой…

Крестил фигурку он в ванной.

В книжке ничего об этом не говорилось, но Славик заподозрил, что в присутствии пентаграммы этот обряд может и не сработать. Нареченная рабом божьим Валерием (в просторечии Филей) и окропленная святой водой фигурка с торчащими во все стороны рыжеватыми волосами была надежно заперта в ящик стола, рядом лежали пять черных свечей…

На часах был третий час ночи, глаза у Славика, несколько ночей не спавшего, начали слипаться – и он завалился в кровать, все равно пособие рекомендовало начать действо ровно в полночь.

Следующий день был воскресеньем. Светка с отпрысками уехала к своим родителям, Славик остался в квартире один. А может, и не совсем один – в голове у него вели совсем не дружелюбный, просто яростный спор два совершенно разных Славика…

– Нет, ты точно придурок… Готовый клиент для Кащенко… Какой херней ты занимался целую неделю, а? Прочитал изгрызенную мышами книжицу и произвел себя в чародеи, да? Мерлин Черноморович Зарубин, потомственный колдун и белый маг с дипломом лечит импотенцию по фотографии… – первый Славик был саркастичен и напорист.

Второй Славик отбивался, как умел:

– Ну и что? Ну не получится ничего, так в чем убыток? В девяносто пяти рублях, что этот воск стоил?

– А крыша твоя уехавшая, что, не убыток? Будешь в дурдоме на полу пентаграммки рисовать, замазку из окон выковыривать и фигурку главврача лепить – да только не поможет…

– Значит, те, из лесу, шизики? – осторожно поинтересовался второй Славик.

– Ясный день, шизики. И ты таким станешь. Ты уже почти стал – когда фигурку крестил, ведь верил, а? Верил, факт. А если Филька чисто случайно ногу подвернет или кипятком обварится, что тогда? Вот тогда ты и съедешь окончательно…

– В лесу, значит, шизики… – раздумчиво повторил Славик-II. – А ту, что в комнате, тоже шизики сделали? Найди и покажи мне такого шизофреника…

– Ну, мало ли чего шизоиды сделать могут… – Славика-I, похоже, слегка поколебала логика оппонента. И он решил зайти с другой стороны. – Ну, хорошо, на секунду представь – штука работает. Так ведь это тогда оружие, куда там твоей помповушке… А даже из дробовика, если не знать, с какой стороны за него браться, яйца себе или другим отстрелить недолго…

– Вот на Филе и потренируемся, если что – хрен с его яйцами, невелика потеря… А потом, – тон Славика-II стал неожиданно вкрадчивым, – не ты ли сам тут как-то раздумывал, как бы избавиться от Светки, сохранив детей, а?

– Ты что, козел? Да разве я в этом смысле?! – Славик-I был так возмущен, что даже не заметил, как сам оказался в обороне.

– Не знаю, не знаю… Но с волосами, ногтями, слюной и даже кровью тут проблем точно не будет. Разве что со спермой… Но это как посмотреть, что-то она по ночам совсем никакая стала, может, и ходит к кому, пока дети в саду, а ты на работе…

– А ну, хватит!!! – рявкнул на дуэт спорщиков Славик первый и единственный. Наружу полезли мысли скрываемые, даже от себя хранимые в тайне… И Славик пошел в комнату, где была пентаграмма, – ночь опять предстояла бессонная, надо подремать часика три-четыре…

Без пяти полночь Вячеслав Анатольевич Зарубин приступил к сеансу черной магии.

Пентаграмма, слегка развернутая против обычного своего положения, блестела на ковре (Славик долго возился с компасом, точно ориентируя ее по сторонам света). Блестела гораздо сильнее, чем в тот день, когда попала в дом Славика, – он, смотря на нее ежедневно, не заметил этого постепенного изменения.

Черные свечи, пока незажженные, крепились по углам; ровно в центре возвышалась подставка – медный треножник, принесенный позавчера из вагончика. Охранительный круг Славик не стал рисовать, все равно письмена, которыми его следовало украсить, стали жертвой прожорливых мышей… Пора было начинать.

– А может, не надо? – последний раз слабо пискнул в голове потерпевший окончательное поражение Славик-рационалист…

Он встал и выключил свет – стало совсем темно, небо было затянуто тучами, а окно выходило на пустырь, через который совсем не доходил свет дальних фонарей… Славик торопливо чиркнул зажигалкой и по очереди, против часовой стрелки, поджег черные свечи. Они горели неровно, пламя вздрагивало, искаженные тени плясали на стенах безмолвный и мрачный танец.

Он осторожно взял в левую руку куклу-Филю и медленно, нараспев, стал читать заклинание – по шпаргалке, которую держал в правой…

Заклинание было на совершенно незнакомом языке и тоже слегка попорчено мышами, но все слова повторялись в нем много раз, и Славик самонадеянно считал, что восстановил его достаточно точно… Эхо? – небывалое дело, ему казалось, что в заставленной мебелью комнате слова повторяет эхо – звонкое, с металлическим оттенком, эхо… С последним словом заклинания Славик опустил фигурку на треножник – она лежала, распластав крестообразно руки и выставив вверх розовый восковой детородный орган…

Именно в него нужно было нанести первый удар…

Славик взял с блюдца маленькую и изящно сделанную шпагу-зубочистку с палец длиной (на блюдце остались лежать еще шесть).

– Филя, сука, – понес он полную отсебятину, обращаясь к восковой фигурке. – Я не верю, что сюда сейчас придет Велиал и сделает с тобой то, что ты заслужил… Но если есть хоть что-то, кроме твоего поганого пуза, хоть какие биополя или ауры – ты почувствуешь, ты не можешь не почувствовать все, что я хочу с тобой сделать… И сделаю!!! Сдохни! Сдохни!!! Сдохни-и-и!!!!!

Стекла задребезжали от крика; он нагнулся внутрь пентаграммы (на мгновение рука со шпагой ощутила легчайшее сопротивление, совсем как тогда, с магнитом) – прицелился и ударил. Ударил, метясь прямо в основание Филиного пениса…

За долю секунды до удара пентагонон зазвенел тем же протяжным, переворачивающим все внутри звуком (зацепил ногой? – мелькнуло на краю сознания), а рука продолжила движение к цели… Секунды и терции непонятным образом удлинялись, и в каждую из них мозг Славика успевал зафиксировать странные изменения вокруг – вот свечи вспыхнули ярко, очень ярко – шпага преодолела лишь полпути к треножнику и фигурке – и тут же погасли, все до одной, словно задутые внезапным порывом ветра. Клинок летел вслепую, но на сетчатке глаза еще отпечаталась светло-розовая фигура, и он заканчивал удар по памяти, в то самое место, где только что ее видел…